Полное собрание мужского остроумия и жизненной мудрости Часть вторая

Мигель Сервантес де Сааведра (1547—1616 гг.)

испанский писатель
Ревность всегда смотрит в подзор­ную трубу, делающую маленькие предметы большими, карликов — гигантами, подозрения — исти­нами.
В присутствии предмета любви немеют самые смелые уста, и ос­тается невысказанным именно то, что так хотелось бы сказать.
Женщины относятся с пренебре­жением к тем, кто их любит, и любят тех, кто ими пренеб­регает.
Законная жена — это навязанное случаем добавление, кото­рое не отстает от тебя до самой смерти; это петля, которая, будучи раз накинута на шею, превращается в гордиев узел.
Любовь носит такие очки, сквозь которые медь кажется золотом, бедность — богатством, а капли гноя — жемчу­жинами.
Нельзя любить по принуждению.
Не всякая красота достойна любви: иногда она радует взор, по не покоряет сердца.
Женщина, никого не любящая, ни в ком не может вызвать ревности.

Только красота, сочетающаяся со скромностью, имеет право называться красотой. Красота же без скромности — это не красота, а всего-навсего миловидность.
Красивая женщина — это хорошо отполированное стекло, которое тускнеет от малейшего дуновения.
У добрых супругов — две души, но единая воля.
Самое верное средство заставить женщину слушать нас и сло­мить се тщеславие — это избрать орудием действия это самое тщеславие, разжигая его языком демона-обольстителя.

Поэту, ветреному и мечтательному, недос­тавало житейского умения, и он не извлек пользы ни из своих военных кампании, ни из своих произведений. Это была душа бескоры­стная, неспособная добывать себе славу или рассчитывать на успех поочередно очарован­ная или негодующая, неодолимо отдававшая­ся всем своим порывам... Его видели наивно влюбленным во все прекрасное, великодушное и благородное, предающимся романическим грекам или любовным мечтаниям, пылким на поле битве, то погруженным в глубокое размышление, то беззаботно веселым... Из анализа его жизни он выходит с честью, полным великодушной и благородной деятель­ности, удивительным и наивным пророком, героическим и своих бедствиях и добрым в своей гениальности. Шарль Сорель, биограф Сервантеса.

Джордано Бруно (1548—1600 гг.)

итальянский философ и поэт
Подобно тому, как любовь не имеет более близкой подруги, чем ревность, так она не имеет и большего врага: совершенно так же ничто не явля­ется более враждебным железу, чем ржавчина, которая рождается из него самого.
Поистине только низкий, грубый и грязный ум может постоян­но занимать себя и направлять свою любознательную мысль вокруг да около красоты
Ревность потряса­ет и отравляет все то, что есть кра­сивого и хорошего в любви.
женского тела.
Нет такого тяжелого труда, который любовь не делала бы не только легким, но даже приятным.

Фрэнсис Бэкон (1561—1626 гг.)

английский философ
Любовь к родине начинается с се­мьи.
Семейные интересы почти всегда губят интересы общественные.
Жена и дети учат человечности; хо­лостяки же мрачны и суровы.
Красота заставляет сверкать добро­детели и краснеть пороки.
Несомненно, что самые лучшие начинания, принесшие наибольшую пользу обществу, исходили от неженатых и бездетных людей.
Мужчина уже наполовину влюблен в каждую женщину, ко­торая слушает, как он говорит.
Мужчина чувствует себя на семь лет старше на другой день после свадьбы.
Женитьба — умная вещь для дурака и глупая для умного.
Тот, кто не имеет детей, приносит жертву смерти.
Жены — любовники молодых мужчин, спутники зре­лых и няньки стариков.
И любить и быть мудрым невозможно.

Карпьо Лопе де Вега (1562—1635 гг.)

испанский драматург
Ничто так не усиливает любви, как неодолимые препятствия.
Любовь имеет секретный ключ к двери ревности.
Не даром какой-то мудрец сказал, что половиной своей красоты женщина обязана портнихам.
Крайняя противоположность любви вовсе не разлука, не ревность, не забвение, не корысть, а ссора.
Любовь подобна придворному, который все поступки, идущие от сердца, прикрывает маской учтивости.
Сильней любви в природе нет начала.
Уважать женщин — это долг, которому всякий честный че­ловек должен повиноваться с рождения.
.Любовь, деньги и заботы скрыть невозможно.
***
Живем и дышим мы, любя, Но любит всяк лишь сам себя.

А ведь жена при старом муже — Что плющ, повисший на ветвях: Когда раскидистому клену
Он обовьет и ствол, и крону, — Он юн и свеж, а клен зачах.
* * *
Любовь всегда, — коль врать не станем, Любовь к себе. Так создан свет.
* * *
Бог любви неумолим: Он за обиду мстит и губит.
* * *
Ведь женщине во мненьи света Легко упасть, когда весь день Ей в зеркало глядеть не лень.
* * *
В любви всегда согласие и лад.
Но букву зачеркнуть — и выйдет ад.
* * *
Влюбленных зренье услаждает, И только тот в любви вкушает Весь аромат ее, кто зряч.

Глаза ревнивцев, повторяю это, Опаснее любой другой напасти.

Давно известно — меж неравных Не уживается любовь...
* * *
...Женщине влюбленной Лукавой быть — немудрено!
* * *
Измена другу — преступленье Без оправданья, без прощенья.

Уильям Шекспир (1564—1616 гг.)

английский драматург и поэт
Истинная любовь не может гово­рить, потому что истинное чувство выражается скорее делом, чем словами.
Любовь не рассуждает; с крыльями и без глаз, она эмблема слепой опрометчивости.
Всякое препятствие любви только усиливает ее.
Лишь та любовь — любовь, Которая чуждается расчета.
Не вечная ли это насмешка любви, что женщина не может любить того, кто ее любит?

...Любовь
Умна, как Сфинкс, чудесно-гармонична,как лира Аполлона. Чуть любовь
Заговорит, все боги начинают Гармонией баюкать небеса.

На всей земле не встретите поэта, дерзнувшего приняться за перо, Не обмакнув его сперва в прекрасных слезах любви.

Ревность — чудовище, сами себя и зачинающее, и рождаю­щее.
У любви совсем нет глаз.
Ревнивцы не нуждаются в поводе: они часто ревнуют совсем не по поводу, а потому, что ревнивы.
Не любит тот, кто про любовь всем трубит.
Любовь смотрит не глазами, а сердцем; поэтому слепым и изображают крылатого Купидона.
Надежда — посох любви: отправляйся, вооружившись им против внушений отчаяния.
Каменные ограды любовь остановить не могут.
Слезы — оружие женщин.
Бедна любовь, если ее можно измерить.
Чем страсть сильнее, тем печальней бывает у нее конец.
Любовь всесильна: нет на земле ни горя — выше кары ее, ни счастья — выше наслажденья служить ей.
Сумасшедший, влюбленный и поэт — воплощенное вооб­ражение.
Гордиться женщин заставляет часто красота.
Если бы все те, у кого строптивые жены, дошли до отчаяния,
то десятая часть человечества повесилась бы.
Немые бриллианты часто действуют на женский ум сильнее всякого красноречия.
Все влюбленные клянутся исполнить больше, чем могут, и не исполняют даже возможного.
Когда кипит кровь, как расточительно сердце снабжает язык клятвами.

Как ни обильны яства и питье, Нельзя навек насытиться однажды.

Так и любовь. Ее голодный взгляд сегодня утолен до упоенья, а завтра снова ты огнем объят, Рожденным для горенья, а не тленья.

Любовь сильнее страха смерти.
Клятвы даже любящих стоят не дороже клятвы трактирщиков. Обе скрепляют фальшивые счета.
Любовь придает благородство даже и тем, которым природа отказала в нем.
Любовь бежит от тех, кто гонится за нею,
А тем, кто прочь бежит, кидается на шею.
Хороша любовь искомая, еще лучше — рождающаяся без исканий.
Я вижу, что мода изнашивает больше одежды, чем человек.

Если бы не было разума, нас заездила бы чувственность. На то и ум, чтобы обуздывать ее нелепости.
Увлекшись ревнивой подозрительностью, можно оскорбить и совершенно невинного человека.
И кровавое преступление не обнаруживает себя так скоро,
как любовь, желающая быть скрытой.
Честность такая же лишняя приправа для красоты, как ... соус для сахара.

Роберт Бертон (1577—1640 гг.)

английский писатель
Англия — рай для женщин и ад для лошадей.
Италия — рай для лошадей и ад для женщин.
Влюбленные ссорятся — любовь возгорается.
Каждая ворона считает своего птен­ца самым прекрасным на свете.
Никакой канат, никакая даже самая толстая проволока не способны так сильно тянуть и так прочно удерживать, как любовная сеть.
Он готов подняться на виселицу, если петлей будет ее под­вязка.
Плачущая женщина вызывает не больше жалости, чем хро­мающий гусь.
Холостая жизнь — ад, женатая — чума.

Любовь объединяла земли, строила города, рожала детей..., но если ее ущемить, она оп­рокидывает троны, разрушает города, сно­сит доМа, губит целые семьи.

Томас Гоббс (1588—1679 гг.)

английский философ
Красота — это обещание сча­стья.
Любовь к соседу — нечто другое, чем любовь к соседке.
Красота есть могущество, ибо, являясь обещанием блага, она привлекает к мужчинам любовь женщин и незнакомых людей.
Обычно эту страсть (сладостра­стие) обозначают словом Любовь подразумевая под ней неопределенное влечение одного к другому, столь же естественное, как и голод.


Любовь есть представление человека о его потребности В лице,к которому его влечет.

Рене Декарт (1598—1650 гг.)

французский философ и матема­тик
Те люди, которых особенно волнуют страсти, больше всего могут насла­диться жизнью.
Трусость происходит только от от­сутствия определенной надежды и желания.
Интеллект — это страсть.
Истинное величие души, дающее человеку право уважать себя, больше всего заключается в его сознании того, что нет ничего другого, что ему принадлежало бы по большому праву, чем распоряжение своими собственными желаниями.
Люди с сильным и великодушным характером не меняют своего настроения в зависимости от своего благополучия или своих несчастий.
Людям не приходилось бы так легко стыдиться, если бы они, высоко ценя свою личность, считали бы исключенной возможность чьего бы то ни было презрения.
Надежда — это стремление души убедить себя в том, что желаемое сбудется. Страх же есть склонность души, убеж­дающая ее в том, что желание не сбудется.
Надменность — всегда порок, хотя бы уже потому, что у надмен­ных людей нет никаких серьезных оснований уважать себя.
Любовъ, каковы беспорядочна она ни была, все же лучше ненависти, которая делает даже Хороших людей дурными. Ненависть — признак слабости и трусости. Смысл морали заключается в том, чтобы учить любить то, что достойно любви. Это дает нам истин­ную радость и счастье, которое сводится к. внутреннему свидетельству какого-либо дос­тигнутого совершенства, при этом Деекарт нападает на тех которые заглушают свою совесть посредством вина и табака, фулье справедливо говорит, что в этих идеях Декарта содержатся уже все главнейшие по­ложения этики Спинозы и, в частности, его учения об интеллектуальной любви к Богу. «Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона» (1890—1907).
Стыд вид печали, основанной на любви к самому себе, происходящей от страха перед порицанием.

Бальтасар Гpacuан-u-Moралес (1601—1658 гг.)

испанский писатель, священник-иезуит
Не отказывай сразу, пусть разочарование вхо­дит по капле; не надо и отказывать наотрез, это значит рвать узы преданности. Пусть остаются крохи надежды, они умерят горечь отказа.
В двадцать лет царит чувство, в тридцать — талант, в со­рок — разум.
Речи — тени поступков; речи женского рода, поступки — мужского.
Страсть окрашивает в свои цвета все, до чего коснется, — ненавидя, как и любя; главное для нее — произвести впе­чатление.
Поверьте, из всего, что я видел в мире — золото, серебро, жемчуг, дворцы, цветы, звезды, даже само Солнце, — наи­большую радость доставила мне женщина.
Только благоразумный может быть счастлив в своей добро­детели и усердии.
Не поддавайся прихотям и умей отказывать, но не сразу, пусть остается надежда.
В тайне держи свои слабости. Ошибаются все, а доброе имя зависит больше от молчания, нежели от поведения. Не жалуйся.
Непринужденность — важнейшая природная способность, она украшает все.

Лучший прием узнать что-либо — притворное недоверие. Нарочитым пренебрежением выманивают самые заветные тайны.
Добродетель — центр всех совершенств, средоточие всех радостей.
Ничего нет любезней добродетели, ничего отвратительней порока.

Гарасиан подчеркивая необходимость крат­кости при изложении острых мыслей и от­мечал, что «чем меньше слов, тем глубже смысл». В связи с этим он назвал афоризм «вершиной деяний разума» и детищем мудро­сти.
У современников Грасиана его «Карманный оракул» ассоциировался со знаменитыми «Афоризмами» Гиппократа, которые заклю­чали терапевтические и гигиенические пред­писания. Автор испанских афоризмов вы­ступил в роли врачевателя морального. Ибо, по его мнению, общество в своих нравах достигло той кризисной стадии, при которой уже необходимо вмешательство опытного врача. Прошло более 350лет с тех пор, как, увидел свет грасиановский «Оракул», но ис­тины, собранные в нем, актуальны и в наше бурное и сложное время. В.А. Вильтовский.

Пьер Корнель (1606—1684 гг.)

французский драматург
Бог страсти — злой тиран, и он за все в ответе.
Возлюбленных — найдешь, суп­руг — незаменим.
У брака и любви различные стрем­ления: брак ищет выгоды, лю­бовь — расположения.
Любовь — жестокий царь, ее всесильно иго.
Любовь обманутая — больше не любовь.
Обманутый в любви не знает снисхожденья.
Ревность возбуждать одной .
любви пристало.
Коль хочешь полюбить, не
бойся в том признаться.
 Сдержан только кто  тот,перестал любить.

