Аммиан Марцеллин
(ок. 330 – ок. 400 гг.)
историк из Антиохии
Сарацин [ближневосточных бедуинов] нам лучше бы не иметь ни друзьями, ни врагами.
Сборщики податей доставляли ему [императору Констанцию] больше ненависти, чем денег.
Он был старше доблестью, чем годами. (Об императоре Юлиане).
Больные раздражительнее здоровых, женщины – мужчин, старики – юношей и несчастные – счастливых.
Многие отрицают богов на небесах, а сами боятся выйти из дому, позавтракать, взять ванну, прежде чем не справятся, где, положим, находится Меркурий или какую часть созвездия Рака закрывает луна.
Луций Апулей
(ок. 124 – 170 гг.)
писатель, адвокат, философ школы Платона
Мера богатства – не столько земли и доходы, сколько сама душа человека: если он терпит нужду из-за жадности и ненасытен к наживе, то ему не хватит даже золотых гор, он постоянно будет что-нибудь выпрашивать, чтобы приумножить нажитое прежде. Но ведь это и есть настоящее признание в бедности, потому что всякая страсть к стяжательству исходит из предположения, что ты беден, и несущественно, насколько велико то, чего тебе не хватает.
Голого раздеть и десяти силачам не удастся.
Неполно счастье тех, богатство которых никому не ведомо.
Люди порознь смертны, в совокупности – вечны.
Время [людей] крылато, мудрость медлительна, смерть скорая, жизнь жалкая.
Коли в суждениях доверяться больше глазам, нежели разуму, то мы мудростью далеко уступили бы орлу.
Всему (…) есть цена, и не малая: ее платит тот, кто просит (…), – поэтому все необходимое удобнее покупать, чем клянчить.
От богов человеку ничто хорошее не дается без примеси хоть какой-нибудь неприятности, в самой радости есть хоть толика горести.
Первую чашу пьем мы для утоления жажды, вторую – для увеселения, третью – для наслаждения, а четвертую – для сумасшествия.
То, что мы знаем, – ограничено, а что не знаем – бесконечно.
Не на то надо смотреть, где человек родился, а каковы его нравы, не в какой земле, а по каким принципам решил он прожить свою жизнь.
Прекращение деятельности всегда приводит за собой вялость, а за вялостью идет дряхлость.
Нет в мире ничего, что могло бы достичь совершенства уже в зародыше, напротив, почти во всяком явлении сначала – надежды робкая простота, потом уж – осуществления бесспорная полнота.
Обвинить можно и невинного, но обличить – только виновного.
Стыд и честь – как платье: чем больше потрепаны, тем беспечнее к ним относишься.
Нет для меня уважения дороже, чем уважение человека, которого сам больше всех по заслугам уважаю.
Собственная нравственная нечистоплотность – это знак презрения к самому себе.
Все, чем бы ты в жизни ни пользовался, оказывается скорее обременительным, чем полезным, если только выходит за пределы целесообразной умеренности.
Каждый человек в отдельности смертен, человечество же в целом бессмертно.
Храбрость занимает среднее место между самонадеянной отвагой и робостью.
Во всем мире и на все времена.
Не дано увидеть те силы, которые позволено только ощущать.
Аниций Манлий Северин Боэций
(ок. 480 – 524 гг.)
философ, христианский богослов и поэт
Если существует Бог, то откуда зло? И откуда добро, если Бога нет? (Со ссылкой на Эпикура).
Всякое благо (…) выше того, кому принадлежит.
Некто заявил человеку, похвалявшемуся званием философа, что признает его таковым, если он перенесет наносимые ему оскорбления спокойно и терпеливо. Тот долго выслушивал брань и наконец с насмешкой спросил: «Теперь-то ты веришь, что я действительно философ?» На это первый ответил: «Я бы поверил, если бы ты промолчал».
Многие обретают в детях своих мучителей.
Только мудрые могут достигать всего, чего пожелают, дурные же обычно делают то, что угодно их чувственности, того же, чего действительно желают, они достичь не могут.
Наградою добрым служит сама их порядочность, а наказанием дурным – их порочность.
Вечность есть совершенное обладание сразу всей полнотой бесконечной жизни.
Одно дело вести бесконечную во времени жизнь (…), а другое – быть всеобъемлющим наличием бесконечной жизни, что возможно лишь для божественного разума. (…) Итак, (…) назовем Бога вечным, а мир – беспрестанным.
