Средние века Афоризмы 14

Австрия
Эдуард Бауэрнфельд

(1802—1890 гг.)

писатель


Великий человек идет впереди своего времени, умный идет рядом с ним на всяком пути, хитрый старается порядком использовать его, глупый становится ему поперек дороги.
Йозеф Гайдн

(1732—1809 гг.)

композитор


Вся прелесть музыки – в мелодии.


Квартет – это беседа четырех неглупых людей.
Франц Грильпарцер

(1791—1872 гг.)

писатель, драматург


Искусство – это цветок живой природы.


Кто поспешно осужден,

Часто осужден напрасно.


Людей можно терпеть только в одиночку, толпа слишком близка к животному миру.


Молчание и доблесть – неразлучны.
Николлус Ленау (фон Штреленау)

(1802—1850 гг.)

поэт


О сердце человеческое, что такое счастье твое? Загадочный момент, который мы безвозвратно теряем, лишь только успели приветствовать его.
Иоганн Нестрой

(1801—1862 гг.)

комедиограф


Брачный союз – самый короткий в пространстве, самый длинный во времени.


Великодушие всегда находит почитателей, но редко подражателей, поскольку это слишком дорогостоящая добродетель.


Женатый вздыхает глубже, чем холостяк.


Мир – хорошая школа, но учиться всему приходится у себя самого.


О любом человеке, даже о себе самом, я всегда думаю самое худшее – и редко когда ошибаюсь.


Цензура – младшая из двух гадких сестер, а старшую зовут Инквизиция.


Человек прекрасен, но люди свиньи.


Чрезмерная доверчивость часто оказывается глупостью, чрезмерная недоверчивость всегда оказывается несчастьем.


Язык дипломатов неисчерпаем. Стоит им обойти какой-нибудь договор, и они сразу же находят для этого новое выражение.
Мориц-Готлиб Сафир

(1795—1858 гг.)

писатель и критик


В любой женщине заключается история жизни ее соседок; она – Плутарх своего квартала.


В метрических свидетельствах пишут, где человек родился и когда, и только не пишут, для чего он родился.


В молодости мы верим всем, но никто не верит нам; в старости все верят нам, но мы – уже никому.


В раю животные говорили, значит, и думали, потому что говорить не думая – позднейшее человеческое нововведение.


Влюбленные слепы и, пока они слепы, не отводят глаз друг от друга; в браке они прозревают и уже не видят друг друга.


Высокие добродетели что высокие горы: мы удивляемся им, смотрим на них с восхищением, а затем обходим их стороной.

Говоря о талантах мужчин, обязательно прибавляют: «И какая красивая у него жена!» Когда же говорят о красоте женщины, то непременно заметят: «И какой глупый у нее муж!»


Греки были первые философы мира. Им это было легче, чем немцам: им не приходилось изучать ни греческого языка, ни немецкого.


Дети – вот причина, почему небо не разрушило еще мира.


Жена принимает в супружестве имя мужа, подобно тому как победитель принимает имя битвы, им выигранной.


Женщина прощает женщине все, кроме больших пороков; мужчина прощает мужчине все, кроме больших добродетелей.


Жены иногда бьют тревогу только затем, чтобы узнать, все ли пойдет как следует в минуту действительной опасности.


Зеркало – совесть женщины; она ничего не делает, не посоветовавшись с ним.


Люди точно газеты: о плохом рассказывают долго и со всеми подробностями, о хорошем едва упоминают.


Мужчина доказывает свою любовь не тем, как о ней говорит, а тем, как о ней молчит.


Мужчина ищет в любви поверенного для того, чтобы рассказать, как он любит, женщина – чтобы рассказать, как ее любят.


Мужчины предают из ненависти, женщины – из любви.


Наши молодые люди ведут свои дела с такой любовью, что они и любовь ведут как дело.


Не мы играем картами, а карты – нами.

Неблагодарность в наше время встречается редко, ибо реже стали поводы к ней.


Нет более благородного существа, чем женщина: она готова наряжаться даже из любви к своей злейшей подруге.


Плохо, когда теряешь присутствие духа, но еще хуже, когда теряешь присутствие денег.


По виду ей дашь не больше тридцати, по орфографии – не больше четырнадцати.


После нашей смерти злой ангел спрашивает: «Как он жил?», а милосердный Создатель спрашивает: «Как он умер?» Творец берет последнюю слезу умирающего и погашает ею все грехи, записанные на его жизненной таблице.


Разоряются не оттого, что делают долги, а оттого, что уплачивают долги.


Смысл надгробного памятника: «Прости, что при жизни мы не дали тебе хлеба, зато после смерти мы дали тебе камень».


Человек, который постоянно улыбается, столь же невыносим, как человек, который никогда не улыбается.


Чем короче платье, тем длиннее счет.


Чтобы любить людей, нужно делать им добро; но чтобы их уважать, нужно их избегать.


Чтобы любовное письмо достигло своей цели, начинать его нужно, не зная, что напишешь, и кончать, не зная, что написал.


Я питал бы безграничное доверие к ней, если бы она безгранично меня ревновала; и был бы безгранично ревнив, если бы она питала ко мне безграничное доверие.


В любви теряют рассудок, в браке замечают потерю.


Всю свою жизнь мы только и делаем, что берем в долг у будущего, чтобы заплатить настоящему.


Переводы как женщины: если верны, то некрасивы, а если красивы, то неверны.


«Время проходит!» – привыкли вы говорить вследствие установившегося неверного понятия. Время вечно: проходите вы!


Самый умный мужчина становится глупцом, когда он любит; самая пустая девушка, полюбив, становится умною.


Труд – отец голода, дед пищеварения, прадед здоровья.


Сколько времени нужно умному говорить, пока поверят, что он – умен! Глупому же стоит только молчать, и все считают его умным.
Эрнст Фейхтерслебен

(1806—1849 гг.)

врач и писатель


Весь секрет продления жизни состоит в том, чтобы не укорачивать ее.


Измениться не может никто, но стать лучше может каждый.


Надменность – это карикатура на гордость.


Сила добродетели в ее скромности.


Философия неотделима от холодности. Кто не может быть достаточно жесток по отношению к собственному чувству, не должен философствовать.
Мария-Эбнер Эшенбах

(1830—1916 гг.)

писательница


А я то так радовался! – с упреком говоришь ты, если надежды твои не сбылись. Ты радовался разве этого мало?


Авторы, которых обкрадывают, должны бы не жаловаться, а радоваться. Чего стоит лес, в который не ходят порубщики?


Афоризм – последнее звено длинной цепи мыслей.


Бедняк не считает великодушие богача добродетелью.


Без других ты ничто. Самый ожесточенный мизантроп нуждается в людях, хотя бы для того, чтобы их презирать.


Безнадежная любовь делает мужчину жалким, а женщину заслуживающей жалости.


Благородное «Я не хочу» не имеет худшего врага, чем трусливое, лживое «Вот если бы я захотел!»…


Бойся не тех, кто спорит, а тех, кто уклоняется от спора.


Большая часть людей требует больше любви, чем заслуживает.


Больше всего детей у бездетного.


Больше всего мы благодарны за благодарность.


Больше всего мы делаем обычно тогда, когда думаем, что делаем слишком мало.


Браки совершаются на небесах, но там не заботятся, чтобы они были удачны.


Братолюбие живет тысячью душ, себялюбие только одной, и притом очень жалкой.


Бывает, что гора родит мышь; но бывает и нечто гораздо худшее: от мыши требуют родить гору.


Быть юным прекрасно; быть старым удобно.


В добро верят лишь те немногие, кто его творит.


В замысле сказывается талант, в исполнении искусство.


В молодости думаешь, что самое малое, чего ты вправе ожидать от других, это справедливость. В зрелом возрасте убеждаешься, что это самое большее.


В молодости учишься к старости понимаешь.


В несчастье нередко вновь обретаешь покой, отнятый страхом перед несчастьем.


В ревматизм и в настоящую любовь не верят до первого приступа.


В старости больше тоскуешь о мечтах своей юности, чем о ее счастье.

В хорошей книге больше истин, чем хотел вложить в нее автор.


Великие люди творят великие дела, хорошие люди долговременные дела.


Верующий, который не знает сомнений, не обратит в свою веру сомневающегося.


Власть – это долг; свобода – ответственность.


Возмездие преследует каждого, но мало кого догоняет.


Воображаемые недуги неизлечимы.


Врачей ненавидят либо из убеждения, либо из экономии.


Все долги возвращаются, хотя и не всегда теми, кому мы одалживали.


Все зависит от окружения. Солнце на небе не столь высокого мнения о себе, как свечка, зажженная в погребе.


Все исторические законы имеют свой срок давности.


Все разочарования безделица по сравнению с разочарованием в себе.


Всегда следует прощать: раскаявшегося ради него самого, нераскаявшегося ради себя.


Всегда старайся быть полезным, но никогда не старайся быть незаменимым.


Всего опаснее капелька правды с высоким содержанием лжи.


Всякое знание начинается с сомнения и кончается верой.


Высокомерие плебейский порок.


Гений указывает дорогу, талант идет по ней.


Глупцы говорят глупости, люди разумные их совершают.


Гордый требует от себя больше, чем от других; надменный ставит себя выше других.


Даже самые суровые порицания не ранят, если чувствуешь, что порицающему было бы приятней хвалить.


Даже самый необыкновенный человек должен выполнять свои обыкновенные обязанности.


Даже самый простой человек все еще остается существом необычайно сложным.


Это случается, говорят слабые родители о проступках своих детей. Нет, это не случается – это развивается.


Ясновидящему не нужна наблюдательность.

Даже самый скромный человек думает о себе лучше, чем думает о нем его лучший друг.


Даже семейные узы распались бы, если бы наши мысли были написаны у нас на лбу.


Добродушие самое обыкновенное свойство, доброта достоинство самое редкое.


Доверие признак мужества, и верность свидетельство силы.


Дух языка отчетливее всего выражается в непереводимых словах.


Если два хороших человека спорят о принципах, оба правы.


Если долго идти по проторенному пути, то в конце концов окажется, что ты идешь по нему один.


Если и существует вера, которая горами движет, то это вера в свои силы.


Если любопытство касается серьезных предметов, оно уже именуется жаждой познания.


Если мода сделалась общей, значит, она отжила.


Если приходится выбирать между неправдой и грубостью, выбери грубость; но, если приходится выбирать между неправдой и жестокостью, выбери неправду.


Если смотреть на жизнь как на задачу, ее всегда можно вынести.


Есть люди в стиле барокко: много красивых деталей, а в целом безвкусица.


Жена, которая не в состоянии влиять на своего мужа, это гусыня. Жена, которая не хочет на него влиять, святая.


За новыми впечатлениями больше всех гонятся те, кто не знает, что делать со старыми.


Знайте: апостолы ненависти вас не спасут.


Изобретение можно усовершенствовать, творению можно лишь подражать.


Иметь и не дать иной раз хуже, чем украсть.


Иные жены испытывают к своим мужьям такую же слепую, восторженную и загадочную любовь, как монашенки к своим монастырям.


Исключения не всегда подтверждают правило они могут предвещать другое, еще не известное правило.


Искренних друзей очень мало, да и спрос на них невелик.


Искусству пошло бы на пользу: меньше школ и больше школы.


Истинные пророки иногда имеют фанатичных приверженцев; лжепророки всегда.


К старости ум просветляется или окостеневает.