***
Бесчестье равное волочит за собой
Тот, кто предаст любовь и кто покинул бой.
* * *
Из двух красивей та.
Которая при нас не открывала рта.

Томас Фуллер (1608—1661 гг.)

английский историк и богослов
В любовной войне побеждает тот, кто первым бежит с поля боя.
Тот, кто становится мужчиной в шестнадцать лет, будет ребенком в шестьдесят.
Дочь остается дочерью до конца своих дней, а сын будет сыном только до женитьбы.
Тот знает мало, кто рассказывает своей жене все, что знает.
Неожиданное знакомство приносит сожаление.
Добрая слава лучше красивого лица.
Надежды — это обручи, которые не дают лопнуть сердцу.
Самая сильная ненависть — порождение самой сильной любви.
Любить радостней, чем быть любимым.
Женщины превозносят мужскую скромность, но не любят скромных мужчин.

Более всего красивую женщину ранит тот, кто не глядит в ее сторону.

Франсуа де Ларошфуко (1613—1680 гг.)

французский писатель-моралист
Брак — единственная война, во вре­мя которой вы спите с врагом.
Мы всегда побаиваемся показаться на глаза тому, кого любим, после того как нам случилось приволок­нуться на стороне.
Ревность до некоторой степени ра­зумна и справедлива, ибо она хочет сохранить нам наше достояние или то, что мы считаем тако­вым, между тем как зависть слепо негодует на то, что какое-то достояние есть и у наших ближних.
Ревность питается сомнениями; она умирает или переходит в неистовство, как только сомнения превращаются в уве­ренность.
Изящество для тела — это то же, что здравый смысл для ума.
На свете немало таких жен­щин, у которых в жизни не было ни одной любовной связи, но очень мало та­ких, у которых была только одна.
Любовь одна, но подделок под нее — тысячи.
Любовь, подобно огню, не знает покоя: она перестает жить,
как только перестает надеяться и бояться.
Любовники берут друг с друга клятвы чис­тосердечно признаться в наступившем ох­лаждении отношений не столько потому, что хотят немедленно узнать о нем, сколько потому, что, не слыша такого признания, они еще тверже убеждаются в неизменности взаимной любви.
Истинная любовь похожа на привидение: все о ней говорят, но мало кто ее видел.
Любовь для души любящего означает то же, что душа — для тела, которое она одухотворяет.
Не в нашей воле полюбить или разлюбить, поэтому ни любов­ник не вправе жаловаться на ветреность своей любовницы, ни она — на его непостоянство.
Перестав любить, мы радуемся, когда нам изменяют, тем самым освобождая нас от необходимости хранить верность.
Легче полюбить, когда никого не любишь, чем разлюбить,не полюбив.
Большинство женщин сдается не потому, что сильна их страсть, а потому, что велика их слабость. Вот почему обыч­но имеют такой успех предприимчивые мужчины, хотя они отнюдь не самые привлекательные.
Нет вернее средства разжечь в другом страсть, чем самому хранить холод.
Любовь правильнее всего сравнить с горячкой: тяжесть и длительность и той, и другой нимало не зависят от нашей воли
Любовники начинают видеть недостатки своих любовниц, лишь когда их увлечению приходит конец.
Ревнивая жена порою даже приятна мужу: он хотя бы все время слышит разговоры о предмете своей любви.
Какой жалости достойна женщина, истинно любящая и при­том добродетельная!
Порядочная женщина — это скрытое от всех сокровище; найдя его, человек разумный не станет им хвалиться.
Кто очень сильно любит, тот долго не замечает, что он-то уже не любим.
Скрыть наши истинные чувства труднее, чем изобразить несуществующие.
Быть молодой, но некрасивой также неутешительно, как быть красивой, но немолодой.
Никакое притворство не поможет долго скрывать любовь, когда она есть, или изображать — когда ее нет.
Если судить о любви по обычным ее проявлениям, то она больше похожа на вражду, чем на дружбу.
Когда женшина влюбляется впервые, она любит своего лю­бовника; в дальнейшем она любит уже только любовь.
Величайшее чудо любви в том, что она излечивает от кокет­ства.
Одинаково трудно угодить и тому, кто любит очень сильно, и тому, кто уже совсем не любит.
Ревность всегда рождается вместе с любовью, но не всегда вместе с ней умирает.
Легкое поведение — это наименьший недостаток женщин, известных своим легким поведением.
Порядочный человек может быть влюблен как безумный, но не как дурак.

Трудно дать определение, любви; о ней мож­но лишь сказать, что для души — это жа­жда властвовать, для ума — внутреннее сродство, а для тела — скрытое и утончен­ное желание обладать, после многих околич­ностей, тем, что любишь.

Бывают удачные браки, но не бывает браков упоительных
влюбленная женщина скорее простит большую нескром­ность, нежели маленькую неверность.
Верность, которую удается сохранить только ценой больших усилий, ничуть не лучше измены.
Тот, кого разлюбили, обычно сам виноват, что вовремя этого не заметил.
Влюбленные потому только не скучают друг с другом, что всегда говорят о себе.
В волокитстве есть все, что угодно, кроме любви.
Кокетки притворяются, будто ревнуют своих любовников, желая скрыть, что они просто завидуют другим женщинам.
Женщине легче преодолеть свою страсть, нежели свое ко­кетство.
Под конец любви, как и под конец жизни, живут для страда­ний, но не для наслаждений.
Ум у большинства женщин служит не столько для укрепления и благоразумия, сколько для оправдания их безрассудств.
На свете мало порядочных женщин, которым не опостылела их добродетель.

Знаменитый французский моралист, при­надлежал к.известному роду Ларошфуко, воспитывался при дворе, с юности замешан был в разные интриги, враждовал с герцогом Ришелье и только после смерти последнего стал играть видную роль при дворе; прини­мал участие в движении фронды и был тя­жело ранен; занимал блестящее положение в обществе, имел множество светских интриг и пережил ряд личных разочарований, оста­вивших неизгладимый след на его творчестве. В течение долгих лет в его личной жизни играла большую роль герцогиня Лонгевилль, из любви к которой он отказывался не раз от побуждений честолюбия. Разочарованный в своей привязанности, Ларошфуко сделался мрачным мизантропом; единственным его утешением была дружба с м-м де Лафайет, которой он оставался верным до самой смер­ти... В основе всех человеческих поступков он усматривает самолюбие, тщеславие и преследование личных интересов. Изображая эти пороки и рисуя портреты честолюбцев и эгоистов, Ларошфуко имеет преимущест­венно в виду людей его круга, общий тон его афоризмов — крайне ядовитый. Особенно удаются ему жестокие определения, меткие и острые как стрела, например изречение: «все мы обладаем достаточной долей христи­анского терпения, чтобы переносить страда­ния... других людей».
«Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона» (1890—1907)

Жан Батист Мольер (1622—1673 гг.)

французский комедиограф, ак­тер, театральный деятель
Красавица все может себе позво­лить, красавице все можно про­стить.
Кто чересчур насчет рогов опас­лив.
Тот вовсе не женись — другого средства нет.
Любовь ревнивца более походит на ненависть.
Нет ничего более сладостного, чем сломить сопротивление красавицы.
Нравственность крепнет, когда дряхлеет плоть.


В душе померк бы день и тьма настала
б вновь,
Когда бы из нее изгнали мы любовь.
Лишь тот блаженства знал, кто страстью
сердце нежил, А кто не знал любви, тот все равно, что не
жил.

Всюду, где в произведениях своих написанных после брака, он касался противоречий и загадок чувства, заметен отпечаток возбуждения, переходящего то в меланхолию, то в сарказм и негодование; изображая нравы большого сбета, который своей пошлостью и раньше возмущал его, а теперь отнял у него жену, он становится беспощаден. С этой поры пьесы Мольера получают автобиогра­фическое значение и служат одним из лучших пособий к изучению его личности. Обществен­ные и литературные столкновения также вливали отраву в его жизнь; усилились они после «Школы жен». На автора клеветали, выставляя его безбожником, развратни­ком, циником; несколько пьес пародировали комедию; в чопорных благочестивых кругах протестовали против оскорбления рели­гии, с натяжкой найденного в пьесе. Мольер отвечал двумя остроумными вещицами — «Критикой на Школу жен» и ((Impromptu de Versailles». Нападки ханжей на «Школу жен» укрепили в Мольере решение выступить про­тив порока, все глубже вдавшегося в обще­ство и скрывавшего под личиной благочестия хищничество и разврат.
«Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона» (1890—1907).

Блез Паскалъ (1623—1662 гг.)

французский математик, физик, религиозный философ и писатель
В любви молчание дороже слов. Хорошо, когда смущение сковыва­ет нам язык: в молчании есть свое красноречие, которое доходит до сердца лучше, чем любые слова. Как много может сказать влюблен­ный своей возлюбленной, когда он в смятении молчит, и сколько он при этом обнаруживает ума.
Чрезмерные чувственные наслаждения лишаются своей яр­кости и перестают быть наслаждениями.
Для человека, который любит только себя, самое нестерпи­мое — оставаться наедине с собой.
У сердца есть свой разум, который нашему разуму неизвестен.
Счастлива жизнь, которая начинается с любви и кончается страстью!
Любовь состоит из стольких ощущений, что о ней всегда можно сказать что-нибудь новое.

Если бы нос Клеопатры был немного короче, все лицо Мира переменилось бы.

Человек сколько-нибудь утонченный обнару­живает утонченность и в любви.


У любви не бывает возраста, она вечно нова.
Любовь и ненависть часто мешают справедливому сужде­нию
Мы бываем счастливы, только чувствуя, что нас уважают.


Величайшее счастье, доступное человеку, — любовь — должно служить источником все­го возвышенного и благородного.



Занятия физикой, однако, только на время отвлекали его от философских вопросов. Погруженный в мучительные думы над великой проблемой человеческого существования, он не находил ничего, что могло бы исцелить тоску его неудовлетворенной души. Один раз, впрочем, луч света озарил мрачную мис­тическую глубь истерзанной души Паскаля и возбудил в нем надежду на счастье. (Кто была особа, пробудившая нужное чувство в душе юного философа, мы не знаем; можно только догадываться, что она стояла очень высоко на общественной лестнице и не по­желала перешагнуть через разделявшую социальную бездну, чувство, внушенное ею Паскалю, было чувство почтительное, робкое и вполне идеальное. Это доказывается относящимся к этому времени небольшим сочинением: «Discours sur tes passions de l Amour», которое один из критиков назвал поэтической рапсодией, продиктованной Паскалю песнями Петрарки и Рафаэля, декартовским врожденным идеям разума Паскаль противопоставляет врожденные чувства, из которых самое сильное есть любовь. По мнению Паскаля, мы пришли в мир, чтобы любить и наслаждаться; это не требует никаких доказательств, потому что чувствуется человеком. Конечно, слово «наслаждение» Паскаль не понимает в вуль­гарном смысле чувственного удовольствия; напротив, величайшее счастье, доступное человеку — любовь — должно покоиться на идеальных началах и служить источником всего возвышенного и благородного. «Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона» (1890—1907).

Джордж Сэвил Галифакс (1630—1695 гг.)

английский государственный дея­тель
Власть без любви — вещь страшная. Такой власти служат из страха — так же, как индейцы поклоняются хищным зверям и демонам.
Даже самая прочная семья — не проч­нее карточного домика.
Повесничать так же небезопасно, как играть с огнем. Лю­бовь — это девушка, у которой есть друзья в гарнизоне.
Большая часть споров из-за религии напоминает ссору двух мужчин из-за женщины, которая им безразлична.
Кто бывает умен слишком поздно, бывает смел слишком рано.
Лучший способ догадаться, что будет — припомнить, что уже было.
Самая полезная часть мудрости — знать, что о тебе думают другие. В этом предмете обманываться опасно, а знать прав­ду — печально.
У гнева всегда найдется достаточно причин, но редко хоро­ших.
Человек лучше всего следит за собой тогда, когда другие следят за ним тоже.

Джон Локк (1632—1704 гг.)

английский философ, основатель либерализма
Притворство пытается исправить природные недостатки. Цель его — нравиться, но оно никогда ее не дос­тигает.
Любая страсть берет начало в насла­ждении или страдании.
Не вправе наказывать ребенка тот, кого ребенок не любит.
Скажите страстно влюбленному мужчине, что возлюбленная обманывает его, представьте ему двадцать свидетелей невер­ности его возлюбленной, и можно держать пари, ставя десять против одного, что несколько любезных слов ее опровергнут все свидетельства обвинителей.
Счастье или несчастье человека в основном является делом его собственных рук.
От правильного воспитания детей зависит благосостояние всего народа.
Родители, поощряя капризы детей и балуя их, когда они малы, портят в них природные задатки, а потом удивляются, что вода, источник которой они сами отравили, имеет горький вкус.
Счастье в своем полном объеме есть наивысшее наслаждение, к которому мы способны, а несчастье — наивысшее страдание.

Бенедикт Спиноза (1632—1677 гг.)

нидерландский философ

Души побеждают не оружием, а лю­бовью и великоду­шием.

Ревность есть любовь, полная не­нависти к любимому человеку и за­висти к другому, пользующемуся его любовью.
Ненависть увеличивается вследствие взаимной ненависти и, наоборот, мо­жет быть уничтожена любовью.
Взаимная любовь... стремление сделать добро тому, кто нас
любит и стремится делать нам добро, называется признательностью...
Всякая любовь, имеющая причиной не свободу духа, а что-либо иное, легко пере­ходит в ненависть.
Ревность есть забота о том, чтобы одному наслаждаться достигнутым и удержать его.

Ихара Сайкаку (Хираяма Того) (1642—1693 гг.)

японский писатель
Нет ничего причудливее любви.
Где любовь — там и слезы.
Нет на свете существа страшнее женщины! А попытайтесь оста­новить ее безумства — льет ­притворные слезы.
Человеческой жизни положен предел — любви же нет пре­дела.
Один китайский поэт сказал, что любовь между мужчиной и женщиной сводится к тому, чтобы обнимать безобразные тела друг друга.