Нет ничего существующего во времени, что могло бы охватить сразу всю протяженность своей жизни, ибо оно, не достигнув еще завтрашнего, уже утратило вчерашнее. Ваша нынешняя жизнь не больше, чем текущее и преходящее мгновение. (…) Такая жизнь может быть бесконечно долгой, но она не может объять и охватить всю свою протяженность одновременно. Ведь будущего еще нет, тогда как прошедшее уже утрачено.
Бог созерцает все в своем вечном настоящем.
Марк Юний Брут
(85—43 гг. до н.э.)
политический деятель
Не господство устранено, а переменили господина.
[Об Октавиане, будущем императоре Августе:] Как, если он не хочет, нас не будет? Лучше не быть, чем быть с его согласия.
Отвергли не рабство, но условия рабства.
Я (…) признбю для себя Римом всякое место, где только можно будет быть свободным.
Ни одно условие рабства, каким бы хорошим оно ни было, не отпугнет меня от войны с самим рабством, то есть (…) с могуществом, которое хочет быть превыше законов.
Лучше никем не повелевать, нежели у кого-либо быть в рабстве; ведь без первого можно с почетом жить; жить со вторым нет никакой возможности.
Все (…) для нас ясно и твердо определено, неизвестно только одно – предстоит ли нам жить, сохраняя свою свободу, или же умереть вместе с нею.
[О своих друзьях в Риме:] Они сами больше, чем тираны, виновны в том, что влачат рабскую долю, если терпеливо смотрят на то, о чем и слышать-то непереносимо!
[После поражения от Октавиана и Марка Антония] кто-то промолвил, что (…) надо бежать, и Брут, поднявшись, отозвался: «Вот именно, бежать, и как можно скорее. Но только с помощью рук, а не ног».
Валерий Максим
(1-я половина I в. н.э.)
писатель, историк
Имеет все тот, кто ничего не желает.
Клочок земли, у которого больше хозяев, чем требуется работников. (О бедном крестьянском хозяйстве).
Счастье и умеренность плохо уживаются друг с другом.
Чрезмерное пристрастие к вину закрывает дверь для всех достоинств и открывает ее для всех пороков.
Умеренность есть как бы мать хорошего здоровья.
Флавий Вегеций Ренат
(конец IV – нач. V вв.)
военный писатель
Знание военного дела питает смелость в бою.
Северные народы (…) менее разумны, но зато (…) особенно склонны к битвам.
Главную силу войска надо пополнять набором из деревенских местностей; (…) меньше боится смерти тот, кто меньше знает радостей в жизни.
В сражениях (…) наказание следует тотчас же за ошибкой.
Кто хочет мира, пусть готовится к войне.
Само себе (…) создает предателя то войско, чей разведчик попадает в руки врагов.
Легче вызвать чувство храбрости у новонабранных воинов, чем вернуть его у тех, которые уже перепуганы.
Часто больше пользы приносит местность, чем храбрость.
Солдат исправляют на местах стоянок страх и наказание; а в походах их делают лучшими надежды и награды.
Что нужно сделать, обсуждай со многими; но что ты собираешься сделать – с очень немногими и самыми верными, а лучше всего – с самим собой.
В военных делах быстрота обычно приносит больше пользы, чем доблесть.
Война приятна только тем, кто ее не испытал.
Веллей Патеркул
(20 до н.э. – ок. 31 гг. н.э.)
историк, современник Тиберия
Самое великое в нем [Гомере] то, что не было до него никого, кому бы он мог подражать, и не нашлось после него никого, кто смог бы подражать ему.
Ненависть, порождаемая соперничеством, переживает страх и не прекращается по отношению к побежденным даже после исчезновения самого предмета ненависти.
Соперничество питает талант, (…) и то, чего добиваются с наивысшим рвением, достигает наивысшего совершенства.
Рвение ослабевает вместе с надеждой. Если мы не можем догнать, перестаем гнаться.
Один город Аттики на протяжении многих лет прославился большим числом мастеров слова и их творений, чем вся Греция, так что можно подумать, будто части тела греческого народа распределены между другими городами, дух же заперт за стенами одних Афин.
[О Гае Марии:] Наилучший на войне, наихудший в мирных условиях.
Страх римского народа перед диктатором был большим, чем страх, заставляющий прибегнуть к диктатуре.
Редко завидуют славе тех, чьего могущества не боятся.
Помпеи определенно выдающийся человек, и даже чересчур выдающийся для свободного государства.