Как счастливы пессимисты! Какую радость они испытывают, когда оказывается, что радости нет.


Как трудно признавать достоинства тех, кто не признает наших достоинств!


Как часто людям бездарным позволяют говорить о произведениях людей одаренных: Если бы я мог это сделать, я бы сделал это лучше.


Когда вспыхивает фейерверк, никто больше не смотрит на звездное небо.


Когда первая женщина научилась читать, на свет явился женский вопрос.


Кошки не считают красноречивым любого, кто не может мяукать.


Критицизм может сделать тебя философом, но только вера может сделать тебя апостолом.


Кто видит лишь то, что хочет видеть, достиг духовной слепоты.


Кто владеет мгновением, владеет жизнью.


Кто не может отказать себе ни в одном удовольствии, никогда не узнает счастья.


Кто ничего не знает, поверит во все.


Кто понимает лишь то, что можно объяснить, понимает немногое.


Легче помочь голодному, чем объевшемуся.


Лишь самые разумные люди используют свою проницательность не только для оценки других, но и самих себя.


Льстец завоевывает наше расположение, даже если мы ничуть не верим его лести. Но по-настоящему мы благодарны тем, кто прилагает усилия, чтобы обманывать нас удобным нам образом.


Любовь мучение; безлюбие смерть.


Люди обычно легче переносят противодействие, чем противоречие.


Люди старого времени остаются людьми и в нынешнее, но не люди вчерашнего дня.


Маленькие несчастья жизни помогают справиться с ее общим убожеством.


Меньше всего заслуживает доверия ранняя зрелость; юный чертополох куда больше похож на дерево, чем юный дуб.


Мнение художников о нас обычно совпадает с нашим мнением об их произведениях.


Многие бесценные вещи можно купить.


Многие браки представляют собой состояние, в которых двое не могут долго выдержать ни друг с другом, ни друг без друга.


Многие из тех, кто считает себя Дон Жуаном, всего только фавны.


Многим словам пришлось долго брести пешком, прежде чем стать крылатыми.


Можно опровергнуть убеждение, но предубеждение никогда.


Мы ищем правду, но найти ее хотели бы там, где нам нравится.


Мы не так благодарны тем, кто нам помог, как тем, кто нам мог навредить, но воздержался.


Мы недооцениваем то, что имеем, и переоцениваем то, чем мы являемся.


Мы так суетны, что придаем значение тому, что думают о нас люди, которым мы не придаем значения.

Мысль о том, что все земное не вечно, бесконечно жестока и бесконечно утешительна.


Наибольшую власть над мужчиной имеет женщина, которая, не отдаваясь ему, способна заставить его поверить, что он любим.


Наибольшую снисходительность оказывают человеку, в котором отчаялись.


Наибольшую снисходительность проявляет тот, кто меньше всего в ней нуждается.


Наивных мужчин больше, чем наивных женщин.


Наименьшие грешники приносят наибольшее покаяние.


Нас оценивают либо слишком высоко, либо недостаточно высоко; нас никогда не принимают по нашей реальной ценности.


Нас привязывают к жизни те, кому мы служим опорой.


Насколько далеко простирается твоя способность повелевать собой, настолько далеко простирается твоя свобода.


Насмешка кончается там, где начинается понимание.


Наши величайшие мгновения, как в добре, так и в зле, когда мы делаем то, чего меньше всего от себя ожидали.


Наши знания есть сумма того, чему мы научились, и того, что мы забыли.


Не будь я обязан читать проповеди, я бы не умерщвлял свою плоть, говорил один чистосердечный священник.


Не жалуйся, что твои мечты не сбылись; заслуживает жалости лишь тот, кто никогда не мечтал.


Не противоречат обычно тем, кого больше всего любят, и тем, кого меньше всего уважают.


Не требуйте от женщин правдивости, пока вы воспитываете их в уверенности, что главная цель их жизни нравиться.


Нельзя помочь всем, говорит бессердечный, и не помогает никому.


Неразговорчивые всегда импонируют. Трудно поверить, что человеку нечего скрывать, кроме своего ничтожества.


Несбыточные желания называют благими. Как видно, считается, что осуществимы лишь неблагие желания.


Неудачи других мы находим совершенно естественными, но вот почему нам не везет этого мы не можем понять.


Никто не знает достаточно; слишком много знают слишком многие.


Ничто не делает нас такими трусливыми и бессовестными, как желание быть любимыми другими людьми.


Ничто не упускают так часто и так бесповоротно, как возможности, которые встречаются каждый день.


Нужно уже кое-что знать, чтобы скрыть, что ты ничего не знаешь.


Нынешние люди рождены для порицания. Из всего Ахилла они видят лишь пятку.


О том, правильно ли поступили двое, поженившись друг с другом, нельзя судить даже на их серебряной свадьбе.


Огонь очищает, скрытый жар разъедает.


От врачей и учителей требуют чуда, а если чудо свершится, никто не удивляется.


Падение слишком быстрое можно принять за полет.


Первым уступает тот, кто умнее. Бессмертное изречение! На нем покоится мировое господство глупости.


Плохо, если супруги заставляют друг друга скучать, но куда хуже, если лишь один из них заставляет скучать другого.


По-настоящему добрый и любезный человек может иметь столько друзей, сколько хочет, но не всегда тех, которых хочет.


Побеждай, но откажись от триумфа.


Подражателей обычно манит неподражаемое.


Подумай раз, прежде чем что-либо дать, дважды прежде чем что-либо принять, и тысячу раз прежде чем что-либо потребовать.


Порицание не мешает выслушать и от первого встречного; хвалу же от человека хорошо выслушать, только присмотревшись к нему поближе.


После каждого падения снова стремись в высоту! Либо ты разобьешься насмерть, либо у тебя вырастут крылья.


После смерти любимых людей мы как бы утешаем себя верой в то, что боль от этой потери никогда не уменьшится.


Последствия наших добрых поступков неумолимо преследуют нас, и перенести их часто труднее, чем последствия наших дурных поступков.


Поэт, который знает одного человека, может изобразить сто.


Привычка долговечнее любви и нередко переживает даже ненависть.


Проснувшаяся мысль всегда будит другую.


Пытаться очиститься от неоправданного подозрения либо излишне, либо бесполезно.


Родители всего неохотнее прощают детям изъяны, которые привили им сами.


Рукописи в ящиках гниют или дозревают.


Самое дурное и самое хорошее мнение о мужчинах имеют старые девы.


Самые суровые критики чужих произведений жены посредственностей.


Самый малый пригорок заслоняет нам самую высокую гору.


Самый худший враг права преимущественные права.


Серость не может воспламениться, но может раскалиться до фанатизма.


Сила воли слабых называется упрямством.


Скажи первым нечто само собой разумеющееся и ты обретешь бессмертие.


Сказать то, что думаешь, порою величайшая глупость, а порой – величайшее искусство.


Сколь многие думают, что у них доброе сердце, тогда как это всего лишь слабые нервы.


Сколько бы ты ни заплатил за свои прекрасные иллюзии, ты не останешься в убытке.


Сколько живешь, столько и учишься, а напоследок учишься еще и умирать.


Сколько шума и суеты проистекает из стремления к покою!


Следовало бы рассуждать не о том, как быть счастливым, а о том, как чувствовать себя счастливым.


Слишком много таланта иметь нельзя, но слишком много талантов – можно.


Сломанные часы дважды в сутки показывают верное время и по прошествии нескольких лет могут похвастаться длинным рядом успехов.


Смирение – это неуязвимость.


Спокойно ждать приучаешься лишь тогда, когда уже нечего ждать.


Стареть – значит прозревать.


Страсть – всегда страдание, даже та, что дает наибольшее удовлетворение.


Таланту только в счастливые минуты удается составить из точек линию, которую гений проводит одним росчерком пера.


Те, кто гонится за большим богатством, так и не находя времени, чтобы им насладиться, напоминают голодных, которые вечно готовят еду и никогда не садятся за стол.


То, чего хочется, всегда кажется необходимым.


То, что восхищает нас в видимой красоте, – это всегда лишь невидимое.


Тот, кто верит в свободу воли, никогда не любил и никогда не ненавидел.


Тот, кто может изящно объяснить людям то, что они и без того знают, быстрее других завоевывает репутацию умного.

Тот, кто слишком легко признается в ошибках, редко способен исправиться.


Тот, кто уже не помнит собственного детства совершенно отчетливо, – плохой воспитатель.


Трудно считать дураком человека, который восхищается нами.


Ты вправе мыслить иначе, чем твоя эпоха, но не вправе одеваться иначе.


У умной женщины миллионы природных врагов: все глупые мужчины.


Удовольствоваться немногим трудно, удовольствоваться многим – невозможно.


Хорошо воспитанные люди не беседуют в обществе ни о погоде, ни о религии.


Хочешь знать, что говорят о тебе знакомые? Послушай, что они говорят о людях, которые лучше тебя.


Художник не забудет убрать капельки пота, которого стоил ему его труд. Если старание видимо – значит, его слишком мало.


Человек все еще молод, пока может учиться, приобретать новые привычки и сносить возражения.


Человек тщеславный и слабый в каждом видит судью; гордый и сильный не знает никакого судьи, кроме себя самого.


Чем безрассуднее надежда, тем она долговечнее.


Чем дальше мы продвигаемся в познании Бога, тем дальше Бог удаляется от нас.


Что бы стало с могуществом женщин, если бы не мужское тщеславие?


Чтобы великодушие было полным, в нем должно быть чуть-чуть легкомыслия.


Чтобы войти в хорошее общество, нужно носить фрак, мундир или ливрею.


Эгоизм счастливых людей – беспечный, поверхностный и безотчетный. Эгоизм несчастных людей – ожесточенный, горький и убежденный в своей правоте.

Азербайджан
Мирза Фатали Ахундов

(1812—1878 гг.)

писатель, драматург,

философ, просветитель


Величайшая наша ошибка ныне состоит в том, что мы всегда смешиваем два противоположных положения одно с другим и считаем их за одно положение. Одно из них есть наука, а другое – вера…


…Всякая религия заключает в себе три предмета: веру, богослужение и нравственность. Главная цель всякой религии есть последний предмет, а два первые суть только средство для их приобретения.


Говоря о бытии, мы имеем в виду сущность и субстанцию вещей. Эта сущность в смысле индивидуальном противоположна абсолютному небытию; в смысле же всеобщем она является единым, совершенным и всеобъемлющим бытием, т. е. совокупностью материи всех множеств, которые в своих родовых и видовых изменениях и переходах находятся в зависимости друг от друга.


Таким образом, сущность вещей есть «необходимое бытие», и Вселенная, составляющая совокупность вещей, с точки зрения сущности не нуждается в другой сущности и не находится в зависимости от какой – либо причины. Вселенную в смысле сущности нельзя признать «возможным бытием», нуждающимся в причинности, так как иначе предстанут перед глазами сцепление и бесконечность; сущности вещей, представляющей собою единое и необходимое бытие, не предшествовало и не последует небытие, и эта сущность вещей не имеет ни начала, ни конца, но видоизменения и переходы ее в своем множестве в материи бесчисленны и беспрерывны и так же достоверны, как прилив и отлив моря.


…Доказано, что лишение жизни в наказание за убийство не только не прекращает подобного рода преступлений, но даже и не уменьшает таковых.