Мудрецы в древности говорили, что краса­вица — это меч, подрубающий жизнь. Осы­паются цветы сердца, и к вечеру остаются только сухие ветви. Безрассудно погибнуть ранней смертью в пучине любви, но, верно, никогда не переведутся такие безумцы!

Жан де Лабрюйер (1645—1696 гг)

французский писатель
Нередко брак, который должен слу­жить человеку залогом земного сча­стья, становится для него из-за бед­ности изнурительным и тяжким бре­менем.
Глядя на иные семьи, мы невольно думаем о том, что принято называть игрою случая или прихотью судьбы.
Чопорная женщина думает о своих словах и осанке, благо­нравная — о своем поведении.
Женщины склонны к крайностям: они или намного хуже, или намного лучше мужчин.
У большинства женщин нет принципов: они повинуются голосу сердца, и поведение их во всем зависит от муж­чин, которых они любят.
Женщины не любят друг друга, и причина этой не­любви — мужчины.
Мужчина соблюдает чужую тайну вернее, чем свою собствен­ную, а женщина лучше хранит свою, нежели чужую.
Как бы сильно ни любила молодая женщина, она начинает любить еще сильнее, когда к ее чувству примешивается свое­корыстие или честолюбие.
Даже для самых богатых девушек наступает время, когда им пора остановить на ком-нибудь свой выбор.
(Сколько на свете девушек, которым их незаурядная красота не дала ничего, кроме надежды на незаурядное богатство.
Женщина признает достоинства и привлекательность лишь за тем мужчиной, который производит на нее впечатление.
Когда женщина не спускает глаз с мужчины или все время отводит их от него, все сразу понимают, что это значит.
Женщины с легкостью лгут, говоря о своих чувствах, а муж­чины с еще большей легкостью говорят правду.
Подчас мужчина старается зажечь страсть в женщине, со­вершенно ему безразличной.
Если женщина ленива, ее могут исцелить от этого порока только тщеславие и любовь.
Когда деятельная женщина становится ленивой, это признак того, что она полюбила.
Женщина, которую все считают холодной, просто еще не
встретила человека, способного пробудить в ней любовь.
Труднее всего исцелить ту любовь, которая вспыхнула с первого взгляда.
Пo-настоящему мы любим лишь в первый раз; все последую­щие наши увлечения уже не так безоглядны.
Любовь, которая возникает медленно и постепенно, так по­хожа на дружбу, что не может стать пылкой страстью.

Любой муж сам создает себе соперника и как бы преподносит его в подарок своей жене.

Только из первого разочарования в любви и первой провин­ности друга можем мы извлечь полезный урок.
Угасание любви — вот неопровержимое доказательство того, что человек ограничен и у сердца есть пределы.
Мнения мужчин о достоинствах какой-нибудь женщины редко совпадает с мнением женщин: их интересы слишком различны.
Иные женщины умеют так двигаться, поворачивать голову и поводить глазами, что это сообщает им некую величавость.
Молодые женщины не всегда понимают, как чарует приятная внешность, дарованная судьбой, и как полезно бы было им не разрушить этого очарования.
Кокетка до последнего своего вздоха уверена, что она хороша собой и нравится мужчинам.
У каждого свое понятие о женской привлекательности; красота — это нечто более незыблемое и не зависящее от в кусов и суждений.
Чем больше милостей женщина дарит мужчине, тем сильнее она его любит и тем меньше любит он ее.
Женщина, у которой один любовник, считает, что она совсем не кокетка; женщина, у которой несколько любовников, — что она всего лишь кокетка.
Женщина, которая столь сильно любит одного мужчину, что перестает кокетничать со всеми остальными, слывет в свете сумасбродкой, сделавшей дурной выбор.

Порою женщины, чья красота совершенна, а достоинства редкостны, так трогают наше сердце, что мы довольствуемся правом смот­реть на них и говорить с ними.

Мы называем непостоянной женщину, кото­рая разлюбила, легкомысленной — ту, кото­рая сразу полюбила другого, ветреной — ту, которая сама не знает, кого она любит и любит ли вообще, холодной — ту, которая никого не любит.

Тайных любовных связей почти не существует: имена многих женщин так же прочно связаны с именами их любовников, как и с именами мужей.
Давнишний любовник так мало значит для женщины, что его легко меняют на нового мужа, а новый муж так быстро теряет новизну, что почти сразу уступает место новому любовнику.
Судя по красоте этой женщины, по ее молодости, гордости н разборчивости, она может отдать сердце только герою; но выбор ее уже сделан: она любит презренного негодяя, кото­рый к тому же еще и глуп.
На ученую женщину мы смотрим как на драгоценную шпагу: она тщательно отделана, искусно отполирована, покрыта тонкой гравировкой.
Мужчины убеждены в слабости женщины, а сами состоят у них же невольниками.
Если женщина неверна и это известно тому, кому она изме­няет, она неверна — и только, но если он ничего не знает — она вероломна.
И при зарождении, и на закате любви люди всегда испытыва­ют замешательство, оставаясь наедине друг с другом.
Пока любовь жива, она черпает силы в себе самой, а подчас н в том, что, казалось бы, должно ее убивать: в прихотях, в суровости, в холодности, в ревности.

Женское вероломство полезно тем, что излечивает мужчин от ревности.
Время укрепляет дружбу, но ослабляет любовь.
Мы хотим быть источником всех радостей или, если это не­возможно, всех несчастий того, кого мы любим.
На свете нет зрелища прекраснее, чем прекрасное лицо, и нет музыки слаще, чем звук любимого голоса.
Умирает любовь от усталости, а хоронит ее забвение.
Нет безобразных женщин; есть только женщины, которые не знают, как выглядеть хорошенькими.
Как мало на свете таких безупречных женщин, которые хотя бы раз на дню не давали своим мужьям повода пожалеть о том, что они женаты, и своим холостым друзьям — случая порадоваться тому, что они свободны.
Тосковать о том, кого любишь, много легче, чем жить с тем, кого ненавидишь.

Сладострастная женщина хочет, чтобы ее любили; кокетке достаточно нравиться и слыть красивой. Одна стремится вступить в свяяь с мужчиной, другая — казаться ему привлекательной... Одной владеют страсть и жажда наслаждения, другой — тщеславие и легкомыслие. Сладострастие — это изъян сердца или, быть может, натуры; кокетст­во — порок души. Сладострастница внушает страх, кокетка — ненависть. Если оба эти свойства объединяются в одной женщине, получается характер, наигнуснейший из воз­можных.

Франсуа Фенелон (1651—1715 гг.)

французский писатель, архиепи­скоп
Сострадание — это любовь, которая терзается болью любимых.
У каждого человека бывает три мо­лодости: молодость тела, молодость сердца и молодость ума. К несчастью, они никогда не совпадают.
Слишком красивые слова вызывают недоверие.
Никого не любить — значит не жить; любить слабо — значит не жить, а томиться.
Люди иногда судят о пороках и добродетелях лишь на осно­вании того, что им не нравится или что им выгодно.
Мы любим ближнего самой настоящей любовью тогда, когда любовь к ближнему вызвана любовью к Богу.
Не имеет значения, сколько мы знаем, насколько мы умны и даже насколько мы добры; все зависит от сердечной любви.

Наши поступки — это итог нашей любви, это плод, который приносит любовь, а ис­точник, корень, заключен в глубине наших сердец.

Доказательством совершенства является отсутствие претен­зии на то, чтобы быть совершенным.

В 1687 г. Фенелон выпустил свою первую ра­боту, «De l'Education desfilles», до появления которой не было ни одной сколько-нибудь удовлетворительной работы, посвященной этому вопросу, фенелон энергично восстает против господствовавшего в то время взгля­да, по которому девочек достаточно было обучать — кроме закона Божия — тому, что необходимо женщине для внешнего ус­пеха, Фенелон настаивал на том, что жен­щина — прежде всего мать; она должна воспитывать сыновей на пользу королю и отечеству; чем она будет руководиться при этом, если она будет обучена только танцам и уменью поддерживать разговор да будет с грехом пополам помнить несколько молитв? Фенелон ратует за достоинство женщины, требуя, чтобы ей давали образование и об­лагораживали ее ум во имя того, что она человек. Невежество порождает скуку, а ску­ка — все возможные пороки, Фенелон — не враг развлечений, но он хочет, чтобы девуш­ка умела выбирать развлечение разумное. Он не рекомендует набивать голову девочкам ненужной в жизни премудростью. Основ­ной научный их багаж должен быть, по его мнению, очень невелик: уменье правильно говорить, читать и писать, производить четыре действия арифметики, знание основных элементов права, знакомство с древней и французской историей. Выбор неисториче­ских книг для чтения должен производиться очень осмотрительно; не следует чересчур разжигать молодую фантазию. В 1689 г. Фенелон был приглашен в воспитатели к внуку Людовика XIV, герцогу Бургундскому. Пользуясь поддержкой г-жи Ментенон, Фене­лон приступил к своей задаче. Мальчик был очень даровит, но избалован до крайности, Фенелон, по свидетельству современников, произвел чудо: дерзкого, своенравного, буйного мальчика скоро нельзя было узнать. Находи­ли даже, что воспитатель переусердствовал и чересчур основательно укротил нрав своего питомца. Образованием герцога Фенелон не обязан был заниматься непосредственно, но так как мальчику нужно было читать, а книг подходящих не было, то Фенелон сам позаботился составить их. Таким образом возникли его «Басни» и «Разговоры Мертвых» (((Dialogues des morts»).
«Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона» (1890—1907).

Бернар Ле Бовъе Фонтенелъ (1657—1757 гг.)

французский писатель, ученый-популяризатор
Нет ничего печальнее жизни жен­щины, которая умеет быть только красивой.
Красивая женщина для глаз — рай, для души — ад, для карма­на — чистилище.
Женщины не прочь, чтоб их нежно любили, но они хотят, чтоб их забавляли, и кто делает одно без другого, тот ничего не делает; женщины предпочитают даже, чтоб их забавляли не любя, чем любили не забавляя.
Нелегко убедить людей пользоваться рассудком вместо глаз.
Если бы исповедники всех религий полюбили друг друга, всем религиям пришел бы конец.
Великая страсть — это своего рода душа, по-своему бес­смертная и не зависящая от тела.
Большое препятствие для счастья — это ожидание слишком большого счастья.
Человек редко может заставить себя любить, но заставить себя уважать может всегда.
Добро нуждается в доказательствах, красоте они ни к чему.
Убежденный картезианец, Фонтенель был более писателем-популяризатором, чем уче­ным. В «Беседах о множественности миров» (1686) в очень изящной и легкой форме раз­говоров, происходивших по вечерам под от­крытым небом между автором и маркизой, ранее ничего не слышавшей о предмете, изла­гаются важнейшие сведения о земле, луне, планетах неподвижных звездах как о солн­цах в среде собственных планетных систем. Автор нередко пользуется в своих объясне­ниях вихрями Декарта. Как популяризатор, он с особенным вниманием останавливается на интересном для светских людей вопросе об обитаемости других миров. Вопрос этот решается им утвердительно как для луны, так и для других планет: Меркурия, Венеры, Марса, Юпитера и Сатурна. Успех книга имела огромный: она переведена почти на все европейские языки и имела Множество изда­ний во Франции.
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона» (1890—1907).

Джонатан Свифт (1667—1745гг.)

английский писатель, полити­ческий деятель
Женщине не нужно много ума, — так, нам довольно, если попугай отчетливо произнесет хотя бы несколько слов.
О, боже! Интересно, какой дурак впервые придумал поцелуй.
Большинство мужчин любят лесть вследствие скромного мнения о себе, большинство женщин — по противоположной причине.
О лошадях говорят, что «их сила — во рту и в хвосте». Это же, по сути, можно сказать и про женщин.
Лесть, говорят, пища глупых, между тем сколько умных людей, готовых от времени до времени отведать хоть глоток этой пищи.
Не было еще ни одного мудрого человека, который хотел бы помолодеть.
В спорах как на войне, слабая сторона разжигает костры и устраивает сильный шум, чтобы противник решил, будто она сильней, чем есть на самом деле.
Мы так привязаны друг к другу только потому, что страдаем от одних и тех же болезней.
Удовлетворять потребности ценой отказа от желаний равно­сильно тому, чтобы отрубить ноги, когда нужны башмаки.
Когда мы стремимся к чему-то, это что-то представляется нам исключительно в положительном свете; но вот цель достиг­нута, и теперь уже в глаза бросаются лишь отрицательные строны нашего предприятия.

Хотя разум, по воле провидения, должен управлять нашими чувствами, в двух решающих моментах земного существования чувства все же берут верх над разумом. Таково, во-первых, желание воспроизвести себе подобных— ни один здравомыслящий человек никогда бы не женился, прислушайся он к голосу рассудка, и, во-вторых страх перед смертью, что также противоречит здра­вому смыслу: если бы человек не поддавался чувствам, он бы ненавидел жизнь и хотел бы, чтобы она поскорее кончилась или нико­гда бы не начиналась.

Большинство браков несчастно потому, что молодые жены плетут сети, в то время как им следовало бы позаботиться о клетках.

Алексапдр Поп (1668—1744 гг.)

английский поэт
Что считается добродетелью в женщине, очень отличается от того, что под этим именем подразумевается у мужчин. Очень хорошая женщина представ­ляла бы собой очень жалкого мужчину.

Натуры нет у вас. У большинства. Мы, чтобы не запутаться в приметах, Вас делим на блондинок и брюнеток.

Пестры подруги наши, как цветы. Не в пестроте ли — корень красоты? И даже деликатные изъяны Их пылким почитателям желанны.

Однако жизнь мужчин слывет публичной, а женщины — преуспевают в личной. Талантам нашим нужен светлый день, а вашим подобает полутень. Вы истинные чада маскарада,
где стыд и гордость различать не надо, восторг и слабость... доблесть и порок
равно к лицу вам, вечно не в упрек.