Помпеи (…) там, где ему должно было быть первым, всегда хотел быть единственным.
Едва ли не глупо было «бы перечислять гениев, которых мы еще помним, (…) ведь насколько велико восхищение, настолько затруднительна оценка.
Безделью сопутствует зависть.
Если прежде ему [Помпею Великому] не хватало земли для побед, то теперь не хватило земли для погребения.
К настоящему мы относимся с завистью, перед прошлым же преклоняемся, считая, что одно нас затмевает, а другое учит.
Источником бедствий чаще всего служит беспечность.
Публий Вергилий Марон
(70—19 гг. до н.э.)
поэт
[Вергилий] говорил, что рождает свои стихи наподобие медведицы: как это животное производит детей бесформенных и безобразных, а затем, облизывая, уже рожденным придает вид и облик, так и плоды его дарования тотчас после рождения бывают грубы и несовершенны, и он лишь потом, отделывая их и обрабатывая, придает им черты лица и выразительности.
Каждому назначен свой день.
Судьбы прокладывают путь.
Счастлив, кто мог познать причины вещей и поверг под ноги все страхи и неумолимую судьбу, и шум волн жадного Ахеронта.
Слепой случай меняет все.
Опыт – самый лучший наставник.
Мудрость сильнее рока.
Молва – это бедствие, быстрее которого нет ничего на свете.
Крепнет молва на ходу и сил набирает в движеньи.
Мы должны стремиться не к тому, чтобы нас всякий понимал, а к тому, чтобы нас нельзя было не понять.
Да не сбудутся эти слова!
Не смертного голос звучит.
Молва растет по мере своего распространения.
Бог рад нечетному числу.
Ужели сколько гнева в душах богов.
Любые невзгоды следует превозмогать терпением.
Не отступай перед бедой, а прямо иди ей навстречу.
Не поддавайся несчастью, но иди ему навстречу с удвоенным мужеством.
Выдержите и останьтесь сильными для будущих времен.
Мужайтесь и храните себя для благоприятных времен.
Не все ли равно, хитростью или доблестью победил ты врага?
Перековать серпы на мечи.
Нет никакого спасения в войне.
Нет блага в войне, все мы просим у тебя мира.
Отчего бы нам не жить в мире?
Они могут (добиться победы), потому что они в этом убеждены.
Одно спасение у побежденных – не надеяться ни на какое спасение.
Боюсь данайцев, даже дары приносящих.
Смелым помогает судьба.
Человеческие судьбы трогают душу.
Слезы сочувствия есть, и земное трогает души.
Меня дело касается, когда горит стена у соседа.
Любовь у всех одна и та же.
Все побеждает любовь, покоримся ж и мы ее власти.
Не заживает рана в сердце.
Что ни случись, мы терпеньем и волею все превозможем.
Берегитесь заходить слишком далеко.
Сокрытие зла питает и оживляет его.
Да восстанет когда-нибудь мститель из наших костей!
Шадить покоренных, обуздывать непокорных.
Всякого влечет своя страсть.
Не слишком доверяйся внешнему виду.
Велика сила первых привычек.
Пожнут твои плоды потомки.
О, на что только ты не толкаешь алчные души людей, проклятая золота жажда!
Наша забота пусть останется нашим потомкам.
Приятно воспоминание о невзгодах минувших.
О, если бы Юпитер возвратил мне минувшие годы!
Время уносит все.
Но между тем бежит, бежит невозвратное время, пока мы, плененные любовью к предмету, задерживаемся на всех подробностях.
Не может любая земля родить любое растение.
Ужасно вновь воскрешать боль.
Будь благосклонен к смелым начинаниям.
В движении сила растет и набирает мощь.
Начинания принесут одному трудную жизнь, другому же счастье.
Никто не может быть ни всезнающим, ни всемогущим.
Веспасиан Тит Флавий
(9—79 гг.)
римский император
Когда он [рабби Йоханан] прибыл в стан римлян [осаждавших Иерусалим], он сказал: «Приветствую тебя, о император!» Веспасиан сказал ему: «Ты дважды приговорен к смерти. Первый раз за то, что назвал меня императором, хотя я вовсе не император, а второй раз за то, что не пришел ко мне сразу, если я император».
Один из его любимых прислужников просил управительского места для человека, которого выдавал за своего брата; Веспасиан велел ему подождать, вызвал к себе этого человека, сам взял с него деньги, выговоренные за ходатайство, и тотчас назначил на место; а когда опять вмешался служитель, сказал ему: «Ищи себе другого брата, а это теперь мой брат».