Какое благо даровал он [Бог] мне в этой жизни соразмерно с той участью, в которую повергает меня в аду? […]

Если ад действительно существует, то Бог является каким-то ненавистным, отвратительным существом и каким-то страшным тираном.


Некоторые люди с узкими взглядами полагают, что страх, внушаемый адом, служит к удержанию человечества от преступлений. […] Но кто из мусульман от страха, внушаемого адом, не решится присвоить себе чужое добро, когда к тому будет иметь возможность? […]


Все воры, разбойники и убийцы являются из невежественного слоя народа, верующего в существование ада. Видел ли кто – нибудь вора, разбойника и убийцу из мудрецов, философов и умственно развитых и просвещенных людей, вовсе не верующих в ад? […]


…Одно совершенно ясно здравомыслящим людям, что проповедь и наставления совсем бесполезны и не могут оказать никакого воздействия на природу людей.


Итак, страх, внушаемый адом, не может считаться важною причиною, заставляющею воздерживаться от преступлений. По моему мнению, более надежная причина тому есть страх полицейского преследования, судебного наказания, а также боязнь общественного мнения, чувство чести и самолюбия, здравый рассудок и более всего умственное развитие.


Что же делать? Автор чем виноват, что вера и наука – две противоположные вещи, уничтожающие одна другую и не могущие соединяться вместе в одном индивидууме? Если ты имеешь веру, то это значит, что ты науки не знаешь. Если ты знаешь науку, то это значит, что ты веры не имеешь. Если кто желает сохранить веру, то он не должен образовываться и развиваться, а кто желает образования и развития, тот поневоле должен распроститься с верою.
Аббас-Кули Бакиханов (Гудси)

(1794—1847 гг.)

писатель, ученый, просветитель


Нужно остерегаться доведения скромности до степени унижения.
Аргентина
Эстебан Эчеверрия

(1805—1851 гг.)

поэт, мыслитель


Пороки народа почти всегда коренятся в его законодательстве.


Тот, кто хочет возвыситься, должен жертвовать собой для других.
Армения
Микаэл Лазаревич Налбандян

(1829—1866 гг.)

писатель, публицист, философ


Времена философских систем прошли, теперь время критики. Разрушение систем уже стало большой и величественной системой, хотя оно подобно разрушенным системам и не имеет глав, параграфов и категорий. Улучшать человеческую жизнь – вот в чем философия; развивайся она каким хочет путем, лишь бы это составляло ее смысл и цель.


Философия должна отражать жизнь народа, а эта жизнь на каждом шагу, на каждой своей фазе должна порождать новую точку зрения. Созданные в прошлом системы застряли на одном месте, они уже изжили себя в тот момент, когда их последняя мысль была положена на бумагу. Жизнь идет вперед, вперед идет и ее философия. Для тех же, кто видит философию лишь в книгах с философским названием, какое значение может иметь философия в жизни какого-нибудь простого народа? Слепцы! Его философия вытекает из его же жизни. Какова жизнь, такова и ее философия.


Опорой нации и ее рычагом является простой народ. Как бы ни была богата нация замечательными людьми, тем не менее движущей силой ее остается простой народ – именно он и есть стан, ось и рычаг этой машины.


Прекрасное не есть право. В мире нет ни абсолютно прекрасного, ни абсолютной красоты, все зависит от того, как смотришь на предмет. Все зависит от мерила.


Прошли те времена, когда люди воодушевлялись отвлеченными и мистическими вещами: безжалостный реальный мир с железным посохом в руке требует справедливой дани. Человечество связано с земным шаром: опыт научил его только на земле находить источники своего счастья и своих бедствий.

Ясно, что не наше дело объяснять естественное явление басней; наоборот, для нас истинным является естественное явление, ставшее легендой, – освободить его от волшебных покровов и «во имя благоденствия народа» объяснить законами природы.


Человек подвержен влиянию природы не только физически, но и нравственно. Биение сердца природы непосредственно отдается в сердце человека. Свои идеи человек черпает у природы. Истинность его идей и понятий определяется в зависимости от того, насколько он познал и изучил природу. Вот закон, не знающий исключения. Все тончайшие – даже тоньше паутины – идеи метафизических систем имеют свои основания в природе. Природа – это книга, которую надо прочитать и правильно понять, ошибочное понимание приносит большой вред. Явления природы своим величием зачастую приводят человека в ужас; он чувствует себя ничтожным, когда перед его глазами выступает такая сила, такая мощь, такое зрелище, перед которыми бледнеет сила не только одного человека, но и всего человечества.

Природа говорит так: «Либо изучай мои законы, овладевай мной, извлекай пользу, либо я порабощу тебя и, не давая никакой пользы, буду причинять тебе еще и лишения».

В мире нет ничего, что совершалось бы против законов природы. То, что противоречит законам природы, ложно.


…Человек при рождении не носит в себе начала или элемента добродетели или безнравственности, эти качества души являются следствием влияния хорошей или дурной среды.


Человек морален, когда не из страха перед авторитетами, а вследствие высокой сознательности и солидарности в нем не может даже зародиться желание совершать преступление. После же того, как мысль о преступлении зародилась, совершит его человек или не совершит, он для нас безнравственный человек, ибо, если бы не закон, запрещающий его, он совершил бы преступление. Он не совершает преступление не из сознания, что причинит лишение, горе или смерть ему подобному, а потому что это – грех, потому что преступление наказуемо. Иначе говоря, такой человек причинил бы вред другим, если бы это не угрожало тем же ему самому. Здесь нет нравственности, это – официальная нравственность.


…Добродетельность или безнравственность человека – дело обстоятельств, и зависят от его воспитания и образования, от его общества и среды…
Бельгия
Шарль де Костер

(1827—1879 гг.)

писатель


Гнев – источник жестокости.


Никогда не лишай человека или животное свободы, величайшего блага на земле. Не мешай никому греться на солнце, когда ему холодно, и прохлаждаться в тени, когда ему жарко.


Существует два сорта бездельников: одних всякая работа приводит в бешенство, другие от нее только скулят.


Счастлив тот, кто в черные дни сохранит чистоту сердца.
Болгария
Христо Ботев

(1848—1876 гг.)

просветитель, публицист и поэт


Верую в единую общую силу рода человеческого на земном шаре творить добро и в единый коммунистический общественный порядок – спаситель всех народов от вековых страданий и мук через братский труд, свободу и равенство.

И в светлый животворящий дух разума, укрепляющий сердца и души всех людей для успеха и торжества коммунизма через революцию.

И в единое и неделимое отечество всех людей и общее владение всем имуществом.

Исповедую единый светлый коммунизм – исцелитель всех недугов общества.

Чаю пробуждения народов и будущего коммунистического строя во всем мире.
Великобритания
Мэтью Арнольд

(1822—1888 гг.)

поэт, педагог и критик


Великое дело иметь собственные суждения, но в конечном счете важно, какие это суждения.


Власть философа над миром – не в метафизических умозаключениях, а в том высшем смысле, благодаря которому он эти умозаключения вывел…

Гениальность зависит главным образом от энергии.


Для меня критика – это беспристрастная попытка познать и передать все лучшее, что есть в мире фактов и мыслей.


Для поэзии идея – это все… Поэзия вкладывает чувство в идею…


Для создания литературного шедевра одного таланта мало. Талант должен угадать время. Талант и время нерасторжимы…


Если я во что и верю, так только в культуру. Культура, если вдуматься, основывается вовсе не на любопытстве, а на любви к совершенству; культура – это познание совершенства. Люди культуры – истинные апостолы равенства.


Истина застывает на губах умирающих.


Критик окажет пользу человеку практическому лишь в том случае, если не станет потворствовать его вкусам, его взглядам на мир.


Критические способности ниже творческих… выражение творческой мощи, свободной творческой энергии – высшая функция человека.


Культура – это стремление к благозвучию и свету, главное же – к тому, чтобы и благозвучие, и свет преобладали.


Культура – это стремление к совершенству посредством познания того, что более всего нас заботит, того, о чем думают и говорят…


Мне за тридцать, и я уже обледенел на треть.


Мы забываем по необходимости, а не по желанию.


На бескрайних просторах океана клеветы, зовущегося «историей», одна волна, даже большая, особого значения не имеет.


На умение вести себя мы тратим три четверти нашей жизни…


Наша религия – религия неравенства.


Неравенство естественным образом приводит к материализации высшего класса, опошлению среднего и озверению низшего.


По-настоящему нация велика не тогда, когда она состоит из большого числа думающих, свободных и энергичных людей, а когда мысль, свобода и энергия подчинены идеалу более высокому, чем у среднего члена общества.

Провинциальный тон всегда резок, он апеллирует не к духу и интеллекту, а к крови и чувствам… предпочитает не уговаривать, а отчитывать.


С женщинами спорят сердцем, не умом.


С идеями носиться опасно, следует держать их от себя на почтительном расстоянии.


Человека всегда будут привлекать идеи самые несоразмерные.


Человечество, в массе своей, никогда не будет стремиться увидеть вещи такими, какие они есть…


Что может быть хуже для прирожденного поэта, чем родиться в век разума!
Джордж Ноэл Гордон Байрон

(1788—1824 гг.)

поэт-романтик,

мыслитель


Благодатны дни юности. Старость любит возвращаться к ним сквозь туман времени. Старец вспоминает в юности о солнечных часах утра.


В колчане дьявола нет лучшей стрелы для сердца, чем мягкий голос.


В одиночестве человек часто чувствует себя менее одиноким.


Высушить одну слезу – больше доблести, чем пролить целое море крови.


Где любят нас – лишь там очаг родимый.


Горе – учитель мудрых.


Дружба – это любовь без крыльев.


Если бы Лаура была женой Петрарки, разве он писал бы ей сонеты всю свою жизнь?


Если уж заблуждаться, пусть это будет по велению сердца.


И насекомых рой кусает, защищая свои права на жизнь.


Из всех тропинок, ведущих к сердцу женщины, жалость – самая короткая.


Искренна скорбь того, кто плачет втайне.


Кто больше знает, тот больше страдает. Не есть ли древо науки – древо жизни?


Любовь тщеславна и самолюбива от начала и до конца.


Мы живем, потому что Надежда обращается к Памяти, и обе нам лгут.


Нельзя вблизи сидящих на престоле

Стоять певцу.


Ночь придает блеск звездам и женщинам.


Поцелуй между женщинами означает только, что им в эту минуту больше нечего делать.


Правда, что в пятьдесят лет редко можно рассчитывать на взаимность в любви, но не менее верно, что в этом возрасте ее можно иметь очень много за пятьдесят золотых.


Разве бывает надежда без примеси страха?


Раны от любви если не всегда убивают, то никогда не заживают.


Слезу страданья осушить с любовью

Славнее, чем весь мир забрызгать кровью.


Слезы женские трогают, у мужчин они бывают настоящим растопленным свинцом; потому что для женщины слезы бывают облегчением, для нас же пыткою.


Тот, кто не любит свою страну, ничего любить не может.


Любовь – глубокой нежности полна,

В соблазнах, в горестях закалена.

Крепка в разлуке, вдалеке горда,

Все та же – чудо – долгие года.


Читать старые письма приятно уже потому, что на них не нужно отвечать.
Чарльз Бакстон

(1823—1871 гг.)

писатель


Молчание иногда означает самую строгую критику.
Сэмюэл Батлер

(1835—1902 гг.)

писатель


Англичане путешествуют не для того, чтобы увидеть чужие края, а чтобы увидеть солнце.