Мужчиной правит смена чувств и мыслей, а дамы постоянней, в этом смысле, — лишь двух желаний испытуя власть, — всласть властвовать — и наслаждаться всласть. Муж ищет то забвения, то славы, а женщина — единственно забавы. Муж ценит дни покоя, Дни Трудов, а женщина единственно льстецов.

Вот женщин первородное наследство:
Вся цель — во власти, в красоте — все средства.
Весь мир пленяют в юности они,
А в старости клянут былые дни,
К чужим трофеям льнут, чужим победам, —
И до кончины им покой неведом.
Но мудрость значит — вовремя уйти;
И стар, и млад — со сроком не шути!
Красотки, как тираны, не имеют друзей — и в одиночестве стареют, — и в общество торопятся... Пока господь не приберет их на века.

Противоречья: вот в чем женский рок не даром Небо создало Адама
(И лишь позднее появилась дама),
Не даром разделило род людской:
Вам наслажденье любо, нам — покой.
Вы любите глупцов, мы — презираем
(Иначе бы земля казалась раем).
Вы злы, добры, лукавы и честны.

В одном из своих «Опытов» Поп утвержда­ет, что для определения характера человека мало знать его принципы, чувства и по­ступки; нужно угадать его преобладающую страсть. Она одна делает легкомысленно­го — постоянным, глупца — последова­тельным, двоедушного — искренним. Раз вы угадали эту преобладающую страсть, гори­зонт ваш расширяется, хаос распутывается, и перед вами стоит живой человек. Если приложить этот прием к самому его изобре­тателю, то окажется, что господствующей страстью поэта было литературное честолюбие, ненасытная жажда литературной славы. Обиженный природой, лишенный воз­можности находить счастье там, где его на­ходят другие люди, хилый и болезненный гор­бун хотел найти ту область, где бы он был интересен, могуч и счастлив. Этой областью была литература; отсюда его преобладающая страсть к литературной известности. Для достижения своей цели он готов был жерт­вовать всем, и горе было тому, кто осмели­вался стать ему поперек дороги! Поп достиг своей цели. Он умер, окруженный почестями и славой. Его произведения, которыми так восхищался Байрон, ставивший поэта выше Шекспира и Мильтона, имеют для нас толь­ко историческое значение; ими занимаются историки литературы, но публика их не чи­тает.
«Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона» (1890—1907).

Джозеф Аддисон (1672—1719 гг.)

английский писатель
Два человека, избравшие друг друга среди всех прочих людей ради того, чтобы приносить друг-другу любовь и поддержку, обя­заны проявлять чувство юмора, приветливость, благоразумие, умение прощать, терпение и раду­шие, должны помнить о том, как хрупка и непрочна жизнь челове­ческого существа, и уважать друг друга до конца своих дней.
Исчезла бы половина человеческих страданий, если бы люди стали руководствоваться в своей жизни взаимным сострада­нием, благожелательностью и любовью.
Болезнь ревнивца столь злокачественна, что решительно все превращается ею в пищу для себя.
Женщина редко обращается за советом, прежде чем купить подвенечное платье.

Брак отличается той особенностью, что с ним прекращается поклонение идолу. Когда мужчина ближе присмотрится к своей боги­не, она снова становится простой женщиной.

Женщина слишком чистосердечна и принципиальна, чтобы внять голосу рассудка.
Восхищение — очень кратковременная страсть; она немед­ленно исчезает при более близком знакомстве с объектом восхищения.
Зачем говорить мне, что мое счастье не более как греза? Если даже оно греза, пусть дадут мне ею насладиться.
На аргументы, исходящие из прелестного ротика, невозможно возразить.
Павлин во всем своем блеске не выставляет напоказ столь­ко цветов, сколько можно насчитать в праздничном наряде англичанки.
Без постоянства не может быть ни любви, ни дружбы, ни добродетели.
Уверенность в том, что мы любим, смягчает страдания раз­луки. Последнее «прости» даже теряет свою горечь, когда в нем еще слышится отзвук любви.

Раздельный кошелек у супругов, — вещь столь же неестественная, как и раздельное ложе.

Шарль Луи Монтескье (1689—1755 гг.)

французский просветитель, пра­вовед, философ
Безбрачие создано распущенно­стью. Оба пола избегают союза, который должен сделать их лучши­ми, и пребывают в союзе, который делает их худшими.
У женщины есть только одна воз­можность быть красивой, но быть привлекательной есть сто тысяч возможностей.
Французы почти не говорят о своих женах — боятся говорить при посторонних, которые знают этих жен лучше, чем сами мужья.
О6аяние чаще заключается в уме, чем в лице, так как красота ища обнаруживается сразу и не таит ничего неожиданного; но ум раскрывается лишь понемногу, когда сам человек этого желает, и в той мере, в какой он этого желает.

Светский образ жизни не остался без влия­ния на литературную деятельность Мон­тескье. Он ему внушил поэму в прозе — «Le temple de Gnide», написанную, как говорили, в угоду принцессе Марии-Анне Бурбон, знаменитой светской красавице. Салонная жизнъ отразилась также на форме и на не­которых особенностях его более серьезных сочинений. По меткому выражению само­го Монтескье, «общество женщин портит нравы и образует вкус». Над светскими увлечениями, однако, все более берет верх у Монтескье серьезный политический интерес. Он ярко выступает уже в первом из его по­литических сочинений — «Lettres persanes» (1721) — несмотря на их игривую форму. Это едкая сатира над тем обществом, в котором вращался Монтескье: над светскими женщинами, за которыми он ухаживал, над салонными говорунами, которые ему надоеда­ли, над чванными вельможами, которые его оскорбляли своей надменностью, в особенно­сти над придворными интриганами, которых он презирал. «Честолюбие в праздности, ни­зость в надменности, желание обогатиться без труда, отвращение к правде, лесть, измена, коварство, пренебрежение ко всем своим обязательствам, презрение ко всем обязан­ностям гражданина, опасение добродетелей государя, расчет на его слабости и всего более вечное осмеяние добродетели», — вот что, по словам Монтескье, составляет свойство большей части куртизанов.
«Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона» (1890—1907).

Вольтер (Мари Франсуа Аруэ) (1694—1778 гг.)

французский просветитель, пра­вовед, философ
Любовь — самая сильная из всех страстей, потому что завладевает одновременно головой, сердцем и телом.
Все рассуждения мужчин не стоят одного чувства женщины.
Доброта требует доказательств, красота же их не требует.
Бурная ревность совершает больше преступлений, чем ко­рысть.
Достаточно было одному мужчине влюбиться в женщину, чтобы мир стал таким, каков есть.
Развод, вероятно, почти столь же стар, как и брак. Хотя я полагаю, что брак на неделю-другую древнее.

Мрачная ревность неверною поступью сле­дует за руководящим ею подозрением; перед нею, с кинжалом в руке, идут ненависть и гнев, разливая свой яд. За ними следует рас­каяние.

Всему причина любовь — любовь, утеши­тельница рода человеческого, хранительница мира, душа всех чувствующих существ, неж­ная любовь.

Все противоположности сходятся в сердце женщины.
Старый поэт, старый любовник, старый певец и старый конь никуда не годятся.
Брак и его узы — или величайшее добро, или величайшее зло; середины нет.
Долгая жизнь становится мучением для женщины, которая все свое счастье полагала в том, чтобы таскать за собой толпу поклонников.
Повсюду главное занятие — любовь, второе — злословие и третье — болтовня.
В делах любви неплохо заручиться согласием той особы, к которой питаешь любовь.
Девичья любовь, как известно, куда изобретательнее, чем привязанность какого-нибудь старого приора или тетушки, которой перевалило за сорок.
Разлука всегда усиливает неудовлетворенную любовь, а фи­лософия не способна ее умалить.
Страсть зарождающаяся и подавляемая прорывается в каж­дом жесте, тогда как удовлетворенную любовь не составляет труда утаить.

Его корреспонденты старались при его по­средстве расположить в свою пользу общественное мнение, тогда как он не выходил из пределов тонкой дипломатичности и ос­торожности, умел искусно влиять на пред­ставителей «просвещенного деспотизма», не упуская при этом, случая кольнуть фран­цузское правительство демонстративным оглашением похвал и симпатий правителей остальной Европы. Таков характер обшир­ной переписки Вольтера с Екатериной II. удивительный собеседник. Вольтер был в то же время одним из замечательнейших мастеров эпистолярного слога. Несмотря на часто предпринимавшиеся собрания его пи­сем («Correspondance generale»), до сих пор еще нет полного свода его корреспонденции, в ко­торой обильно рассеяны черты гениального остроумия, наблюдательности и художест­венного вкуса.
«Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона» (1890—1907).

Филипп Честерфилд (1694—1773 гг.)

граф, английский публицист и государственный деятель
Прокладывай дорогу к разуму чело­века через его сердце.
Не верьте тому, кто, едва успев по­знакомиться с вами, вдруг, без вся­кого видимого повода, воспылает к вам горячей любовью.
Умение хорошо одеваться — это один из многочисленных элементов искусства нравиться.
Забота о красоте одежды — большая глупость; вместе с тем не меньшая глупость не уметь хорошо одеваться — так, как приличествует твоему званию и образу жизни.
Если страсть без опыта опасна, то опыт без страсти беспо­мощен и вял.

Всю жизнъ добивался Честерфилд одного — иметь успех всюду, блистать во всех сферах жизни; именно потому, однако, настоящего успеха в той области, которую Честерфилд считал своим призванием — в политике — он не имел, хотя у него были все данные для этого. И историю он попал со славой даро­витого, но легкомысленно растратившего
свои дарования человека. Эта особенность его характера ярко запечатлелась и на единствен­ном его литературном произведении. В лите­раторы он попал, можно сказать, нечаянно. У Честерфилда был сын, скромный юноша, искренно преданный науке. Честерфилд не­пременно хотел сделать из него блестящего дипломата, и в этом духе вел его воспитание с самого детства. Так как сын был незаконный, то держать его при себе было неудобно, и Чес­терфилд вел его воспитание при помощи пере­писки. С самого раннего возраста и до смерти сына Честерфилд не прекращал переписки, не думая, что сочиняет свои наставления не только в назидание сыну, но и в назидание потомству. После смерти Честерфилда его письма были опубликованы его невесткой, по­лучившей за них огромный по тому времени гонорар. Эту книгу («Письма к сыну») принято считать непристойной; ее цель — научить сына трудному искусству блистать в свете и пользоваться успехом. До сих пор книга сохра­няет огромный интерес не только как историко-бытовой материал, но и как литературное произведение. Салонный остряк и тонкий це­нитель жизни оставил в ней памятник тому уменью пользоваться жизнью, каким обладал один только ХVIII в. До сих пор о книге Честерфилда идут горячие споры, и самые опыт­ные критики не могут сразу установить по отношению к ней надлежащего масштаба. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона» (1890—1907).

Полное собрание мужского остроумия и жизненной мудрости

Пифагор (580—500 гг. до н.э.)

древнегреческий философ, мате­матик, религиозный и политиче­ский деятель
Не полагайся на жену, которая мно­го смеется.
Не избирай себе другом живущего несогласно со своею женою.
благоразумная жена! Если ?(ргешь, чтобы муж твой время проводил с тобой, то заботъся о том, чтобы он ни в Каком другом Мес­те не наводил столь приятного удоволь­ствия и нежности.
Человек умирает в опьянении от вина; он беснуется в опьянении от любви.
Пьянство есть упражнение в безумстве.
Прежде вступления твоего в союз супружества должен ты знать, что в природе все непрестанно изменяется: «женщина сегодняшняя не есть женщина вчерашняя».


Конфуций (551—479 гг. до н.э.)

древнекитайский мыслитель, основатель конфуцианства
Знающему далеко до любящего, любящему далеко до радостного.
У обыкновенной женщины ума столько, сколько у курицы, а у не­обыкновенной — сколько у двух.
Только истинно человечный человек способен и любить, и ненавидеть.
Тот, кто красиво говорит и обладает привлекательной наруж­ностью, редко бывает истинно человечен.
Добродетель не останется в одиночестве. У нее обязательно найдутся соседи.
Благородный муж, привязанный к домашнему уюту, не дос­тоин зваться таковым.

Еврипид (480—406 гг. до н.э.)

древнегреческий поэт-драма­тург
Нет худшего зла, чем плохая женщина; и ничего не создано когда-либо лучшего, чем хоро­шая.
Ты, женщина, и если ты могла
Быть честною не реже, чем не­честною,
Считай себя счастливой. Лишь ласковый имеет дар пленять. Не любит тот, кто любит не навек.
Никогда не верь женщине, даже если она говорит правду. О, если бы людям возможно было производить детей как-нибудь иначе: если б не было женщин! Тогда человек не знал бы никаких неприятностей.
"Благородный Муж в своей жизни должен ос­терегаться трех Вещей:  юности, когда жиз­ненные силы обильны, —увлечения женщинами; зрелости, когда жизненные силы Могу­чи, остерегаться соперничества; в старости, когда жизненные силы скудны, остерегаться скупости.

Из трагедии «Медея»:
нас, женщин, нет несчастней. За Мужей мы платим — и недешево. А купишь, так он тебе хозяин, а не раб. И первого второе горе больше.


А главное, берешь ведь наобум: Порочен он иль честен, как узнаешь? А Между тем уйди — тебе ж позор, и удалить супруга ты не смеешь, и вот жене, вступая в новый Мир, где чужды ей и нравы, и законы, приходится гадать, с каким она Созданием ложе делит. И завиден Удел жены, коли супруг ярмо Свое несет покорно. Смерть иначе! Ведь Муж, когда очаг ему постыл, На стороне любовью сердце тешит, у них друзья и сверстники, а нам в глаза глядеть приходится постылым. Но говорят, что за мужьями Мы, как за стеной, а им, мол, копья нужны. Какая ложь! Три раза под щитом Охотней бы стояла я, чем раз Один родить. Вот речь вообще о женах?