Тит упрекал отца [Веспасиана], что и нужники он обложил налогом; тот взял монету из первой прибыли, поднес к его носу и спросил, воняет ли она. «Нет», – ответил Тит. «А ведь это деньги с мочи», – сказал Веспасиан.
Когда посланцы доложили ему [Веспасиану], что решено поставить ему на общественный счет колоссальную статую немалой цены, он протянул ладонь и сказал: «Ставьте немедленно, вот постамент».
Веспасиан, почувствовав приближение смерти, произнес: «Увы, кажется, я становлюсь богом». (Императоров после смерти обожествляли.)
Император должен умереть стоя. (Последние слова Веспасиана).
Деньги не пахнут.
Вителлий Авл
(12—69 гг.)
римский император
Труп врага хорошо пахнет.
Гай Марий
(ок. 157—86 до н.э.)
римский полководец, семикратный консул, вел гражданскую войну против Суллы
В войне с кимврами отличилась тысяча воинов из Камерина, и он [Гай Марий] всем им дал права гражданства, не имея на то никаких законных прав; а на упреки заявил, что за лязгом оружия голос законов был ему не слышен.
[Во время Союзнической войны] Помпедий Силон, пользовавшийся среди италийцев наибольшей властью и влиянием, сказал ему [Марию]: «Если ты великий полководец, Марий, выйди и сразись со мной»; на это Марий ответил: «Если сам ты великий полководец, то заставь меня сразиться с тобой против моей воли».
Гален
(129—199 гг.)
врач, грек по происхождению
Народ жаждет лекарств.
Ни днем, ни ночью не может он перестать подгонять себя и напрягаться, чтобы изучить в совершенстве все, что было сказано наиболее знаменитыми из древних… Для такого человека мой трактат окажется полезным. Такие люди немногочисленны. Для других эта книга будет столь же излишня, как история, рассказанная ослу.
Ничего лишнего.
Геллий Авл
(II в. н.э.)
писатель
Истина – дочь времени.
Если чего-нибудь нет, обхожусь без него.
Лира галке ни к чему.
Выдерживай и воздерживайся (девиз стоиков).
Дурной совет больше всего вредит советчику.
Вижу бороду, но не вижу мудреца.
От колоса до пирога путь очень долог.
Между ртом и куском многое может произойти.
Дурной умысел против того и оборачивается, кто его замыслил.
Квинт Гораций Флакк
(65—8 гг. до н.э.)
поэт
Отрадно и почетно умереть за отечество.
Что нам искать земель, согреваемых иным солнцем?
Кто, покинув Отчизну, сможет убежать от себя?
Я не тот, кем был раньше.
Всему есть определенные границы.
К чему нам в быстротечной жизни домогаться столь многого?
Не бывает счастья без червоточин.
Не спрашивай о том, что будет завтра.
Гони природу вилами, она все равно вернется.
Приятным будет наступление часа, на который ты не надеялся.
Человек, хорошо подготовленный, сохраняет надежду в несчастье и боится перемены судьбы в счастливое время.
Урвемте же, други, часок, пока благосклонен к нам случай.
Многое может возродиться из того, что уже умерло.
Мы лишь прах и тень.
Пусть бог не вмешивается.
Не все восхищаются одним и тем же и не все любят одно и то же.
Пользуйся нынешним днем, менее всего доверяя грядущему. Лови мгновение!
Если ныне нам плохо, то не всегда так будет и впредь.
Что будет завтра, бойся разгадывать,
И каждый день, судьбою нам посланный,
Считай за благо!
Золотая середина.
К чему нам в быстротечной жизни домогаться столь многого?
Счастлив тот, кто вдали от забот своими волами обрабатывает отцовскую землю.
Нет ничего счастливого во всех отношениях.
Невозможно благополучие во всех отношениях.
Невозможно человеку знать и предчувствовать, когда от чего страховаться.
Мне приятно, когда меня называют честным человеком.
Кто мешает, смеясь, говорить правду?
И то, что скрыто под землей, время покажет при свете дня!
Трудно по-своему выразить общеизвестные истины.
Голая правда.
Ничто в жизни не достается без большого труда.
Нет ничего невозможного для людей.
Ставь себе лишь достижимые цели.
Не уклоняйся от дела, но и не суетись через меру.