Апология дьявола: следует помнить, что в этом деле выслушана только одна сторона, Господь написал все книги обоих Заветов.


Библия, возможно, говорит правду, но нельзя сказать, что это вся правда и ничего, кроме правды.


Бог был доволен своей работой, вот что ужасно.


Бог есть любовь. Но какая же своенравная дьяволица эта любовь!


Бог и дьявол добились впечатляющих результатов благодаря специализации и разделению труда.


Бог не может изменить прошлое, но историки могут. И, должно быть, как раз потому, что иногда они оказывают эту услугу, Бог терпит их существование.


В жизни есть два основных правила, одно общее, другое частное. Первое из них гласит: рано или поздно каждый получит то, чего хочет, если только постарается. Таково общее правило. Частное правило гласит, что каждый отдельный человек в большей или меньшей степени есть исключение из общего правила.


Верой мало что сделаешь, но без веры не сделаешь ничего.


Влюбленная пара все равно что восход или заход солнца: явление повседневное, но редко наблюдаемое.


Вот уж кому не следовало бы иметь детей, так это родителям.


Все философии в конечном счете абсурдны, но некоторые абсурднее, чем другие.


Всякий прогресс основан на врожденной потребности всякого организма жить не по средствам.


Говорят, что деньги – корень всякого зла. То же самое можно сказать о безденежье.


Дефиниция – это ограждение неприрученной идеи стеной из слов.


Для себя каждый бессмертен; он, возможно, и знает, что должен умереть, но никогда не будет знать, что он мертв.


Дураки выдумывают моду, а умные вынуждены ей следовать.


Если вы сообщили кому-то, что оставляете ему наследство, то, как честный человек, вы должны немедленно умереть.


Жизнь – это соло на скрипке перед публикой, только играть учишься во время выступления.


Жизнь есть искусство извлекать утешительные следствия из неутешительных предпосылок.


Жить все равно что любить: все разумные доводы – против, и все здоровые инстинкты – за.


Идя вслед за разумом достаточно далеко, вы непременно придете к следствиям, которые противоречат разуму.


Изобретение – мать нужды.


Иисусе, я люблю тебя, несмотря на все твои ошибки!


Каждый дурак может говорить правду, но нужно кое-что иметь в голове, чтобы толково солгать.


Как кто-то сказал мне однажды, разбойники требуют кошелек или жизнь, а женщины требуют и то, и другое.


Краткость очень хороша в том случае, если нас понимают – или если нас не понимают.


Курица – всего лишь средство, при помощи которого яйцо производит на свет другое яйцо.


Лгать – значит признавать превосходство того, кому вы лжете.


Лучше любить и быть разлюбленным, чем никогда не быть разлюбленным.


Лучший оратор тот, кто способен сказать как можно меньше при помощи наибольшего количества слов.


Люди, как правило, одинаково ужасаются, слыша сомнения в истинности христианства и видя, как кто-то действительно следует его заповедям.


Наш мир словно Ноев ковчег: горстка людей и уйма скотов.


Не верую, Господи! Помоги моему неверию!


Несомненно только одно: что нет ничего несомненного, поэтому можно сомневаться и в том, что нет ничего несомненного.


Общественность покупает свои мнения так же, как покупают мясо и молоко: ведь это дешевле, чем держать собственную корову. Беда лишь в том, что это молоко состоит в основном из воды.


Он родился глупцом и удачно развил свои врожденные способности.


Питер остался в добрых отношениях с Богом, несмотря на то, что Бог исцелил его тещу.


Поразительно, сколько на свете людей, которые ничего не знают. А остальные – безумцы, которые думают, что знают все.


Прививка есть медицинское таинство – аналог крещения.


Самая старая книга – животрепещущая новинка для того, кто еще не читал ее.


Самое большое удовольствие для владельца собаки – то, что при ней можно дурачиться, и она вас не только не выбранит, но с радостью присоединится к вам.


Со стороны Господа Бога было очень разумно поженить Томаса Карлейля с миссис Карлейль: тем самым несчастными стали двое людей, а не четверо.


Совесть исключительно хорошо воспитана и вскоре перестает обращаться к тем, кто не желает ее слушать.


Человек – единственное животное, способное оставаться в дружеских отношениях со своими жертвами, которых он намеревается съесть, вплоть до того времени, как они будут съедены.


Чтобы существовать, необходимо быть в большей или меньшей степени религиозным.


Я держу свои книги в Британском музее.


Я совершенно спокойно переношу ложь. Меня раздражают только неточности.


Написать картину может последний дурак, а вот продать ее только умный сумеет.


Лучший лжец тот, кто способен растянуть минимальное количество лжи на максимально долгое время.


Перемены – это неизменность в меняющихся обстоятельствах.


Искусству можно научиться лишь у тех, кто зарабатывает им себе на жизнь.


Лишения – это неуклюжая попытка добиться того же, что гораздо проще достигается благосостоянием.

Искусство – как природа. Если вы не пустите его в дверь, оно войдет в окно.


Все народы питают тайную симпатию к своей нечистой силе.


Жить – то же, что любить: разум против, здоровый инстинкт – за.


В конечном счете, удовольствие – советчик более надежный, чем правота или чувство долга.


Наша непосредственность – лишь следствие незнания Божьего промысла.


Жизнь – это усталость, растущая с каждым шагом.


Величайший лжец – лжец бессознательный.


История искусства – это история возрождений.


Любое человеческое творение, будь то литература, музыка или живопись, – это всегда автопортрет.


Что такое вера, как не пари или чисто умозрительная гипотеза? Следовало бы сказать: «Держу пари, что Спаситель существует».


Справедливость – это когда мне позволено делать все что угодно.


Несправедливость – это то, что мешает мне жить по своему усмотрению.


Единственное по-настоящему серьезное убеждение заключается в том, что в мире нет ничего, что следовало бы принимать всерьез.


Доводы на большинство из нас действуют плохо. Притязания – куда лучше.


Иметь свое собственное мнение можно лишь в том случае, если знаешь, как его опровергнуть.


Истинная жизнь человека – та, о которой он даже не подозревает.


Наша ошибка часто заключается не в содеянном, а в сожалении о содеянном…


Все мы выкидыши… одни через три месяца после зачатия, другие – через сто лет после появления на свет.


Особое искусство – знать, на что не следует обращать внимания. Чем дольше длится беседа, тем такое искусство более необходимо.


Учиться лгать следует, как и всему остальному, с малого.


Все то, что мы делаем совершенно бессознательно, это именно то, без чего бы мы моментально умерли.


Я ненавижу тех, кто ненавидит Бога, но мне кажется, что Бог недостаточно ненавидит тех, кто ненавидит меня.


Бог не так плох, как его малюют, но и не так хорош.


Природа – как фокусник: за ней нужен глаз да глаз.

Коммерция должна быть такой же, как религия и наука: не испытывать ни любви, ни ненависти.


В основе искусства и литературы, как и в основе войны, лежат деньги.


Отвага в лучшем случае опрометчива.


Я забочусь об истине не ради истины, а ради себя.


То, что для одного комар, для другого – верблюд.


Выдумка – нередко мать необходимости.


Жизнь – это материя, в которой мы запутаемся, если будем рассуждать о ней слишком много или слишком мало.


Откровенно говоря, я не вижу особого смысла превозносить смиренных и кротких. Когда их превозносят, они перестают быть смиренными и кроткими.


Всякая коммерция – это попытка предвидеть будущее.


Вера, как и все в природе, идет по пути наименьшего сопротивления.


Один шаг не только от великого до смешного, но и от смешного до великого.


Пока есть болезнь, будет не только страх, но и надежда.


Чтобы создать великий труд, человек должен быть не только очень прилежен, но и очень ленив.


Логика и постоянство – предмет наслаждения богов и низших животных.


Все следует принимать всерьез.

Ничего не следует принимать всерьез.

Умереть – значит перестать умирать.


Так много я пишу о себе только потому, что это предмет, о котором я лучше всего осведомлен.

Джордж Бентам

(1800—1884 гг.)

ботаник


Вопрос не в том, одарены ли животные разумом, могут ли они говорить, а в том – могут ли они страдать.
Иеремия Бентам

(1748—1832 гг.)

философ и правовед,

родоначальник утилитаризма


Война – это несчастье в увеличенном масштабе.


Невозможно, и никогда не может быть возможно ни для одного живого существа, последовательно придерживаться принципа аскетизма. Пусть хоть одна десятая часть обитателей Земли последовательно его выполняет, и за день они превратят ее в ад.


Природа подчинила человечество двум верховным властителям – страданию и удовольствию. Только они указывают, что мы должны делать, и определяют, что мы будем делать. Критерий справедливого и несправедливого, с одной стороны, цепь причин и следствий – с другой, прикреплены к их престолу. Они управляют нами во всем, что мы делаем, что мы говорим и что мы думаем: всякое усилие, которое мы можем сделать с тем, чтобы отвергнуть это подчинение, послужит лишь тому, чтобы доказать и подтвердить его. На словах человек может отрицать их могущество, но на деле он всегда останется подчинен им.


Сознание долга, привязывающее человека к его обязательствам, есть не что иное, как сознание высшего интереса, который одерживает в нем верх над интересами низшего порядка.


То, что хорошо в политике, не может быть дурно в морали.


Человек увеличивает свое счастье в той мере, в какой он доставляет его другим.


Правоведы – единственная категория людей, которым незнание законов ничем не грозит.
Джон Стюарт Блэкки

(1809—1895 гг.)

философ и поэт


Доблесть – нравственное мужество.
Генри Томас Бокль

(1821—1862 гг.)

историк, социолог-позитивист, представитель географической школы в социологии


Величайший враг знания – не заблуждение, а косность. Нам нужна только свободная критика, и тогда мы можем быть уверены, что все придет в порядок, сколько бы ошибок мы ни делали. Одно заблуждение борется с другим, каждое разрушает своего противника, и из борьбы рождается истина. В этом – история развития человеческого духа, и с этой точки зрения творцы новых путей и основатели новых ересей являются благодетелями человеческого рода. Были ли они правы или нет – это самая неважная сторона вопроса. Они действуют на дух, как возбуждающее; они приводят его силы в деятельность; они побуждают нас к новым исследованиям; старые вещи они освещают с новых сторон; они нарушают всеобщую косность и, может быть, грубо, но зато с пользой, борются с любовью к рутине.


Встарь богатейшими странами были те, природа которых была наиболее обильна; ныне богатейшие страны – те, в которых человек наиболее деятелен.


Единственное лекарство против суеверия – это знание, ничто другое не может вывести этого чумного пятна из человеческого ума.


Законодатель должен стремиться не к истине, а к целесообразности.


Знание – не инертный, пассивный посетитель, приходящий к нам, хотим мы этого или нет; его нужно искать, прежде чем оно будет нашим; оно – результат большой работы и потому – большой жертвы.


Истинное знание состоит не в знакомстве с фактами, которые делают человека лишь педантом, а в использовании фактов, которое делает его философом.


Кто пресмыкается перед высшими, сам топчет тех, кто ниже его.


Мы часто встречаем людей, ученость которых служит орудием их невежеству, – людей, которые чем больше читают, тем меньше знают.


Наиболее тонкий наблюдатель и наиболее глубокий мыслитель всегда – самые снисходительные судьи; лишь одинокий мизантроп, терзаемый воображаемыми страданиями, склонен обесценивать хорошие особенности человека и преувеличивать дурные.