Сократ (ок. 470—399 гг. до н.э.)

древнегреческий философ
Любви женщины следует более бояться, чем ненависти мужчины. Это — яд тем более опасный, что он приятен.
Распаляется пламя ветром, а вле­чение — близостью.
Женишься ты или ист — все равно раскаешься.
Красота — это королева, которая правит очень недолго.
Брак, если уже говорить правду, — зло, но необходимое зло.
Молодым людям следует почаще смотреться в зеркало: краси­вым, чтобы не срамить своей красоты, безобразным — чтобы воспитанием скрасить безобразие.


Женись несмотря ни на что. Если попадет­ся хорошая жена — станешь исключением, если плохая — философом.

Демокрит (ок. 460—360 гг. до н.э.)

древнегреческий философ
Только та любовь справедлива, которая стре­мится к прекрасному, не причиняя обид.
Кому попался хороший зять, тот приобрел сына, а кому дурной — тот потерял и дочь.
Украшение женщины — молчаливость; по­хвальна также и простота наряда.
Телесная красота человека есть нечто скотоподобное, если под ней не скрывается ум.
Кто сам не любит никого, того, кажется мне, тоже никто не любит.
Трудно бороться со своим сердцем, однако рассудительному мужу свойственно его побеждать.
При совокуплении человек вытряхивается из всего человека.

"Мужествен не только тот, кто побежда­ет врагов, но и тот, кто господствует над своими страстями. Некоторые же царству­ют над городами и в то же время являются рабами женщины.

Антисфен (ок, 444—368 гг. до н.э.)

древнегреческий философ
Лекарство от любви — брак.
Не всегда состоит в нашей воле быть любимыми, но всегда от нас самих зависит не быть презирае­мыми.
Мудрец женится, чтобы иметь детей, притом от самых красивых женщин; он не будет избегать и любовных связей — ибо только мудрец знает, кого стоит любить.

"Часто он говорил: «Я предпочел бы безумие наслаждению», а также: «Садиться нужно с теми женщинами, которые сами за это бу­дут благодарны». Один Мальчик с Понта со­бирался слушать его и спросил, что для этого нужно приготовить; Антисфен ответил: «Приготовить книжку, да с умом, и перо, да с умом, и дощечки, да с умом» "На вопрос, какую женщину лучше брать в жены, он от­ветил: «красивая будет общим достоянием, некрасивая — твоим наказанием». Диоген Лаэртский. «О жизни, учениях и изречени­ях знаменитых философов».


Платон (427—348 гг. до н.э.)

древнегреческий философ
Самое великое зло — это господство страсти, когда душа дичает от вожде­лений.
Кто любит за высокие нравственные достоинства, тот остается верен всю жизнь...
Женский пол — это другая часть нашего человеческого рода: правда, ввиду своей слабости он уродился более скрытным и лукавым.
Любой человек поэт, когда он любит


Аристотель (384—322 гг. до н.э.)

древнегреческий философ и ученый
В большом теле заключена красота, а маленькие могут быть изящными и пропорционально сложенными, но не прекрасными.
Скромность — середина между бесстыд­ством и стеснительностью.
Любить — значит желать другому того, что считаешь за благо, не ради себя, а ради того, кого любишь, и стараешься доставить это благо.
Женщины, предающиеся пьянству, рожают детей, похожих в этом отношении на своих матерей.

«Мне кажется, что люди совершенно не соз­нают истинной Мощи любви, ибо, если бы они сознавали ее, они бы воздвигали ей вели­чайшие храмы и алтари и приносили вели­чайшие жертвы, а Меж тем ничего подобного не делается, хотя все это следует делать в первую очередь. Ведь Эрот — самый челове­колюбивый бог, он помогает людям и врачу­ет недуги, исцеление от которых было бы для рода человеческого величайшим счастьем». «Пир», речь Аристофана.
Мужчина в сравнении с женщиной лучше ее по самой природе, а женщина хуже его, пото­му он властвует над ней, а она подчиняется.

Менандр (343—291 гг. до н.э.)

древнегреческий поэт-коме­диограф

Если хочешь прожить без печа­ли, не женись.

Добрая жена в доме как мура­вей, а злая жена как дырявая бочка.

Взаимная любовь скрепляется детьми.

Гнев любящего недолог.

Женитьба, если рассмотреть как следует, конечно, зло, но зло необходимое.

Кто более нас любит, тот на нас легче и сердится.

Эпикур

(341—270 гг. до н.э.)

древнегреческий философ

Человек бывает несчастен или вслед­ствие страха, или вследствие безгра­ничной вздорной страсти.

Красоту, добродетель и тому подобное следует ценить, если они доставляют удовольствие; если же не доставляют, то надо с ними распрощаться.

О запретных видах наслаждения, когда природа их требует, следует судить не по месту, полу и способу, а по возрасту, степени красоты и сложению возлюбленного.

Всегда работай. Всегда люби. Люби жену и детей больше самого себя.

Во всех без исключения комедиях Менандра одно присутствует постоянно — это любовь, пронизывающая их как бы единым общим дыханием. С полным правом Мы Можем счи­тать его величайшим поклонником этого бога (любви), приносящим ему жертвы, так как о самом чувстве он говорит весьма философски. Античные свидетельства о жизни и творчестве Менандра.

«Мы имеем надобность в удовольствии тогда, когда страдаем от отсутствия удо­вольствия; а когда не страдаем, то уже не нуждаемся в удовольствии. Поэтому-то мы и называем удовольствие началом и концом счастливой жизни...» Эпикур. Из письма к Менекею.

Марк Туллий Цицерон (106—43 гг. до н.э.)

римский политический дея­тель, оратор и писатель
Цицерон после развода с женой ответил решительным отказом на уговоры жениться еще раз, заявив, что он не в состоянии равно забо­титься и о жене и о философии.
Иные думают, что старую любовь надо выбивать новой любовью, как клин клином.
Любовь — это стремление добиться дружбы того, кто при­влекает своей красотой.
Брачный союз — первая ступень человеческого общества. Нельзя любить ни того, кого ты боишься, ни того, кто тебя боится.
Счастливее всех тот, кто зависит только от себя.
ее сын Квинт в письме к вольноотпущеннику Марка Тирону упоминает о заведенном ею обыкновении, которое, должно быть, порази­ло Мальчиков и надолго запомнилось им: если вино из кувшина бывало выпито, то пустой кувшин по требованию Тельвии запечатыва­ли, дабы никто не мог осушить тайком еще один, полный.
В матери этой семьи угадываются черты, которые в ту пору считались обязательны­ми для каждой настоящей матроны, власт­вующей в доме, верной интересам Мужа и родных внушающей любовь, уважение или страх всем вокруг, — крайняя бережливость и неустанное трудолюбие; они постоянно ощущались в доме и создавали его атмосферу. Много позже Цицерон обнаружит сходные качества у своей жены Теренции, далеко не столь порядливой, однако, и распространяв­шей бережливость не столько на семейное хозяйство, сколько на деньги, которые она при пособничестве одного из отпущенников припрятала для собственного употребления, что и привело, в конце концов, к разводу. П.Грималь. «Цицерон».


Мать Цицерона, Гельвия, происходила из хорошей старинной арпинской семьи и отличалась, по словам Плутарха, весьма похвальным поведением. Знаем мы о ней мало — пожалуй только то, что она очень экономно вела семейные расходы. Младший


Вергилий (70—19 гг. до н.э.)

древнеримский поэт

Все побеждает любовь, поко­римся ж и мы ее власти.

Женщина всегда изменчива и непостоянна.

Любовь у всех одна и та же.

Всякого влечет своя страсть.

Доблесть милее вдвойне, если доблестный телом прекрасен.

Не слишком доверяйся внеш­нему виду.

Слепой случай меняет все.

Но между тем бежит, бежит невозвратное время, пока мы, плененные любовью к предмету, задерживаемся на всех подробностях.

Гораций (65 г. до н.э. — 8 г. н.э.)

римский поэт

Добродетель женщин происхо­дит часто от скупости их любов­ников.

Лови же день — красотку — и фортуну — коль скоро боги тебе удачу ниспошлют.

Ничто не может быть красиво со всех точек зрения.

Владей своими страстями, которые властвуют, если не под­чиняются.

Мы, честные люди, обманываемся внешним обликом...

Добродетель родителей — большое приданое.

Большие обещания уменьшают доверие.

Приятным будет наступление того часа, на который ты не надеялся.

Добродетель — это ангел, но ангел слепой, и, чтобы избрать путь, который приведет ее к желанной цели, она должна спрашивать со­вета у мудрости.

Овидий (Овидий Публий Назон) (43 г. до н.э. — ок. 18 г. н.э.)

древнеримский поэт
Быть влюбленным — значит быть в бешенстве при здравом уме.
Вам, красавицы, полезно смешиваться с толпой. Почаще выходите из дому, хоть и без определенной цели!
Если хочешь, чтобы женщина продолжала любить тебя, ста­райся внушить ей мысль, что в восторге от ее красоты.
Многие женщины являются на спектакли только для того, чтобы самим обратиться в зрелище.
Слова женщины легче падающихлиапьев, которые вода и ветер несут куда им угодно.
Ревность наносит смертельный удар самой прочной и самой сильной любви.
Слишком горячая и пылкая любовь нагоняет на нас в конце концов скуку и вредна точно так же, как слишком вкусная пища для желудка.
Учитесь ходить, как следует женщине. В походке есть своего рода красота, пренебрегать которой не годится.
Чего не сможет искусство? — Женщины умеют и красиво плакать! Они плачут, когда хотят и как хотят.
Что делать женщинам, если мужчины легкомысленнее их?
Чтобы тебя любили, будь достойным любви, а этого не дадут тебе исключительно красивая наружность или стройная фи­гура, — ты должен физическую красоту соединить с даром ума.
Если бы нам сговориться о том, чтобы женщин не трогать, — Женщины сами, клянусь, трогать бы начали нас.
Страданья неразлучны с любовью, бесчисленны, как рако­вины на морском берегу.
Все, что делает женщина — делает, движима страстью.
Ночь, любовь и вино не пробуждают скромных желаний: ночь прогоняет стыдливость, а вино и любовь — робость.
Легче добьешься в любви конца, нежели умеренности.
Не будь скуп на обещания, ибо ничто не увлекает больше женщин, как обещания.
Любовь разви­вает находчи­вость.
Кому удавалось получить поцелуй, заслуживает потерять и то, что ему дали, — если не добудет остально­го. Много ли оставалось сделать после поцелуя для исполнения всех своих желаний?
Женщины есть и такие, кому наша преданность в тягость;
В них угасает любовь, если соперницы нет.
Скромность и красота друг с другом всегда не в ладу.
Удача и Любовь поддерживают смелых.
При ухаживании помогают и слезы, — слезами ты размяг­чишь хоть алмаз! По возможности, старайся, чтобы красавица видела твои мокрые от слез щеки.

Плутарх (ок. 45— ок. 127 гг.)

древнегреческий писатель и историк

Украшает женщину то, что делает ее более красивой, но делают ее таковой не золото, изумруды и пурпур, а скромность, благопри­стойность и стыдливость.

Умная жена, пока разгневанный муж кричит и бранится, хранит молчание, и лишь когда он умолкает, заводит с ним разговор, чтобы смягчить его и успокоить.

Целомудренная супруга должна показываться на людях не иначе как с мужем, а когда он в отъезде, оставаться невиди­мой, сидя дома.

Кто держится с женой слишком сурово, не удостаивая шуток и смеха, тот принуждает ее искать удовольствие на стороне.

Всякое дело у разумных супругов решается с обоюдного согласия, но так. чтобы главенство мужа было очевидным и последнее слово оставалось за ним.

Жены, которые предпочитают помыкать глупым мужем, нежели слушаться умного, напоминают таких, кто в пути предпочитает вести за собою слепца, чем идти за человеком зрячим и знающим дорогу.

Супружеский союз, если он основан на взаимной любви, образует единое, сросшееся целое; если он заключен ради приданого или продолжения рода, то состоит из сопряжен­ных частей; если же — только затем, чтобы вместе спать, то состоит из частей обособленных, и такой брак правильно считать не совместной жизнью, а проживанием под одной крышей.

Женщина целомудренная, снимая одежду, облекается в стыд, и чем больше стыдливости между супругами, тем большую любовь это означает.

Суровость делает отталкивающим целомудрие жены, равно как и неопрятность — ее красоту.

Справедливый муж повелевает женою не как хозяин соб­ственностью, но как душа телом: считаясь с ее чувствами и неизменно благожелательно.

Разговаривать жена должна только с мужем, а с другими людьми — через мужа, и пусть этим не огорчается.

Избегать столкновений мужу с женой и жене с мужем следует везде и всегда, но боль­ше всего на супружеском ложе. Ссорам, пере­бранкам и взаимному оскорблению, если они начались на ложе, нелегко положить конец в другое время и в другом месте.

Сластолюбивый муж делает жену распут­ной и похотливой; супруга порядочного и добродетельного человека становится скромной и целомудренной.

Аврелий Августин (Блаженный Августин) (354—430 гг.)

христианский теолог, один из «отцов церкви»

Если бы Бог назначил женщи­ну быть госпожой мужчины, он сотворил бы ее из головы, если бы — рабой, то сотворил бы из ноги; но так как он назначил ей быть подругой и равной мужчине, то сотворил из ребра.

Люби — и делай что хочешь.

«Что же доставляло мне наслаждение, как не любить и быть любимым? Только душа моя, тянувшаяся к другой душе, не умела со­блюсти меру, остановясь на светлом рубеже дружбы; туман поднимался из болота плотских желаний и бившей ключом возмужало­сти, затуманивал и помрачал сердце мое, и за мглою похоти уже не различался ясный свет привязанности. Обе кипели, сливаясь вместе, увлекали неокрепшего юноши по кру­тизнам страстей и погружали его и бездну пороков».