Никто не может уйти от впечатлений окружающего; и то, что называют новой философией или новой религией, это обыкновенно не столько создание новых идей, сколько новое направление, которое дают идеям, уже обычным среди современных мыслителей.


Философия каждой специальности основана на связи последней с другими специальностями, в точках соприкосновения которых ее и нужно искать.
Роберт Браунинг

(1812—1889 гг.)

поэт


Долг человека – трудиться и, по мере сил, превращать землю в небеса.


Измеряйте высоту вашего ума по величине отбрасываемой им тени.


Предел возможностей человека должен быть превзойден, иначе для чего нужны небеса?


Ты хочешь, чтобы твои песни не умерли? Пой о сердце человека.


Уничтожьте любовь – и наша земля превратится в могилу.
Эдвард Джордж Булвер-Литтон

(1803—1873 гг.)

писатель и политик


В шестьдесят лет человек начинает осознавать ценность домашнего очага.


Для умного человека благодарность не является тягостным чувством.


Доброе сердце прекраснее, чем все разумы мира, вместе взятые.


Дружба – вино существования, любовь – хорошая чарка водки.


Если прекрасное лицо – это рекомендательное письмо, то прекрасное сердце – это верительная грамота.


Из научных произведений читайте предпочтительно самые новые, из литературных – наиболее старые. Классическая литература не перестает быть новой.


Кто ценит мелочи во имя их самих, тот пустой человек, кто оценивает их ради выводов, которые из них можно сделать, или ради пользы, которую можно получить, тот – философ.


Лишить сердце желаний – все равно, что лишить землю атмосферы.


Наука – океан, открытый как для ладьи, так и для фрегата. Один перевозит по нему слитки золота, другой удит в нем сельдей.


Не так трудно умереть за друга, как найти друга, который стоил бы того, чтоб умереть за него.


Но зачем меняться процессам природы? Может существовать более глубокая философия, какая нам и не снилась, – философия, которая раскрывает тайны природы, но не меняет ее хода проникновением в нее.


Угрызения совести – это эхо утраченной добродетели.


Что прошло – то прошло. Будущее же принадлежит тем, кто достаточно добродетелен, чтобы раскаиваться, и тем, у кого достаточно сил, чтобы загладить свою вину.
Уолтер Бэджот

(1826—1877 гг.)

экономист и журналист


В любой стране самая крайняя партия больше всего недовольна партией, которая к ней ближе всего, но не столь радикальна.


Королева обязана подписать свой собственный смертный приговор, если он будет предложен ей обеими палатами парламента.


Можно сколько угодно говорить о тирании Нерона и Тиберия, однако настоящая тирания – это тирания вашего ближнего.


Нации соприкасаются своими вершинами.


Парламент – всего лишь большое собрание более или менее ленивых людей.


Писатели, как и зубы, бывают передними и коренными.


Самая большая ошибка – пытаться быть приятнее, чем ты есть.


Хорошо не иметь пороков, но плохо не иметь искушений.


Часто говорят, что воображение правит людьми. Но вернее было бы сказать, что людьми правит недостаток воображения.

Самое высшее наслаждение – сделать то, чего, по мнению других, вы не можете сделать.
Уильям Вордсворт (Уордсуорт)

(1770—1850 гг.)

поэт-романтик


Добродетели, утешающие, целящие и дарующие блаженство, стелются в ногах у человека, как цветы.


Лучшая часть жизни праведного человека – это его небольшие, безымянные и всеми позабытые поступки, вызванные любовью и добротой.


Мудрость многократно ближе к нам, когда мы склоняемся в смирении, чем когда парим в облаках.
Томас Генри Гексли (Хаксли)

(1825—1895 гг.)

ученый-естествоиспытатель


Каждое из наших самых прочных убеждений может быть опрокинуто или, во всяком случае, изменено дальнейшими успехами знания.


Я слишком большой скептик, чтобы отрицать возможность чего бы то ни было.


Всякая истина рождается как ересь и умирает как предрассудок.


Вечная трагедия науки: уродливые факты убивают красивые гипотезы.
Джон Фредерик Уильям Гершель

(1792—1871 гг.)

астроном


Книги открывают перед человеком неведомые миры.
Уильям Юарт Гладстон

(1809—1898 гг.)

государственный деятель и писатель


Алкоголизм делает больше опустошения, чем три исторических бича вместе взятые: голод, чума и война.


Распорядиться своим имуществом достойно нужно еще при жизни.


Человек живет на земле не только ради своего собственного счастья. Он должен понять великий закон человечности.


Человек, оставляющий деньги своим наследникам, не проявляет никакого милосердия: у него просто нет другого выхода.


Главный принцип моей внешней политики – хорошее правление внутри страны.
Уильям Годвин

(1756—1836 гг.)

писатель


Самое важное свойство для физического здоровья представляет бодрость духа. Упадок духа сродни смерти.
Уильям Грове

(1811—1896 гг.)

ученый-физик


Истинная наука не знает ни симпатий, ни антипатий: единственная цель ее – истина.
Уильям Гэзлитт

(1778—1830 гг.)

философ, публицист и критик


Без помощи предубеждений и обычаев я бы заблудился даже в собственной комнате.


Говоря правду женщинам, которые в самом деле красивы, мы учимся льстить остальным.


Даже если мир ни на что другое не годен, это все же прекрасный предмет для рассуждений.


Дефо говорит, что в его время нашлась бы сотня тысяч отважных англичан, готовых не на жизнь, а на смерть сражаться против папизма, не зная даже, что такое папизм – человек или лошадь.


Друга я больше всего люблю за его недостатки, о которых можно поговорить.


Едва ли нужно обязательно быть поэтом, чтобы быть критиком; но, чтобы быть хорошим критиком, нужно не быть плохим поэтом.


Единственный грех, который не может быть отпущен, – это лицемерие. Раскаяние лицемера само по себе лицемерие.


Если бы человек больше думал, он меньше бы действовал.


Есть люди, которые дают обещания ради удовольствия нарушить их.


Занятие критиков – следить за поэтом, но следить за критиками – не занятие для поэта.


Искусство доставлять удовольствие состоит в том, чтобы самому быть довольным.


Лишь те заслуживают памятника, кто в нем не нуждается.


Любовь к славе обычно лишь другое название для любви к превосходству; или же это стремление к высшему превосходству, утвержденному наивысшим авторитетом – авторитетом времени.


Малейшая боль в мизинце тревожит нас больше, чем убийство миллионов наших ближних.


Мы всегда готовы рассказать одну и ту же историю дважды – но не услышать ее дважды.


Мы говорили бы мало, если бы не говорили о себе.


Нам мало быть правыми; нам нужно еще доказать, что другие совершенно не правы.


Нет человека без недостатков – и слава богу, потому что такой человек не имел бы друзей.


Ни один юноша не верит в то, что когда-нибудь он умрет.


Никто не лицемер в своих снах.


Обсуждение слабостей и причуд наших общих друзей – великое удовольствие и цемент дружбы.


Общественное мнение – страшный трус: оно боится само себя.


Остроумие – соль разговора, но отнюдь не его пища.


Позволь человеку восхищаться собой, и непременно найдется множество простаков, которые будут восхищаться им.


Прозвище – наиболее трудноопровергаемый аргумент.


Разделение труда существует даже в пороке. Одни лишь размышляют о нем, другие применяют на практике.


С той высоты, с которой смотрит на мир величие, все люди кажутся равными.


Самые прочные монументы, несомненно, те, что сооружены из бумаги.


Свой новый дом на первый год отдай врагу, на второй – другу, а на третий въезжай в него сам.


То, что уже не вызывает споров, не вызывает и интереса.


Только невежество творит страшилищ и монстров; наши знакомые всегда самые обычные люди.


Тот, кто ведет войну со всеми, едва ли в мире с самим собой.


Тот, кто приходит к мысли о собственном величии, имеет очень невысокое понятие о величии.


Умные люди – это орудия, которыми делают свою работу дурные люди.


Я бы с удовольствием провел всю свою жизнь в заграничных путешествиях, если бы мог прикупить еще одну жизнь, чтобы провести ее дома.


Я люблю время от времени навещать друзей, просто чтобы взглянуть на свою библиотеку.


Благоденствие – это великий учитель, но несчастье – учитель величайший. Богатство изнеживает разум; лишения укрепляют его.


В зависти, среди прочего, заложена и любовь к справедливости.


В хороших делах мы раскаиваемся ничуть не реже, чем в дурных.


Ведущий войну с другими не заключил мира с самим собой.


Всем нам свойственно низкопоклонство.


Удочка – это палка с крючком на одном конце и дураком на другом.


Если бы человечество стремилось к справедливости, оно бы давно ее добилось.


Если хочешь доставить удовольствие, научись его получать.


Если человек в состоянии существовать без пугала, значит, он по-настоящему благовоспитан и умен.


Женщина хорошеет на глазах, глядя на себя в зеркало.


Здоровый желудок не принимает дурную пищу, здоровый ум – дурные взгляды.


Излюбленная мысль – богатство на всю жизнь.


Истинное остроумие свойственно простым людям, а не образованным.


Любовь к свободе – это любовь к людям; любовь к власти – это себялюбие.


Мир хорош хотя бы тем, что он – отличная тема для размышлений.


Мода – это аристократизм, убегающий от пошлости и боящийся, что его догонят.


Молчание – особое искусство беседы.


Мы обладаем в душе ровно столькими достоинствами, сколько можем видеть в других людях.


Наше самолюбие протиснется в любую щель.


Нельзя считать идею пошлой только потому, что она общепринята.


Нет более ничтожного, глупого, презренного, жалкого, себялюбивого, злопамятного, завистливого и неблагодарного животного, чем Толпа.


Ни один по-настоящему великий человек никогда не считал себя великим.


Перестав быть спорной, мысль перестает быть интересной.


Никогда не жалейте людей, с которыми поступили дурно. Они лишь ждут удобного случая так же дурно поступить с вами.


Откровенная неприязнь всегда подозрительна и выдает тайное родство душ.


Предрассудок – дитя невежества.


Разум! Когда же кончится столь долгое несовершеннолетие твое!


Самые лицемерные люди чаще других остаются в дураках.


Слова – это то единственное, что остается на века.


Счастье – по крайней мере однажды – стучится в каждую дверь.


Стремление к власти так же присуще человеку, как и преклонение перед властью над собой. Первое свойство делает из нас тиранов, второе – рабов.


Те, кто громче всего жалуются на несправедливое обращение, первыми же его провоцируют…


Те, кто любит бороться за правое дело, правдой, как правило, не злоупотребляет.


Толпа, ведомая вождем, его же и ненавидит.


Тот, кто боится нажить врагов, никогда не заведет истинных друзей.


Человек – единственное животное на свете, способное смеяться и рыдать, ибо из всех живых существ только человеку дано видеть разницу между тем, что есть, и тем, что могло бы быть.


Чем больше человек пишет, тем больше он может написать.


Я всегда боюсь дурака. Никогда нельзя поручиться, что он вдобавок не плут.
Чарльз Дарвин

(1809—1882 гг.)

естествоиспытатель,

создатель теории эволюции


Внушения совести в связи с раскаянием и чувством долга являются важнейшим различием между человеком и животным.


Высочайшая возможная стадия нравственной культуры – когда мы понимаем, что способны контролировать свои мысли.