Из «Исповеди» Блаженного Августина.

Омар Хайям (1048—1122 гг.)

персидско-таджикский ученый и поэт

Сдружившийся с вином, всегда

мужчиной будь,

Для собственных страстей всегда плотиной будь.

С учебником любви весь век

не расставайся,

Перед возлюбленной — с главой повинной будь.

Мы в кабаке любви до нитки разоримся, мы, в пламени любви сгорая, возгоримся, мы омовение свершим вином любви и к лику идола с молитвой обратимся.

Примерно семьдесят учений разных есть, Я культ любви к тебе хотел бы предпочесть. Что «грех» и что «ислам»? Что «святость» и «смиренье»? Мечтаю о тебе!..» И слов превыше — несть!

***

В душе бесчувственной любовь не воспитать; и сладострастнику ее не испытать. Так не подсматривай сердечные влечения. Себя ограбил ты — как человеком стать?!

Влюбленным ночь дана, чтоб тешиться тайком. Я у дверей твоих порхаю мотыльком. Проснись! Любую дверь всегда закроют на ночь, Но у влюбленных дверь — с отомкнутым замком!

Нет, чувственная страсть с любовью недружна, Их видимая связь — лишь видимость одна. Коль птицу радости начнешь кормить распутством, Не сможет и забор перелететь она.

***

Опасайся плениться красавицей, друг! Красота и любовь — два источника мук. Ибо это прекрасное царство не вечно: Поражает сердца и уходит из рук.

***

Горе сердцу, которое льда холодней,

Не пылает любовью, не знает о ней,

А для сердца влюбленного — день, проведенный

Без возлюбленной, — самый пропащий из дней!

Я спросил у мудрейшего: «Что ты извлек Из своих манускриптов?» Мудрейший изрек: «Счастлив тот, кто в объятьях красавицы нежной по ночам от премудрости книжной далеко».

Не моли о любви, безнадежно любя, не броди под окном у любимой, скорбя. Словно нищие дервиши, будь независим — Может статься, тогда и полюбят тебя.

Пьер Абеляр (1079—1142 гг.)

французский философ

Любовь — одно из тех стра­даний, которые невозможно скрывать; одного слова, одного неосторожного взгляда доста­точно, чтобы выдать его.

Не следует приписывать злому умыслу или считать за грех все, что говорится для некоего нази­дания по причине любви.

С сильной любовью не могут ужиться черные подозрения.

Человеческие чувства часто сильнее возбуждаются или смяг­чаются примерами, чем словами.

Пьер Абеляр — один из замечательнейших представителей духовной жизни средних веков. Современники любили называть его Сократом Уаллии, Платоном Запада, Ари­стотелем своей эпохи, новые писатели — трубадуром философии, странствующим рыцарем диалектики. При жизни он был осу­жден как.еретик,церковъю, которая впослед­ствии, однако, положила большинство его сочинений в основу своей науки. Он славился

также как поэт и Музыкант, наконец, как, герой трогательного романа, сделавшего имя его возлюбленной Элоизы популярным далеко 3а пределами ученого мира.

В то время жила в Париже Молодая девушка по имени Элоиза... Дядя ее, каноник Фульбер, желая дать ей наилучшее образование, пошел навстречу предложению Абеляра принять его к.себе в дом как нахлебника и домашнего учителя. «Так Фульбер отдал нежную овечку голодному волку. Он полагался на невинность Элоизы и на мою репутацию мудрости... Скоро Мы имели одно сердце, мы искали уе­динения, которого требует наука, и, далекая от взоров, любовь наша наслаждалась этим уединением. Перед нами лежали открытые книги, но в уроках наших было больше слов любви, чем наставлений мудрости, больше поцелуев, чем правил науки... В нашей неж­ности мы прошли все фазы любви (из «исто­рии Моих бедствий» П. Абеляра). «Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефро­на» (1890—1907).

Шота Руставели (XII в.)

грузинский поэт

Лишь познавшего страданье осеняет вдохновенье. Уж таков закон влюбленных: Все они друг другу братья. Человек, лишенный сердца, По своим живет законам. Ложь несет душе и телу бесконечные мученья.
* * *
Есть любовь высоких духом, отблеск высшего начала. Чтобы дать о ней понятие, языка земного мало. Дар небес — она нередко нас, людей, преображала и терзала тех несчастных, чья душа ее взалкала.

Должен истинно влюбленный быть прекраснее светила, Для него приличны мудрость, красноречие и сила, Он богат, великодушен, он всегда исполнен пыла... Те не в счет, кого природа этих доблестей лишила.

Суть любви всегда прекрасна, непостижна и верна, ни с каким любодеяньем не равняется она: блуд — одно, любовь — другое, разделяет их стена. Человеку не пристало путать эти имена.

Муслихаддин Саади (1203—1292 гг.)

персидский писатель и мыслитель
Молодой жене лучше стрела в бок, чем старый муж под боком.
Локон красавицы — цепь для умного чело­века и сеть для легкомысленного.
Сначала испытай какой ты мужчина — потом можешь же­ниться.
Нежными словами и добротой можно на волоске вести слона.
** *
Кто с глупой, порочной связался женой, не с женщиной тот сочетался — с бедой.
* * *
Неверного ты другом не зови. Изменчивый достоин ли любви?
* * *
Не бойся любви, к ней навстречу иди. Сраженный любовью воспрянул Сади.

Страдальцы любви, я завидую вам, Знакомы вам язвы, знаком бальзам.

Алигъери Данте (1265—1321 гг.)

итальянский поэт, создатель итальянского литературного языка

Не действуй против божества влюб­ленных: какое бы ты средство не привлек, ты проиграешь битву, будь уверен.
Нельзя сильней страдать, чем вспо­миная счастье в дни несчастья.
Сострадание — это не чувство; скорее это благородное рас­положение души, готовое к тому, чтобы воспринять любовь, милость и другие добродетельные чувства.
Кто не любим, любя, страшнейшую испытывает муку.
***
Тому больнее всех, того жалею, Кто, будучи влюбленным, нелюбим. Любовь неразделенная — недуг, Грозящий всем дубинкою своею.

О божество любви, в тебе начало.
Когда б тебя не стало,
Благих бы помыслов не знали мы:
Нельзя, картину разлучив со светом,
Среди кромешной тьмы
Искусством восхищаться или цветом.

Франческо Петрарка (1304—1374 гг.)

итальянский поэт
Уметь высказать насколько любишь, значит — мало любить.
Можно и прекрасное любить постыдно.
Когда-то я думал, что без женской близости мне не обойтись, а теперь я ее боюсь хуже смерти, и хоть часто меня тревожат самые злые искушения, но едва я вспомню, что такое женщина, все искушения тут же исчезают, и ко мне возвращаются мои свобода и покой.
Любовь, смотря по свойствам своего предмета, может быть и худшей из душевных страстей, и благороднейшим деянием.
Любовь преображает нрав любящего по образцу любимого.
***
Я понимал, Амур, — любовь сильней, чем осмотрительность с любовью в споре, ты лгал не раз со мною в разговоре, ты цепкость доказал твоих когтей.

Язвительны прекрасных глаз лучи. Пронзенному нет помощи целебной ни за морем, ни в силе трав волшебной. Болящему от них — они ж врачи.



Надежда и желание взаимно подстрекают друг друга, так что когда одно холодеет, то и другое стынет, и когда одно возгорается, то закипает другое.


Пока седыми сплошь виски не станут,
Покуда не возьмут свое года,
Я беззащитен всякий раз, когда
Я вижу лук Любви, что вновь натянут.
Но вряд ли беды новые нагрянут —
Страшнее, чем привычная беда:
Царапины не причинят вреда,
А сердце больше стрелы не достанут.

Кто на пути к любви — очнись! Куда! Кто ж не вернулся — бойся: одолеет безмерный жар, — как я, беги, не жди!

Многие французские писатели утверждали, что Лаура никогда не существовала, что Петрарка воспевал один призрак красоту, созданную его воображением, как создана была Дульсинея героем Сервантеса. Итальянские критики, ревнители славы божественного Петрарки, утвердили существование Лауры ; они входили в малейшие подробности ее жизни и на каждый стих Петрарки написали целые страницы толко­ваний. Сия дань учености дарованию пока­жется иным излишнею, другим смешною, но


Мы должны признаться, что только в тех землях где умеют таким образом уважать отлитые дарования, родятся великие ав­торы. Любители поэзии и чувствительные люди, которые по движениям собственного сердца, пламенного и возвышенного, угадыва­ют сердце поэта и истину его выражений, не будут сомневаться в любви Петрарки к.Лауре: каждый стих каждое слово носит неиз­гладимую печать любви. <...> Петрарка девять лет оплакивал кончину Лауры. Смерть красавицы не истребила его страсти; напротив, она дала новую пищу его слезам, новые цветы его дарованию: гимны поэта сделались божественными. Никакая Земная Мысль не помрачала его печали. Го­ресть его была вечная, горесть христианина и любовника. Он жил в небесах: там был его ум, его сердце, все воспоминания; там была его Лаура! Стихи Петрарки, сии гимны на смерть его возлюбленной, не должно пере­водить ни на какой язык ибо ни один язык, не может выразить постоянной сладости тосканского и особенной сладости Музы Пет­рарки.
КН. Батюшков. «Опыты в стихах и прозе».

Джованни Боккаччо (1313—1375 гг.)

итальянский писатель, гуманист Раннего Возрождения
Велики силы любви, располагающие любящих к трудным подвигам, пере­несению чрезвычайных негаданных опасностей.
Если высшая мудрость мужчины заключается в том, чтобы неукосни­тельно добиваться благосклонности женщины более знатной, нежели он, то наивысшая осмотрительность женщины в том, чтобы суметь убе­речься от любви к мужчине, который по своему положению стоит выше ее.
Отрада жалоб у людей несчастных обыкновенно увеличива­ется, когда они подробно разбираются в своих чувствах или видят в ком-либо сочувствие.

Часто случается, что человек считает сча­стье далеким от себя, а оно неслышными ша­гами уже пришло к нему.
Боккаччо первый в европейской поэзии выра­зил как в своей лирике, так и в юношеских  романах и поэмах только всю тонкость и силу любовного чувства, но и ту сладость, Которая в нем таится, доставляемое им упоение чувств даже в том случае, когда к, наслаждениям примешиваются неизбежные в любви мочения.
С большой силой в стихах Боккаччо сказа­лось влияние народной поэзии. Особенно это заметно в лучших образцах его лирики — в десяти балладах вставленных в "Декамерон", где по большей части воспеваются ра­дости простой и чистой любви или страда­ния любящих которым что-нибудь мешает соединиться. Уже и пожилые годы, прочитав сонеты Петрарки, Боккаччо разочаровался в своих лирических стихотворениях и сжег их все же, часть их сохранилась в списках которые успели до этого распространиться среди его друзей.
А.А. Смирнов. «Джованни Боккаччо».

Леонардо да Винчи (1452—1519 гг.)

знаменитый итальянский живописец, скульптор и уче­ный
За сладкое приходится горько расплачиваться.
Как теплая одежда защищает от стужи, так выдержка защищает от обиды. Умножай терпение и спокойствие духа, и обида, как бы горька ни была, тебя не коснется.


Истинная любовь сказывается в несчастье. Как огонек. она тем ярче светит, чем тем­нее ночная мгла.

Себастьян Брант (ок. 1458—1521 гг.)

немецкий писатель-гуманист

Кто женский пол чрезмерно
любит, В себе живую душу губит: Как богу богово воздать, Коль слишком дамам угождать?

Муж ласков, коль жена нежна, И он суров, коль зла жена.
***
Хоть будь красавицей жена.
Но если дурой рождена,
С ней, как с глухой кобылой, мука...
* * *
Худая кровля не страшна —
Страшна сварливая жена!
Что сатана тому бедняжке,
Кто с ведьмой жил в одной упряжке?

Ловушек нет страшней на свете, Чем тайные силки и сети. Что женщины спокон веков Плетут для ловли дураков.

Эразм Роттердамский (1463—1536 гг.)

Гуманист эпохи Возрожде­ния, филолог, писатель
В темноте все женщины оди­наковы.
Все превращает любовь: и не­умного делает мудрым.
Все превращает любовь: красноречие дает молчаливым.
Старцев в юнцов превратить милая может любовь.
Силу ломает любовь, но и слабых быть сильными учит,
В робких отвагу вдохнуть также умеет любовь.
Женщины отдают обыкновенно предпочтение мужчинам, принадлежащим к разряду тех людей, которые по природе своей более способны предаваться удовольствиям и всякому вздору
Знаю, что значит любовь: любовь — помрачение рассудка.
Ничто так не ускоряет старости, как неумеренные попойки, необузданная любовь и не знающая меры похотливость.
В глупости все женщины одинаковы.
Счастье состоит, главным образом, в том, чтобы мириться со своей судьбой и быть довольным своим положением.

Добро и ласку обнаружа, Вы переделаете мужа.

Ганс Сакс (1494—1576 гг.)

немецкий поэт
Не муж, не сторож, а жена Сама себя блюсти должна, И та, что помнит стыд и честь. Надежный самый страж и есть.

За честным мужем и жена сама становится честна.

Жена худая — злое зелье, А добрая жена — веселье. Чтоб мир в семье был укреплен, Воспитывать должны вы жен.

...Мир не кровью,
Я дружбой и любовью
должны мы уберечь.

Луши ди Камоэнс (1524—1580 гг.)

португальский поэт
***
Любовь казалась сладкой мне
когда-то: В плену надежд несбыточных
и грез, Не видя притаившихся угроз,
Душа цвела, желаньями
объята. Все фальшь и ложь, чему
я верил свято! Надежды пролились ручьями слез!
К вершинам счастья Рок меня вознес, но тем скорей и горестней расплата. Кто высших благ и радостей достиг, неисцелимой скорби предается, Когда судьба ему изменит вмиг;но как бы ни был яростен и дик се удар, спокойным остается, Кто видел мир и ко всему привык.

Амур, никак тебя я не пойму:Ведь прежде чем войти в твои чертоги, я долго шел по гибельной дороге, проклятья множа твоему ярму.

Я опыту вверялся и уму, считал, что знаю, сколь уловки многи коварные твои, — и вот, в итоге, служу теперь тебе лишь одному. Тебе мое приютом сердце было, где ты незримо коротал года, до времени твоя дремала сила — и для меня открылся ты, когда с особою тоскою наступило чередованье скорби и стыда.
* * *
Когда любимый изменил, солгал, Простить не в силах пастуху обмана, Взяла в мужья подпаска Далиана, За грех чужой себя же наказав. Доверчивую нежность, кроткий нрав, Цветенье щек, пылающих румяно. Отравит время поздно или рано, Но жизнь с немилым горше всех отрав. Прекрасный плод сорвали злые руки, Завял в пустыне стебель горделивый, Весенний луг холодной стал скалой. Нарушенная клятва, боль разлуки, Неискренняя страсть, расчет фальшивый сгубили прелесть красоты былой.

Мишель де Монтень (1533—1592 гг.)
французский философ-гуманист, писатель
Человек, которого мы любим, ка­жется нам прекраснее, чем он есть на самом деле.
Любовники не могут быть атеиста­ми. Взор с милого предмета неволь­но обращается в небо.
То, что мы видим так мало удачных браков, как раз свидетельствует о ценности и важности брака.
Удачный брак отвергает любовь; он старается возместить ее дружбой. Это — не что иное, как приятное совместное про­живание в течение всей жизни, полное устойчивости, доверия и бесконечного множества весьма осязаемых взаимных услуг и обязанностей.
Воспоминание о бы­лом счастье усугуб­ляет горе.
Мне неведомы браки, которые распадались бы с большей
четкостью или были бы сопряжены с большими трудностями,
нежели заключенные из-за увлечения красотой или по причине влюбленности.
Жениться, ничем не связы­вая себя, — предательство.
Никакое сводничество не способно так ловко и с таким неизменным успехом совращать целомудренных женщин, как расточаемые им и столь лакомые для них похвалы.
Любовь — неистовое влечение к тому, что убегает от нас.
Любовь есть кризис, решительная минута жизни, с трепетом ожидаемая сердцем.
Наружность мужчины служит весьма малым ручательством за него, но, тем не менее, она представляет нечто значитель­ное.
Прелести никогда не бывают основанием страсти; она рожда­ется внезапно от состязания двух нежных дум в одном взоре, в одном слове; она есть нечто иное, как симпатия, соединение двух половин, которые в разлуке томились.
Любить тело без его согласия и желания — тоже самое, что любить тело без души и без чувств.

Я знаю только еще одного писателя, ко­торого в отношении честности я ставлю рядом с Шопенгауэром, и даже выше его: это — Монтень. "Что такой человек вообще писал, — это, поистине, увеличивает охоту жить на этой земле. Мне, по крайней Мере со времени знакомства с этой свободнейшей и Могучей душой, хочется сказать о Монтене то, что он сам говорит о Плутархе: «едва я взглянул на него,как у меня выросла лишняя нога или крыло». С ним был бы я заодно, если бы дело шло о том, чтобы устроиться по­уютнее на земле.
Фридрих Ницше. «Несвоевременные размышления: «Шопенгауэр как воспитатель».

Геннадий Ефимович Малкин Знание – сила, незнание – счастье

Памяти моих родителей посвящаю



Цветы запоздалые – слезы по радости.

Согнулась поникшая ветка…

От старости?

О нет, то не старость —

скорей от усталости

В погоне за тем, что не стоит

и малости.

В травинке – вся мудрость

щедрот мироздания;

В полете пчелы —

совершенство искания;

Луч солнца – вершина земной теплоты;

Гармония нежности – это цветы.


Все ратные подвиги шумной толпы

Не стоят бутона в прибитой пыли.

Редкая мысль доживает до старости

Молодость не знает прошлого, но с возрастом оно становится все ближе и значительней. Война, эвакуация под бомбежкой, ни одной детской фотографии – и День Победы, о которой я услышал первым в коммунальном доме в городе Уфе. Накануне мне исполнилось шесть лет, и совсем не спалось в эту ночь. Я берег свою первую в жизни игрушку – лошадку из папье-маше на подставке с колесиками, смотревшую с узкого подоконника на печку – «буржуйку» с железной трубой, выходящей в окно. Было боязно, что лошадку отнимет шпана, наводнявшая улицы и дворы. На рассвете черный репродуктор, который не выключался, объявил мощным голосом Левитана, что Германия капитулировала. Я закричал, вся семья в тесной комнате сразу проснулась, и мы бросились в коридор, куда изо всех дверей выбегали наши соседи, кто в чем был… Пеньюаров, пижам и белья от кутюр, на них не было. Были только глаза, и голые руки, обнимавшие всех. Опасаясь чего-то, выглянул тихий бухгалтер, которого не любили за имя

Адольф, но и он получил свою порцию крепких объятий.

Это было такое единение счастья, горя, надежд и прощенья, которого больше не возникало ни при каких обстоятельствах жизни… Дальше трудное возвращение – не на родину, в Брянск, где разграбили дом соседи, – а в Малаховку, под Москву, в обездоленный временем рай. Хвойный воздух, березовый лиственный фон, не тронутый промыслом дерн, обращенные к жизни лица – и легенды культурных традиций, здесь творивших и живших, и сидевших людей… При слове интеллигенция, каждый хватается за свое…

Дети играли, мужчины работали, женщины сберегали тепло, а время как-будто чего-то ждало…

В детстве мир гармоничен, хлеб с солью – обед и урок при «коптилке» исполнен значенья. Школа – как лучшее время того, что будет еще впереди. Учителя, прививавшие знания не как прививку от тяжелых последствий таланта. Благодарен им всем, помню по именам, и стараюсь не получать больше двоек за неумное поведение. Ближе них были только мать и отец – созидатели целого мира из достойных и добрых поступков. Кусок черного хлеба, стакан теплого молока от соседской коровы и кровать возле печки, где дежурила серая, мягкая Мурка. Прошлое мило само по себе и неповторимостью ожиданий.

Юность, первое чувство – как падение вверх. Стихи отодвигали мир на расстояние влюбленности.

Молодость, обещавшая возвратиться, став покрепче на ноги…

Поэзия дожила до иронии, во спасение от цинизма. Оптимизм незнания иссякает – начинается взрослая жизнь. Не вступление в партию, учившую нас думать по складам газетных полос и знать, что справедливость существует для тех, кто в доле. А в доле были многие – из-за карьеры, заработка, стремленья к воплощению своих потенциалов. Возможно, совесть мучила кого-то по ночам, не отвлекая от дневных забот и бдений. Впрочем, края нечистой совести всегда выглядывают, как несвежие манжеты.

Окончив медицинский институт, поехал на работу в город Гжатск, где снял каморку рядом с домиком Гагариных. Старинный город запустил героя в Космос, а коренные жители так и остались стартовать в грязи по пояс – без продуктов, без молока и хлеба, следя за превращеньем миражей в пустыни. Сознание скомканной безнадежности запомнилось мне навсегда.

По дням рождения прошлись года, ошибки… К сожалению, у взрослых не бывает совершеннолетия. Лучшие годы уходят на то, чтобы дожить до худших, а с опытом приходит ощущение, что ты уже когда-то жил… Максималисты сводят жизнь до минимума, и это толкает к стремлению думать о сути, к ощущению, что роман – недоношенный афоризм. Я пишу для себя, для друзей – не для крупных организаций. Главной новостью в жизни бывает лишь то, что ты сам пережил, оценил или принял… И никаких рекомендаций человечеству. Несостоявшиеся жизни походят на солдат, идущих строем в баню. И слишком мало интересного рассказывают те, кто знает жизнь.

Все равны перед Богом и чистым листом бумаги.

Геннадий Малкин
Бог создал все, кроме конфессий

Религия – сложившаяся практика познания непознаваемого, во имя веры.


Религия – партийная духовность.


Религии похожи издали на веру.

Вероисповедание – прописка по месту веры.


Желание стать ближе к Богу – от невозможности остаться человеком.


Идолов делают по образу и подобию веры.


Вначале было Слово, потом – рекомендации по месту жительства.


Вера – это тест на совместимость с Вечностью.


Вначале было Слово, затем его переводили в удобные для жизни предложения.


Бог существует везде, где нельзя без него обойтись.


Бог есть во всем, что нам не понятно и не хочется делать.


Бог подарил нам веру – и мы вступили в бой за дарственную.


Границы конфессий проходят по полушариям верующих.


Как общие грехи разъединяют разные конфессии!


Бог создал все, и многие на этом наживаются.


Бог создал человека по образу подобия конфессий.


При переселении душ проситесь в провинцию – там люди лучше.


О том, что Бог един, свидетельствует множество конфессий.


Религии – это многопартийное единобожие.


Вначале было слово, потом – история про обезьяну.


Как получить прощение за все, чему ты радовался?


Заставьте дурака молиться Богу – и результаты скажутся на небе.

Порою, кажется, что в Ноев пароход подсели безбилетники.

Чтобы остался ангельским характер, нужно дьявольское терпение.


Христианин свои грехи воспринимает со смирением.


То, что жена от Бога, ясно каждому атеисту.


Бог помогает избегать инфарктов тем, кто не вкушает жирного.


Религиозный человек не станет отвлекаться от молитвы на благое дело.


Когда поп прост, религия сложна..


Неверных бьют, желая приблизиться к вере.


Гораздо легче возлюбить врага, чем разлюбить его жену.


Чем массивней нательный крест, тем невесомей душа.


Сквозь решето земных усилий проскакивают звезды, но застревают телевизоры, стиральные машины…


Войны за веру помогают постигать ее основы.


Прелюбодеяние – тяжелый грех взаимопонимания.


Вера в земные чудеса основана на их отсутствии.


Призраков боятся те, кто в них не верит.


Пророчества сбываются, как информация от компетентных органов.


Идейный атеист не верит в Бога – он верит в созданного Богом человека.


В России на Бога надеются даже неверующие.


Мир нас интересует больше, чем его Создатель.


Богов небесных делят на земле.


Монотеизм – максимальное сокращение штатов на небесах.


Ниспровергая идолов, освобождают пьедесталы.


Ключи от рая не кладут под коврик.


Грех предаваться унынию, когда есть другие грехи.


Чтобы понять Всевышнего, приходится советоваться со специалистами.


Чем больше служащих при церкви, тем выше стоимость чудес.


Конфессии вздымаются над небесами…


Только Бог мог предвидеть теорию Дарвина и создать нас такими похожими на обезьян.


Бог создал жизнь – и жизнь решила объяснять свои законы его отсутствием.


И все-таки Земля, конечно, вертится! С кострами вместе…


Путь в ад вымощен индульгенциями.


В раю не встретишь тех, за кем пошел бы в ад.


Господи, почему я не верующий?


Единобожие разных конфессий давно обогнало количество идолов эпохи язычества.


Основа веры – постиженье неба на земле.


Вера в бессмертие опирается на здоровый консерватизм.


Душа отлетает к небу, а все, что за душой, – к наследникам.


Добро не делают чертям назло.


Верить в Бога желательно в каждом конкретном случае.


К спасению своей души не стоит привлекать больших организаций.


Всего-то десять заповедей, а как же ограничивают жизнь!


За добродетель воздается новым испытанием.


Что ж, грешным делом, приятно оказаться праведником.


Веру в непогрешимость толкований дает религия.


Блажен, кто верует в свою конфессию!


Как расширяет покаяние возможности грешить перед неверующими!


Не так уж страшен черт, как его деловые советы.


Нечистая сила в чистых руках абсолютно непобедима!


Священные коровы идут на колбасу по окончании религиозных празднеств.


Не надо было Ною брать с собой в Ковчег хотя бы обезьян.


Души вечны, как наши земные желания.


Душе и телу бывает вместе тесно, но врозь, наверно, будет скучно.


От добрых дел еще никто не похудел…


Безбожники не верят только в ад.


У ангелов автографов не просят.


Часть нищих духом кормится из рук богатых опытом.


С женою ближнего понятно… а как же с женою дальнего?


Бог не бывает к нам ближе, чем мы к небесам.


Наши грехи – в оправдании наших поступков.


В основе исповеди – жажда получить прощение, неутоляемая из сосуда совести.


Тянитесь к Богу, не пытаясь стать на цыпочки.


К небу надо идти пешком.


У небесных ворот ноги уже не вытрешь.


Пороки молодеют с возрастом Земли.

Если Бог наградил умом, не носите его как орден.


Минимальное зло – основной компонент составляющей славы добра.


Размер игольного ушка зависит от вьюков верблюда.


Безгрешными бывают только атеисты.


Грех – это реализованный соблазн.


Грехи приводят к Богу надежнее, чем добродетели.


Встретив в раю земляка, не предавайтесь приятным воспоминаниям.


Чтобы держаться от греха подальше, надо знать, где он будет сегодня.


Бог ближе к тем, кто не знает догматов религий.


Бог покидает тех, кто за него воюет.


Чем меньше мы делаем людям добра, тем приходится больше молиться.


Душевней всего мы относимся к нашему телу.


Святое дело – осуждать грехи, которые не успел совершить.


Бог создал человека, и человек продолжил это начинание в ущерб всем остальным.


Надо признать, что первыми диссидентами были Ева с Адамом.


Если Бог есть любовь, то мы – просто гулящие девки.


Мы грешны перед Богом за грехи перед ближними.


Закончив университеты, мы совершаем добрые поступки по складам.


Количество чертей во всякой ситуации зависит от количества людей.


Кто понял все – не верит ни во что.


Морская болезнь – это все, что мы вынесли после Потопа.


Мы каемся не так в своих грехах, как в их неэффективности.