Если вспомнить, как свирепо нападали на меня представители церкви, кажется забавным, что когда-то я и сам имел намерение стать священником.


Невежество всегда обладает большею уверенностью, чем знание, и только невежды могут с уверенностью утверждать, что науки никогда не будут в состоянии решить ту или иную проблему.


…Нет ничего более невыносимого, чем безделье.


Никогда не вступай в дружбу с человеком, которого ты не можешь уважать.


Разговоры о славе, чести, удовольствии и богатстве грязны по сравнению с любовью.


Самую сильную черту отличия человека от животных составляет нравственное чувство, или совесть. И господство его выражается в коротком, но могучем и крайне выразительном слове «должен».


Способность краснеть – самое характерное и самое человеческое из всех человеческих свойств.


Человек, решивший растратить хотя бы один час своего времени, еще не дорос до того, чтобы понимать всю ценность жизни.
Дуглас Уильям Джерролд

(1803—1857 гг.)

писатель


Любовь подобна кори: чем позже приходит, тем опаснее.


Море? Я люблю его до безумия, сидя на пляже.
Бенджамин Дизраэли (лорд Биконсфилд)

(1804—1881 гг.)

политический и государственный деятель,

писатель


Величайшее добро, какое ты можешь сделать для другого, это не просто поделиться с ним своими богатствами, но и открыть для него его собственные богатства.


Все мы рождаемся для любви, это принцип существования и единственная цель его.


Вся жизнь – скачка. Иной истины нет.


Две нации, между которыми нет ни связи, ни сочувствия; которые так же не знают привычек, мыслей и чувств друг друга, как обитатели разных планет; которые по-разному воспитывают детей, питаются разной пищей, учат разным манерам; которые живут по разным законам… Богатые и бедные.


Действия не всегда приносят счастье; но не бывает счастья без действия.


Если бы не Церковь, никто бы не знал про евреев.


Если помнить выгодно, никто забыт не будет.


Есть три разновидности лжи: ложь, гнусная ложь и статистика.


Когда мне хочется прочесть книгу, я ее пишу.


Колонии не перестают быть колониями из-за того, что они обрели независимость.


Лесть любят все.


Мелкие дела порождают и мелких людей.


Мелочи действуют на мелких людей.


Многим кажется, что наше потомство – это вьючное животное, которое готово взвалить на себя любой груз.


Молодость – заблуждение, зрелый возраст – борьба, старость – сожаление.


Надо обладать железными нервами, чтобы быть приветливым каждый день с одним и тем же человеком.


Нет лучшего учителя, чем несчастье.


Никогда не жалуйтесь и никому ничего не объясняйте.


Ничего не делать и побольше «урвать» – таков наш идеал от мальчишки до государственного мужа.


Прецедент увековечивает принцип.


Разнообразие – мать наслаждения.


Самое большое несчастье, которое постигло человека, это изобретение печатного станка.


Свободная торговля – не принцип, а средство для достижения цели.


Справедливость – истина в действии.


Темнее всего в предрассветный час.


Тот, на чьей стороне большинство, всегда находчив и умен.


Человек по-настоящему велик лишь тогда, когда им руководят страсти.


Я никогда не отрицаю, я никогда не противоречу, я иногда забываю.
Чарльз Диккенс

(1812—1870 гг.)

писатель


В этом мире пользу приносит каждый, кто облегчает бремя другого человека.


…Если вы хотите вознаградить честность, если хотите поощрять добро, подталкивать нерадивых, искоренять зло или исправлять недостатки, просвещение – широкое всестороннее просвещение – вот единое на потребу, вот единственная достойная задача.


Живой человек, лишенный разума, – страшнее, чем мертвец.


Из всех изобретений и открытий в науке и искусствах, из всех великих последствий удивительного развития техники на первом месте стоит книгопечатание…


…Литература… обязана быть верной народу, обязана страстно и ревностно ратовать за его прогресс, благоденствие и счастье.


Ложь откровенная или уклончивая, высказанная или нет, всегда остается ложью.


Любовь – интереснейшая и самая простительная из всех человеческих слабостей.


Нам дана жизнь с непременным условием храбро защищать ее до последней минуты.


Не всегда высоко то, что занимает высокое положение, и не всегда низко то, что занимает положение низкое.


Нет еще на свете такого холма, вершины которого настойчивость в конце концов не достигнет.


Правда всегда отважна.


Трудолюбие – душа всякого дела и залог благосостояния.


Человек должен уважать свое призвание, каким бы оно ни было, и поддерживать достоинство этого призвания, и требовать от других уважения к нему, если оно того достойно.

Человек не может по-настоящему усовершенствоваться, если не помогает усовершенствоваться другим.


…Чересчур хорошая жизнь часто портит характер, так же как чересчур обильная еда портит желудок, и в этих случаях как тело, так и душу с успехом исцеляют лекарства не только неприятные, но даже противные на вкус.


Первое правило бизнеса – поступай с другим так, как он хотел бы поступить с тобой.
Джордж Каннинг

(1770—1827 гг.)

политический деятель


Время и случай ничего не могут сделать для тех, кто ничего не делает для себя самого.


Ненадежнее фактов разве что цифры.
Томас Карлейль

(1795—1881 гг.)

историк, писатель,переводчик, публицист,

просветитель, критик, философ


Благословен тот, кто нашел свое дело в жизни; большего нам не дано.


Благочестие и кислая мина – вещи разные.


Богатство света состоит именно в оригинальных людях. Благодаря им и их произведениям свет именно свет, а не пустыня. Воспоминание о людях и история их жизни – сумма его силы, его священная собственность на вечные времена, поддерживающая его и насколько возможно помогающая ему проталкиваться вперед сквозь неизведанную еще глубину.


Все обездоленные должны уяснить себе только одно: быть обездоленным глупо.


[…] Всюду, постоянно должен человек «расплачиваться ценой жизни», он должен, как солдат, исполнять свое дело за счет своей жизни. […]


Всякий труд благороден, и благороден один лишь труд.


Всякое величие бессознательно – в противном случае оно стоит малого или не стоит ничего.


Гениальность – это прежде всего выдающаяся способность быть за все в ответе.


Гении – наши настоящие люди, наши великие люди, вожди тупоумной толпы, следующей за ними, точно повинуясь велениям судьбы. […] Они обладали редкой способностью не только «догадываться» и «думать», но знать и верить. По натуре они склонны были жить, не полагаясь на слухи, а основываясь на определенных воззрениях. В то время как другие, ослепленные одной наружной стороной вещей, бесцельно носились по великой ярмарке жизни, они рассматривали сущность вещей и шли вперед как люди, имеющие перед глазами путеводную звезду и ступающие по надежным тропам.


[…] Сколько есть в народе людей, которые вообще могут видеть незримую справедливость неба и знают, что она всесильна на земле, – столько людей стоит между народом и его падением. Столько, и не больше. Всемогущая небесная сила посылает нам все новых и новых людей, имеющих сердце из плоти, не из камня, а тяжелое несчастье, и так уже довольно тяжелое, окажется учителем людей! […]


Главный орган человеческого тела, незыблемая основа, на которой держится душа, – это кошелек.


Глупость и хорошее пищеварение – незаменимые качества для борьбы с лишениями.


Двое – трое – это уже Общество. Один станет Богом, другой – дьяволом, один будет вещать с кафедры, другой – болтаться под перекладиной.


Если человек знает меру, он знает все.


Если вы желаете удержать человека от какого-нибудь поступка, заставьте его разговориться на эту тему: чем больше люди говорят, тем меньше у них склонности делать.


Если сами мы холопы, то для нас не может быть героев.


Если бы Иисус Христос явился сегодня, никто бы не стал его распинать. Его бы пригласили к обеду, выслушали и от души посмеялись.


Жизнь – короткое, очень короткое время между двумя вечностями…


Здоровый человек – самое драгоценное произведение природы.


Здоровье – великое дело как для того, кто им пользуется, так и для других.


Жизнь великого человека не веселый танец, а битва и поход, борьба с властелинами и целыми царствами.


Из всех проявлений человеческого творчества самое удивительное и достойное внимания – это книги. В книгах живут думы прошедших времен; внятно и отчетливо раздаются голоса людей, прах которых давно разлетелся, как сон. Все, что человечество совершило, передумало, все, чего оно достигло, – все это сохранилось, как бы волшебством, на страницах книг.


Я не верю в коллективную мудрость невежественных индивидов.


Искреннюю радость доставляет человеку возможность восхищаться кем-нибудь; ничто так не возвышает его – хотя бы на короткое время – над всеми мелочными условиями, как искреннее восхищение.


Золотой дождь размывает все границы.


Заблуждения мудреца положительно более поучительны, чем истины глупца, ибо мудрый парит в возвышенных областях, откуда все далеко видно, глупый же топчется по низменным проторенным дорогам.


Идеал в тебе самом. Препятствия к достижению его – в тебе же. Твое положение есть тот материал, из которого ты должен осуществить этот идеал.


Из всех прав самое неопровержимое – это право умного (силой ли, уговорами ли) вести за собой дурака.


Три главные составные части современной цивилизации: Порох, Печать и Протестантизм.


Хорошо написанная жизнь – почти такая же редкость, как хорошо прожитая.


Как бы часто нам ни внушали, что более близкое и подробное ознакомление с людьми и вещами уменьшит наше восхищение или что только темное и наполовину незнакомое может казаться возвышенным, мы все-таки не должны этому безусловно верить. И здесь, как и во многом другом, не знание, а лишь малое знание заставляет гордиться, и на место восхищения узнанным предметом ставит восхищение самим узнавшим. […]


Во Франции долго царил деспотизм, ограничиваемый эпиграммами.


Жизнь – это слабый отблеск времени между двумя вечностями.


При каждом споре, в тот момент, когда мы начинаем сердиться, мы перестаем бороться за истину и вступаем в спор уже за самих себя.


Тот, кто ничего не совершил, ничего не знает.


История мира – это биография великих людей.


История – это квинтэссенция сплетни.


Любая реформа, кроме моральной, бесполезна.


Людям следует быть скромнее.


Метафизика – это попытка ума подняться над умом.


Можно обожать нечто, хотя бы оно было весьма незначительно; но невозможно обожать чистейшее, ноющее ничтожество.


Молчание глубоко, как Вечность; разговоры мелки, как Время.


Музыка своей мелодией доводит нас до самого края вечности и дает нам возможность в течение нескольких минут постичь ее величие.


На нашем лучезарном небосклоне всегда сыщется темное пятно – и это наша собственная тень.


Наличные – не единственная связь человека с человеком.


Насколько человек побеждает страх, настолько он – человек.


Настоящее – это суммарно взятое прошлое.


Наше предназначение не в том, чтобы пытаться ясно разглядеть то, что удалено от нас и скрыто в тумане, но в том, чтобы трудиться над тем, что у нас под рукой.


Не будьте рабом слов.


Нет более печального доказательства ничтожности человека, чем неверие в великих людей.


Нет между людьми закона более нравственного, чем закон власти и подчинения.


Никто не знает, как поступит Толпа, тем более – она сама.


Ничто так не научает, как сознание своей ошибки. Это одно из главных средств самовоспитания.


Новая точка зрения всегда оказывается в меньшинстве…


Опыт – самый лучший учитель, только плата за обучение слишком велика.


Первая обязанность человека – преодолеть страх. Пока у человека трясутся поджилки, его действия останутся рабскими.


Писатель – тот же священнослужитель.