Наперсточники божьего перста всегда при деле и доходах.


Не веря ни во что, приходится молиться убеждениям.


Материальных средств хватало только на духовное…


В цепи доказательств теории эволюции нет звеньев души.


Не осуждайте ближнего – вначале надо дистанцироваться.


Добравшись до чистилища, не вздумайте проситься к людям к огоньку.


Не пожелай жены своей ни ближнему, ни дальнему.


Любите ближнего, прощайте ему схожесть с вами.


Несите свою веру людям, не оставляя ничего себе.


Грех наполняет жизнь количеством событий и качеством расплаты за грехи.


Око за око, а зуб за зуб – остальное посредникам.


Пусть ваша исповедь не станет обнажением с последующим одеванием.


Потоп – кардинальное устранение недоделок.


Власть, данная от Бога, – всего лишь разовое поручение.


Молитва есть послание на небо, с подробнейшим обратным адресом.


Приятно в Судный день побыть народным заседателем!


Прости врагов своих, пусть даже они правы.


С грехами пополам был цельной личностью.


О Господи, за что мне эти муки по собственной вине!


Пока идет строительство земного рая, в аду нет недостатка в прибывающих.


Все, что не может впитать душа, мы оставляем телу.


Религия нам позволяет верить в чудеса – свидетельства ее могущества.


Глаза есть зеркало души, они идут в комплекте с подзеркальником.


Дорогу в рай мостят на деньги прихожан.


На Судный день доходы адвокатов подскочат до небес.


Сомнения в религиозных догмах не повод сомневаться в собственных грехах.


Душу дают в залог под проценты бездушия.


Жизнь нестерпима, если б не вера в ее продолжение.


Делишь Бог смог сделать нас похожими на человека.


На всякое безволие есть Божья воля.


Перелицованные прегрешения обычно выглядят, как новенькие.


Стоит только продлить число заповедей – и люди примутся вначале за одиннадцатую.


Не всякий божий дар хорошая яичница.


До Бога высоко, а со служебных лестниц иерархов – намного дальше.


Неокрепшие души могут подкармливать в трапезных.


Сановники духа напоминают порой культуристов.


Тем, где Бог судья, пытаются купить судебных исполнителей.


Решившись отпустить грехи, берите с них подписку о невыезде.


Реклама ада: «Тефаль, ты думаешь о нас!»


Чем грех приятней, тем приятнее в нем каяться.


Туристов из рая ждет много интересного и увлекательного…


Грех жаловаться на плохую память стареющему грешнику.


В аду фотографируют на память о земных утехах – анфас и в профиль.


В раю не бывает остановок по требованию.


В рай попадают по приглашению, а в аду тебе рады и так.


Рай, безусловно, хорош, но чего-то всегда не хватает для полного счастья…


Трудно представить Бога с религиозной символикой…


Духовные лица и выглядят как-то упитанней…


Бог утверждается в сознании отсутствием ответов на вопросы.


Бог знает суть, подробности нашептывает дьявол.


Чем выше храм, тем ниже паства.


В раю хорошо, а дома все-таки лучше.


Покаяние – это явка с повинною, без свидетелей.


Из очереди в рай выходят по делам, дождавшись следующего.


В окопах не бывает атеистов, в обозе не хватает верующих.


Попробуй обратить неверующего – и сам уверуешь.


Бессмертье исключает жизнь – и это настораживает.


В вопросах быта у пророков меньшая результативность.


В игольном ушке застревают не идущие верблюды, а недвижимость священников.


С исчезновением языческих богов полубогами назначают на Земле.


Тайна исповеди остается секретом для грешника.


Тем, кто не нарушает десять заповедей, возможно, не хватает их количества.


У божьего перста в наперстках недостатка не бывает.


У добродетели вес в обществе унифицирован.


Бандиты выбирают кратчайший путь к раскаянию.


Плоть слишком плотно укрывает душу от действия небесной атмосферы.


В томящийся дух неплохо добавить специи.


Выходя из себя, вы оставите душу свою без присмотра.


Пороки держатся естественнее многих добродетелей.


Безгрешные родятся недоношенными.


Бог выбирает из тех, кто не ходит на выборы.


Хочешь узнать смысл жизни? Попробуй раскаяться до конца…


Сюжеты бессмертия иллюстрируют пантеоны богов…


У Божьих заповедей нет условных наказаний для ответственных работников.


У атеистов для души есть тело.


Чем больше мы тянемся к небу, тем дольше стоим на цыпочках.


В конце тоннеля светит конец света.


Душа смиряется, посовещавшись с руководством тела.


На пищу для души из свежих продуктов почти ничего не достать.


Понятие греха зависит не от неба, а от климата.


Бог нас вооружил умом, но запретил стрелять по ближнему.


Из ада могут выслать только на земное поселение.


Приятно, что Бог создал Еву не из мозговых костей.


Если Бог не бывал в душе, не встретишь его и во храме.


Гордыня – это парадный вход в преисподнюю.


На небе лопат не бывает.


Вечная жизнь – производное вечного ужаса смерти.


Воля богов для людей почти как приказы начальства.


Бог видит все – и это сильно осложняет жизнь верующих.


Пост соблюдают до смены почетного караула.


Вкладывать душу приятнее в тело.


Еретиков сжигали на кострах для рекламы здорового образа жизни.


Десять заповедей лучше исполнять все сразу, чем отложить проблему на потом.


Удивительно, как похожи фанатики абсолютно разных конфессий!


Не держите от Бога секретов – все равно кто-нибудь проболтается.


Все, что недодано Богу, отходит к божественным грешницам.


Бог, что на небе, скорее всего один, а вот небо над многими странами – разное.


Чем больше конфессий, тем больше, наверное, хочется Богу побыть одному.


О Боге знают все, не зная ничего.


Бог – загадка для всех, кто ищет ответов в кроссвордах.


Надежней всего от дальнейших грехов избавляют плохие врачи.


Конец земного света традиционно переносится по просьбе атеистов.


Не просите у Бога больше, чем он может себе позволить.

Философия – это соло на разуме в сводном оркестре жизни

Одни философски смотрят на вещи, другие – на их отсутствие.


Философ стремится к интимности с общедоступными мыслями.


Что было раньше – курица или яйцо – знает только петух.


Сегодня редко в какой бочке встретишь Диогена…


Философ живет рядом с жизнью, пытаясь постичь ее вечную занятость.


Кроссворды – последний этап человечества в многовековых поисках ответов.


Философ любит мысль, но мысль может изменить со смыслом.


За осмыслением идет недоумение.


Высшим достижением мысли бывают способы ее подавления.


Первичное не становится главным, так как вторичное есть повседневность.


Из камней преткновения возводят фундаменты заблуждений.


Не всякий лысый философ.


Мысль ищет пути отступления к смыслу, и эти попытки человек называет познанием.


Мудрость веков поглощается глупостью дней.


Чтобы дойти до банальности, надо идти налегке.


Многие знания – многие скорби, а лишних знаний не бывает.


Материя вторична, первичны цены на материю.


Лучше быть первым из усомнившихся, чем последним поверившим.


Как часто точки зрения не совпадают с точками опоры!

Обычно не хватает минимума, чтобы добиться максимума.


Всякий, кто ищет недосягаемого, довольствуется ближайшим.


Все имеет свой смысл, если не слишком задумываться.


Ошибки подтверждают закономерность наших заблуждений.


Последовав однажды логике, приятно испытать волненье новизны.


Законы сохранения материи не исключают бытового воровства.


Мысли сидели на нем, как по заказу.

Восклицания преходящи, вечны вопросы.


Отцовство истины не вызывает подозрений, когда известна мать.


Все суета сует… И только очередь несет в себе осмысленность порядка.


Все, что имеет смысл, теряет новизну.


И Рубиконы впадают в Лету.


Родившиеся недоношенными, истины стыдятся своего происхождения.


Справедливость всегда торжествует при закрытых дверях.


Мудрец не дает советов, он думает после вас.


Тщета познания влечет своими формами.


Все идет к лучшему из того, что нас не устраивает.


Истины нам приятнее в винах из собственных погребов.


Мысль провожает смысл и дальше идет одна.


Логика в чистом виде должна проверяться вне жизни.


У логики много начал и только один конец.


Ошибки логиков всегда логичны.


Мудрость готовится к глупостям, которых не избежать.


Мудрый шагает по жизни без флага.


Избитые истины не ходят на экспертизы за справками о побоях.


Ища смысл жизни, не устраивай облав.


Копии истин прославляют их авторов чаще, чем подлинники.


Величина картины истины определяется подрамниками интересов.


Незнание истины не избавляет от наказания смыслом.

Сколько можно насиловать истину, если она одна?


Земные истины такой же формы, как сама Земля.


Истину губят ее приверженцы.


Как только истина приближается, мы невольно куда-то отходим по делу.


Не поступайте против истины, держитесь от нее подальше.


Большинство любит истину платонически.


Воплощение истины в практику идентично охоте на мамонта.


Разум рисует истину по образу и подобию смысла.


Старые истины и старые вина сохраняют потомкам, упиваются – новыми.


Истин не может быть много – каждому по одной.


Сомнение – шепот истины.


Попробуйте носить две стороны медали сразу – вас назовут героем истины.


По мере приближения к истине отдаляешься от действительности.


Истина рождается в спорах, в согласии – предохраняются.


Суть не в том, чего ты достиг, а в том – от чего отказался.


Одним из высших достижений мысли бывают способы ее преследования.


В отсутствие брюк материя представляется первичной.


Материя бесконечна, но и ее не хватает на чьи-то штаны.


Смысл жизни скрыт бессмысленностью нашего существования.


Чаще всего спотыкаются об отброшенные сомнения.


Мы ищем истины, которые давно уже разграблены другими.


Можно быть не представленным истине, но при встрече надо раскланиваться.


Красивый философский камень нередко применяется, как облицовочный.


Все не так просто, как теория относительности.


Ничто так не объединяет взглядов, как их отсутствие.


Незнанье многого рождает веру в истинность доступного.


Все познается в сравнении, кроме себя.


Жаждущие лучшего поклоняются незаслуженному.


Все чаще истины рождаются с искусственным вмешательством…


Прогресс есть поиск совершенствования проблем.


Чем больше говоришь, тем меньше остается смысла.


Все, что ни делается, делается к лучшему из зол.


Плоды размышлений нередко чреваты самоотравлением.


Спираль эволюции оказалась противозачаточной.

Древо Познания было действительно фиговым.


Взгляд на вещи зависит от их нарицательной стоимости.


По зрелому размышлению становится ясно, что оно еще не созрело.


Хотите иметь почти все? Перестаньте следить за соседями.


Все течет, все меняется, все впадает в вечную неизменность…


Всякая личность неповторима в схожести с остальными.


Ненужное всегда нужней.


Иметь все, что хочется, проще, чем хотеть, что имеется.


Привычный минимум возможностей определяет максимум того, что невозможно.


Все идет по спирали, а неприятности – по прямой.


Железная логика – путь гвоздя.


В каждой проблеме есть две стороны, одна из которых – лишняя.


Мысли приходят в голову и уходят с питанием…


Абстрактность истины конкретизирует ее отсутствие.


Величие иных идей – в невоплотимости.


Лучше идти с опущенной головой, чем ползать с приподнятой.


Ничто так не разделяет, как общая собственность.


Ответ есть на все, пока не задумался хотя бы над чем-то.


Мысль выглядит свежее, если ее слегка смочить.


Издревле вечные ответы рождают вечные вопросы.


Осознанные действия рождают массу неосознанных последствий.


Обдуманный вопрос нуждается в ответе больше необдуманного.


Все новое дается в виде старого, для узнаваемости.


В реальности фантазии не так уж привлекательны.


«И это пройдет» – вот, пожалуй, и все, что останется неизменным.


Тяга к сиюминутному извечно помогает коротать века.


Простая мысль о том, что о тебе подумают другие, бывает самой плодотворной.


Нашел смысл жизни и получил положенный процент продуктами.


Я верю в перенесение мыслей на расстояние интересов.


Пустоты проще заполнять излишествами.


Количество переходит в качество, а качество – в брак.


Так, Гомо или сапиенс? – вот в чем вопрос.


Лепешкой из рациональных зерен сыт не будешь.


Откапывая истину, недолго повредить канализацию.


Нашедших истину ждет разочарование при выдаче награды.


Идей незаменимых нет.


Перспектива настоятельно рекомендует пользоваться тем, что есть сегодня.


Говорить о добре плохое в его отсутствие – признак его отсутствия.


Обычно попугаи делают значительным все то, что смогут повторить.


Столкнувшись с истиною, извинитесь и не пытайтесь завести знакомство.


Сознание способно отравить любое бытие своим участием.


На прописные истины не жаль заглавных букв.


Философские диспуты с женщиной уводят в материи женского платья.


В истинной мудрости есть что-то новое из известного.


Невежество не знает о своем спасительном духовном состоянии.


Философ мыслит на жаргоне мест обитания высоких символов.


Вершины гор не покоряют в одиночку; вершины мыслей покоряют без страховки.


Простить – значит признать свою правоту.


Равенство обретается личностью.


Да, все течет, все протекает прямо на голову…


На будущий вопрос ответ готовит прошлое.


Погоня за смыслом с борзыми дает только шкурку от зайца.


Чужими глупостями больше всех возмущена своя.


И мысль, и любимая женщина будут с тобой, пока ты интересен обеим.


Красивые стройные мысли смущают женатых философов.


Спросите орла «Зачем?» – и он перестанет парить.


Опора философа – радуга мысли.


Желая поумнеть, бреют истины под философов.


Философ жаждет оправдаться перед собой, женой и миром за право на свое существование.


Марши энтузиастов создали не философы.


Если быть справедливым, то надо признать, что справедливости в мире нет.


Мы познаем лишь то, что может пригодиться завтра.


Чем дольше мы существуем, тем сложнее понять зачем.


Платон мне друг, но истина – в вине.


Ближе всех к истине жены философов.