Поклонение героям должно выразиться в том, что сами мы будем героически настроены.


Правильно во всех отношениях сказано: всякого человека судят по вере его. И по неверию.


Природа не терпит лжи.


Речь – удел человека; молчание – удел Бога; но и зверя, и смерти… А потому мы должны постигнуть оба искусства.


С помощью цифр доказать можно все что угодно.


Самая большая вина – не сознавать свою вину.


Самое неприятное чувство – это чувство собственного бессилия.


Самое страшное неверие – это неверие в себя.


Самый несчастный из людей тот, для кого в мире не оказалось работы.


Сентиментальные люди – самые бессмысленные из смертных…


Слепой может объехать весь мир и ничего не заметить.


Счастлив тот народ, чьи анналы отсутствуют в исторических книгам.


Тяготы способны перенести сотни людей, благополучие – лишь единицы.


Человек не должен жаловаться на времена; из этого ничего не выходит. Время дурное: ну что ж, на то и человек, чтобы улучшить его.


Человек не может быть неисправимо плохим, если он хотя бы раз от души смеялся.


Человек только и живет надеждой; надежда, по сути, его единственная собственность.


Экономика – наука зловещая…


Я думаю, что уважение к героям, в различные эпохи проявляющееся различным способом, является душой общественных отношений между людьми и что способ выражения этого уважения служит истинным масштабом нормальности или ненормальности господствующих на свете отношений.

Я и не претендую на постижение вселенной – она во много раз больше, чем я…


Величие великого человека обнаруживается в том, как он обращается с маленькими людьми.


Книга – чистейшая сущность человеческой души.

Джон Китс

(1795—1821 гг.)

поэт


В свой час своя поэзия в природе.
Чарлз Калеб Колтон

(1780—1832 гг.)

литератор


Библиофил не только помнит то, что другие считают нужным забыть, но к тому же забывает то, что другие считают нужным помнить.


Больше всего любят секреты те, кто не способен их сохранить.


В любой области науки профессора предпочитают свои собственные теории истине, потому что их теории – их личная собственность, а истина – всеобщее достояние.


В политике, как и в делах веры, у нас меньше сострадания для тех, кто наполовину разделяет наши убеждения, чем для тех, кто совершенно отвергает их.


Вот в чем разница между счастьем и мудростью: тот, кто считает себя самым счастливым, действительно самый счастливый; но тот, кто считает себя самым мудрым, скорее всего самый большой дурак.


Гений как золото: множество людей пишут о том и другом, не имея ни того ни другого.


Говорят, что деньги может делать каждый дурак; но не слишком умен тот, кто так думает.


Дружба часто заканчивается любовью, но любовь редко заканчивается дружбой.


Если вы крадете у современников, вас обругают за плагиат, а если у древних – похвалят за эрудицию.


Если вы хотите, чтобы вас знали незнакомые, живите в деревне; а если хотите, чтобы вас не знали знакомые, живите в городе.


Если хочешь нажить врагов, превзойди других; если хочешь приобрести друзей, позволь себя превзойти.


Как заметил сэр Ричард Стил, разница между католической и англиканской церковью состоит в том, что первая считает себя непогрешимой, а вторая – что она никогда не ошибается.


Логика – это комод, в котором хранится полезная утварь и очень много ненужной.


Любовь – это спаниель, которого больше радует наказание от хозяйской руки, чем ласки руки посторонней.


Люди будут спорить из-за религии, писать о ней книги, сражаться и умирать за нее, – но только не жить по ней.


Многие из тех, для кого день тянется слишком долго, сетуют, что жизнь чересчур коротка.


Многие наши несчастья было бы легче перенести, чем утешения наших друзей.


Мученики порока превосходят мучеников добродетели как своей стойкостью, так и числом.


Мученическая смерть доказывает, что человек не был мошенником, но не доказывает, что он не был глупцом.


Мы более склонны перенимать чужие пороки, чем добродетели: болезнь гораздо более заразна, чем здоровье.


Мы едем в Италию для того, чтобы увидеть Италию, но не для того, чтобы увидеть итальянцев.


На многих книгах ум читателя отдыхает, и причина этого очень проста: точно так же отдыхал ум писателя.


На одного человека, искренне сочувствующего нашим горестям, приходится тысяча тех, кто искренне завидует нашим успехам.

Некоторые читают, чтобы думать; таких очень мало. Другие читают, чтобы писать; таких много. А третьи читают, чтобы говорить; и их огромное большинство.


Подражание – лучшая похвала.


Скука породила больше игроков, чем корыстолюбие, больше пьяниц, чем жажда, и больше самоубийств, чем отчаяние.


Слава – это могильщик, который обращает мало внимания на живых, зато обряжает мертвых, устраивает их похороны и провожает в могилу.


Современники оценивают скорее человека, чем заслуги; но будущее будет смотреть на заслуги, а не на человека.


Счастье распределено более равномерно, чем это кажется некоторым.


Турки говорят: дьявол искушает всех, но ленивый человек искушает дьявола.


Человек – парадокс во плоти, связка противоречий.


Экзамены наполняют страхом любого, даже самого подготовленного, потому что на экзамене самый глупый может спросить больше, чем самый умный – ответить.


Алкоголь превращает человека в убийцу и вора.


Излишества в юности – вексель на старость, по которому приходится платить с процентами за тридцать лет.


Размышляйте неторопливо, но действуйте решительно, уступайте великодушно, а сопротивляйтесь твердо.
Сэмюэл Тейлор Кольридж

(1772—1834 гг.)

поэт, литературный критик и философ


В политике то, что начинается страхом, кончается обычно безумием.


Всех известных мне женщин старше семидесяти можно разделить на три категории: 1) милые старушки; 2) старухи; 3) старые ведьмы.


Всякое деяние несовершенно. Даже сотворение мира вступает в противоречие с моим представлением о величии Господа.


Для большинства из нас опыт – это кормовые огни корабля, которые освещают лишь пройденный путь.


Карлик видит дальше великана только тогда, когда заберется к нему на плечи.


Критики – это обычно люди, которые были бы поэтами, историками, биографами и т. д. – если бы могли.


Кто начинает с того, что любит христианство больше, чем истину, кончит тем, что полюбит свою собственную секту или церковь больше, чем христианство, и наконец – самого себя больше, чем все остальное.


Лебеди поют перед смертью. Было бы неплохо, если бы некоторые люди умирали прежде, чем начнут петь.


Люди, в своем большинстве, нигде не чувствуют себя такими чужими, как у себя дома.


Мужчина, женившийся по любви, все равно что лягушка, прыгнувшая в колодец. Воды вдоволь, но обратно уже не выберешься.


Недостатки великих писателей – это обычно их достоинства, доведенные до крайней степени.


Неразделенная любовь часто становится причиной женоненавистничества, подобно тому как слишком сильная жажда становится, как думают некоторые, причиной водобоязни.


Проза – это слова в наилучшем порядке, а поэзия – наилучшие слова в наилучшем порядке.


Поэт на мгновенье сознательно отрекается от неверия; в этом сущность поэтической веры.


Самой счастливой супружеской парой, какую я могу представить себе, был бы союз глухого со слепой.


Сочинители изречений отчасти напоминают циклопа: у них тоже лишь один глаз, только этот глаз у них на затылке.


Хороший человек не бывает настолько хорош, а плохой – настолько плох, какими они считаются.

Через собственную тень не перепрыгнешь.


Я больше не верю в привидения: я видел их слишком много.


Плагиатор вечно боится быть обокраденным.


Если вы хотите хорошо смотреться рядом с мудрецом, произведите на него хорошее впечатление; а если хотите хорошо выглядеть рядом с глупцом, оставьте его с благоприятным впечатлением о нем самом.


Живопись – нечто среднее между мыслью и вещью.


Ни один великий поэт не может не быть одновременно и большим философом.


Тот, кто хвастается, что приобрел множество друзей, никогда не имел ни одного друга.


Прежде чем угаснет пламя греха и увянет скорбь, к нам явится смерть с дружеским участием; открытый бутон, обращенный к небесам, дарует небу свой цвет.
Томас де Куинси

(1785—1859 гг.)

критик, очеркист,

романист, переводчик


Всякое действие лучше всего измеряется, объясняется и предупреждается реакцией на себя.


Горе не демонстрирует своих язв; унижение не пересчитывает обид.


Книги, говорят нам, должны наставлять и развлекать. Ничего подобного! Настоящая литература демонстрирует силу, ненастоящая – осведомленность.


Первенствует та литература, что апеллирует к простейшим чувствам, а не та, что копается в сложных мыслях.


Пренебрегайте пониманием, если оно противоречит всем остальным свойствам вашего интеллекта. Понимание, как таковое, каким бы полезным и необходимым оно ни было, является не только самой ничтожной, но и самой ненадежной способностью человеческого разума.


Публика – плохая гадалка.


Тот, кто говорит о быках, и во сне видит одних быков…


У всякого несовершенства есть свой идеал, свое совершенство.


Человек не вправе считать себя философом, если на его жизнь ни разу не покушались.
Джордж Генри Льюис

(1817—1878 гг.)

писатель


Сыщик с его таинственным убийством и химик, ищущий структуру нового соединения, употребляют довольно мало формальных и логических способов рассуждения; путем ряда интуиций, допущений, предположений они наталкиваются на истинное объяснение и удачно схватывают его, когда оно делается недосягаемым.
Чарльз Лэм

(1775—1834 гг.)

поэт, эссеист,

драматург, критик,

писатель


Богатство идет на пользу, ибо экономит время.


Будущее, будучи всем, воспринимается ничем; прошлое, будучи ничем, воспринимается всем!


В смешанной компании человеку малообразованному бояться нечего: все так стремятся блеснуть своими познаниями, что не обратят внимания на ваши.


Великий ум проявляется в поразительном равновесии всех способностей; безумие же – это несоразмерное напряжение или переизбыток каждой способности в отдельности.


Воображение – кобылка резвая. Одно плохо: перед ней слишком много дорог.


Все новости, за исключением цены на хлеб, бессмысленны и неуместны.


Все человечество, собственно, делится на две категории: одни берут в долг, другие дают.


Газеты всегда возбуждают любопытство – и никогда его не оправдывают.

Для взрослого человека доверчивость – слабость, для ребенка – сила.


Долго всматриваться в пустоту наш внутренний взор не способен.


Достаток в старости – продление молодости.


Если глупость отсутствует на лице – значит, она присутствует в уме, причем в троекратном размере.


Живопись слишком слаба, чтобы изобразить человека.


Знание, посредством которого меня хотели оскорбить, может, по случайности, пойти мне на пользу.


Истинный поэт грезит наяву, только не предмет мечтаний владеет им, а он – предметом мечтаний.


Контрабандист – это единственный честный вор, ведь крадет он только у государства.


Молитва перед едой – кощунство: негоже возносить похвалу Господу слюнявым ртом.


Наш интеллект любит полюбоваться на себя в зеркало.


Нет большего удовольствия в жизни, чем сначала сделать тайком доброе дело, а потом, «по чистой случайности», предать его гласности.


Ничто не озадачивает меня больше, чем время и пространство, и вместе с тем ничто не волнует меньше: ни о том, ни о другом я никогда не думаю.


Самые блестящие каламбуры – это те, которые наименее подвержены глубокому осмыслению.


Стихия любого человека, я глубоко убежден в этом, не труд, а созерцание.


Холодность – следствие не только трезвой убежденности в своей правоте, но и беспринципного безразличия к истине.


Хорошее без плохого не бывает – даже школьнику на каникулы дают задание.


Человек – существо азартное. Хорошего ему мало. Ему подавай самое лучшее.


Чем тяжелей болезнь, тем явственнее внутренний голос.


Что за наслаждение находиться в хорошей библиотеке. Смотреть на книги – и то уже счастье. Перед вами пир, достойный богов; вы сознаете, что можно принять в нем участие и наполнить до краев свою чашу.


Я ко всему могу относиться равнодушно. Равнодушно – но не одинаково.


Я прожил пятьдесят лет, но если вычесть из них те часы, что я жил для других, а не для себя, то окажется, что я еще в пеленках.


Я с уважением отношусь ко всякого рода отклонениям от здравого смысла: чем смехотворнее ошибки, которые совершает человек в вашем присутствии, тем больше вероятность того, что он не предаст, не перехитрит вас.


Будь проклято наше время; я буду писать для античности.


Для меня всегда сомнительны достоинства стихов, пока они не напечатаны. Все вопросы снимает типографщик. (Ч. Лэм в передаче О. Уайльда).


У влюбленного нет соперника более грозного, чем отец.


Когда я не гуляю, я читаю; я не могу просто сидеть и думать. Книги думают за меня.


Мало какой звук так возбуждает любопытство, как стук в дверь.


Мы читаем, чтобы сказать, что мы это читали.


Настоящее домашнее уединение возможно лишь в самом центре Лондона.

Я твердо решил, что мои дети будут воспитываться в религии своего отца, если смогут установить, какая это религия.
Томас Бабингтон Маколей

(1800—1859 гг.)

историк, публицист,

политический деятель


Анализ – не дело поэта. Его призвание – воспроизводить, а не расчленять.


Большой ум, как и большая гора, первыми ловят и отражают утреннее солнце.


В любую эпоху самых злостных представителей рода человеческого следует искать среди народных вождей.


В наше время многие политики имеют обыкновение с апломбом рассуждать о том, будто народ не заслуживает свободы до тех пор, пока не научится ею пользоваться. Это умозаключение сделало бы честь дураку из старой сказки, который решил не идти в воду, пока не научится плавать.


Вежливость хорошо определили как благожелательность в мелочах.


Вероятно, ни один человек не может быть поэтом, не может даже любить поэзию, если он, хотя бы в малой степени, не душевнобольной.


Вознаграждению и наказанию подвластно все в этом мире. Все, кроме сердца.


Всякий тиран настолько заинтересован в том, чтобы свой народ мог грабить только он сам, средства, которыми достигается эта цель настолько ясны и просты, что людям, быть может, живется лучше при самой жестокой тирании, чем при анархии.


Древняя философия была мельницей, а не дорогой. Она состояла из вопросов, которые вращались в круге, и противоречий, которые всегда начинались сначала. В ней проявлялось огромное напряжение и совсем не было прогресса.


Если рабы будут ждать свободы до тех пор, пока они не поумнеют, ждать придется долго…

Закон напрасно существует дли тех, у кого нет ни мужества, ни средств защищать его.


Крошечный добрый поступок лучше, чем самые торжественные обещания сделать невозможное.


Кто, вращаясь в образованном и литературном обществе, стремится сделаться большим поэтом, должен сначала обратиться в маленького ребенка. Он должен расчленить всю ткань своей души. Он должен забыть многое из того, что, быть может, до сих пор было для него основой его превосходства. Его собственные таланты будут препятствием для него.


Любовь толпы похожа на любовь той сладострастной волшебницы из арабских сказок, которая не только бросала своих любовников, когда проходили сорок дней ее нежности, но еще заставляла их – посредством самых ужасных кар и превращений – искупать свою вину и расплачиваться за то, что когда-то они слишком нравились ей.


Насилие – суть войны.


Насильное подчинение колоний обычно обходится дороже, чем они того стоят.


Нет никакого преувеличения, когда говорят, что великие произведения Шекспира менее проиграли бы, если бы их лишили всех так называемых красот, чем теряют эти красивые места, если читать их отдельно от всего произведения. Пожалуй, это высшая похвала, которую может получить драматург.


Нет ничего более бессмысленного, чем сентенция на общую тему.


Нет ничего более благодатного для народа, чем свобода торговля – и ничего более непопулярного.


Нет силы более разрушительной, чем умение представлять людей в смешном виде.

Новая философия – никогда не отдыхающая философия, никогда не достигающая цели, совершенства. Ее закон – прогресс. Местность, вчера не видная, сегодня – место ее действия, завтра будет ее исходным пунктом.


Первые плоды, собранные плохим хозяином, часто посажены хозяином хорошим.


По мнению Платона, человек создан для философии, по мнению Бэкона – философия для человека.


Поэзия нуждается не в анализирующем, а в верующем духе.


Правители должны не обвинять людей в отсутствии патриотизма, а сделать все от себя зависящее, чтобы они стали патриотами.


Причины ссоры множатся на глазах.


Те, кто сравнивает век, в котором им выпало жить, с золотым веком, существующим лишь в нашем воображении, могут рассуждать о вырождении и крахе; но тот, кто хорошо осведомлен о прошлом, никогда не станет отчаиваться по поводу настоящего.


То, что интересует всех, не интересует никого.


Умеренность на войне – непростительная глупость.


Умные… всегда с большим подозрением взирали и на ангелов, и на демонов толпы.


Философия, которая способна научить человека быть совершенно счастливым, испытывая непереносимую боль, гораздо лучше той философии, которая боль смягчает… Философия, которая борется с алчностью, гораздо лучше философии, которая разрабатывает законы об охране собственности.


Хитрые люди презирают знание, простаки удивляются ему, мудрые люди пользуются им.


Хорошее правительство – не то, которое хочет сделать людей счастливыми, а то, которое знает, как этого добиться.


Цель ораторского искусства – не истина, но убеждение.


Я не могу представить себе философии, более пагубно отзывающейся на нравственности и независимости писателей, чем та, которая учит их кормиться на счет благоволения министров и знати. Никакая философия не может так верно превращать людей, предназначенных природою быть нашим благословением и украшением, в позор и чуму общества.


Один акр земли в Миддлсексе лучше целого княжества в Утопии.


Во всем мире не найдется и десяти человек, смерть которых могла бы испортить мне ужин, но есть один или два, смерть которых разобьет мое сердце.


Господствующая религия никогда не бывает аскетичной.


Еврей – это то, что мы сделали из него.


Людовик XIV, как никто другой, продемонстрировал два таланта, необходимых государю: хорошо выбирать сподвижников и приписывать себе львиную долю их заслуг.


Назначение зеркала не в том, чтобы на нем рисовать.


Настоящий университет наших дней – собрание книг.


Нет ничего бесполезнее универсальных правил.


Об Англии: Наша демократия с самого начала была самой аристократичной, а наша аристократия – самой демократичной в мире.


Что касается всех вообще, не касается никого.


Во флоте Карла II были джентльмены и моряки, но моряки не были джентльменами, а джентльмены – моряками.


Пуританин ненавидит медвежью охоту не потому, что она причиняет мучения медведю, а потому, что она доставляет удовольствие зрителям.
Джон Стюарт Милль

(1806—1873 гг.)

философ, логик, экономист,

общественный деятель


Если два или более случаев подлежащего исследованию явления имеют общим лишь одно обстоятельство, то это обстоятельство – в котором только и согласуются все эти случаи, – есть причина (или следствие) данного явления. […]

Если случай, в котором исследуемое явление наступает, и случай, в котором оно не наступает, сходны во всех обстоятельствах, кроме одного, встречающегося лишь в первом случае, то это обстоятельство, в котором одном только и разнятся эти два случая, есть следствие, или причина, или необходимая часть причины явления. […]

Если два или более случаев возникновения явления имеют общим лишь одно обстоятельство, и два или более случаев невозникновения того же явления имеют общим только отсутствие того же самого обстоятельства, то это обстоятельство, в котором только и разнятся оба ряда случаев, есть или следствие, или причина, или необходимая часть причины изучаемого явления. […]

Если из явления вычесть ту его часть, которая, как известно из прежних индукций, есть следствие некоторых определенных предыдущих, то остаток данного явления должен быть следствием остальных предыдущих. […]


Всякое явление, изменяющееся определенным образом всякий раз, когда некоторым особенным образом изменяется другое явление, есть либо причина, либо следствие этого явления, либо соединено с ним какой-либо причинной связью.


Выдающиеся способности и глубокое изучение бессмысленны, если время от времени они не приводят к заключениям, отличным от тех, какие можно было бы сделать с обыкновенными способностями и без изучения.


Гений может свободно дышать только в атмосфере свободы.


Достоинство государства зависит в конечном счете от достоинства образующих его личностей.


Жена, не ведущая мужа вперед, непременно толкает его назад.


[…] Логика не тождественна знанию, хотя область ее и совпадает с областью знания. Логика есть общий ценитель и судья всех частных исследований. Она не задается целью находить очевидность; она только определяет, найдена очевидность или нет. Логика не наблюдает, не изобретает, не открывает – она судит. […]

Итак, логика есть наука об отправлениях разума, служащих для оценки очевидности; она есть учение как о самом процессе перехода от известных истин к неизвестным, так и о всех других умственных действиях, поскольку они помогают этому процессу.


…Нравственность может быть определена следующим образом: такие правила для руководства человеческими поступками, через соблюдение которых всему человечеству доставляется существование, наиболее свободное от страданий и наиболее богатое наслаждениями, притом не только человечеству, но, насколько это допускает природа вещей, и всякой твари, которая только обладает чувством.


Спроси себя, счастлив ли ты, и ты перестанешь быть счастлив.


Никто не может быть великим мыслителем, если он, как мыслитель, не ставит себе прежде всего в обязанность следовать своему разуму, к каким бы выводам он его ни привел.


Люди не хотят быть богатыми; люди хотят быть богаче других.


Брак – единственная форма рабства, допускаемая законом.
Роберт Оуэн

(1771—1858 гг.)

философ


Вина за преступный характер лежит не на индивиде, а на системе, среди которой он воспитался. Уничтожьте обстоятельства, содействующие созданию преступных характеров, и преступлений больше не будет; замените их обстоятельствами, рассчитанными на создание привычек к порядку, регулярности, воздержанности, труду, – и человек будет обладать этими качествами. […].


[…] Человеческая природа, за исключением мелких различий, встречающихся во всех сложных явлениях природы, везде одна и та же. Она без исключений всюду пластична, и с помощью разумного воспитания можно образовать из детей какого угодно класса людей совершенно другого класса. […]


Цель всех человеческих усилий заключается в достижении счастья. Однако счастье не может быть достигнуто, им нельзя пользоваться, и обладание им нельзя обеспечить до тех пор, пока все люди не будут наслаждаться хорошим здоровьем и не приобретут подлинных знаний и богатства.

Благодаря воспитанию в отдаленном будущем несовершенное человечество превратится в новую расу людей – таково могущество воспитания.


Для того чтобы формировать разумные характеры в индивидуумах, как создателях последовательно развивающегося, процветающего и навсегда счастливого общества, каждый с ранних лет должен быть приучаем к ежедневной полезной работе, сообразно его силам и способностям.


Человек теперь ни на йоту не ближе к счастью, чем в те времена, от которых к нам дошли первые известия о людях.