Достиг всеобщего одобрения тот, кто соединил приятное с полезным.
Чему бы ты ни учил, будь краток.
Невозможно все знать.
Сердцем чистым слова впивай и вверяйся мудрейшим.
Запах, который впитал еще новый сосуд, сохранится долгое время.
Испытавший опасается.
Желание избежать ошибки вовлекает в другую.
Осторожность никогда не бывает излишней.
Отличай прямое от кривого.
Дерзай быть мудрым!
Человек не в состоянии предусмотреть, чего ему должно избегать в то или иное мгновение.
Не важно, будет ли он заблуждаться по глупости или в припадке гнева.
Есть и такие ошибки, которые мы извиняем.
Мера должна быть во всем.
Краткость нужна, чтобы речь стремилась легко и свободно,
Чтобы в словах не путалась мысль и ушей не терзала.
Насмешка часто разрешает важные задачи лучше и сильнее, чем строго обличительная речь.
Шутка, насмешливое слово часто удачнее и лучше определяют даже важные вещи, чем серьезное и глубокое изучение.
Как листья ежегодно сменяются на деревьях, так и слова, прожив свой век, уступают место вновь нарождающимся.
Когда суть дела обдумана заранее, слова приходят сами собой.
Если заочно злословит кто друга или, злоречье
Слыша другого о нем, не промолвит ни слова в защиту;
Если для славы забавника выдумать рад небылицу
Или для смеха готов расславить приятеля тайну:
…вот кто опасен, кто черен! Его берегися!
Чаще взвешивай, что и кому говоришь обо всяком.
Надо сегодня сказать лишь то, что уместно сегодня.
Прочее все отложить и сказать в подходящее время.
Чаще зачеркивай написанное.
Овладей предметом, а слова найдутся.
Выпущенное слово не поймаешь.
Однажды выпущенное слово улетает безвозвратно.
Стараюсь быть кратким, делаюсь непонятным.
Рассказывать басню глухому ослу.
Если у тебя есть нечто лучшее – предложи, а если ж нет – покоряйся.
Не наказывай грозным бичом того, кто заслуживает лишь плетки.
За преступлением следует наказание.
Какая польза в напрасных законах там, где нет нравов? Что значат пустые законы без обычаев?
Что значат законы без нравов, что значат нравы без веры?
Что б ни творили цари-сумасброды – страдают ахейцы.
Сильнее тот, кто первый.
По одному и тому же закону необходимость воздаст и великим и малым.
Чистую совесть иметь – не знать за собой прегрешений.
Серебро дешевле золота, золото – нравственных достоинств.
Ненавидим добродетель здравствующую, с завистью ищем исчезнувшую с глаз.
Для тебя добродетель слово, а священная роща – дрова.
Войны прокляты матерями.
Скрытая доблесть мало чем отличается от могильной бездеятельности.
Жили храбрецы и до Агамемнона.
Чтобы жить – будь настороже.
Если хочешь, чтобы друг твой горбов у тебя не заметил, сам не смотри на его бородавки.
Прислушайся к тому, что советует друг.
Если сосед твой горит, беда и тебе угрожает.
Узнай характер друга, чтобы ты не возненавидел его.
Недостатки подруги ускользают от внимания влюбленного.
Добродетель родителей – большое приданое.
Не хмурь бровей!
Подчиняй свой дух. Управляй своим настроением.
В трудных обстоятельствах сохраняй рассудок.
Старайся и в горькие минуты сохранять присутствие духа.
Управляй своим настроением, ибо оно если не повинуется, то повелевает.
Пытаюсь подчинить себе обстоятельства, а не подчиняться им.
Сладко бывает предаться безумию там, где это уместно.
Тот, кто весел, и тот, кто грустит, не выносят друг друга.
Не носи в лес дрова, безумец.
Гнев – кратковременное безумие.
Кто спасает человека против его воли, тот поступает не лучше убийцы.
Легче переносить терпеливо то, что нам не дано исправить.
Большие обещания уменьшают доверие.
Стремясь избежать одних пороков, глупцы впадают в другие.
От вина гибнет красота, вином сокращается молодость.
Неистовствовать свойственно женщинам.
Бережливый не похож на скупого.
Иногда и добрый Гомер дремлет.
Глупые, избегая пороков, впадают в противоположные.
В грязный сосуд что ни влей, непременно прокиснет.
Прожил не худо и тот, кто безвестным родился и умер.
Народ меня освистывает, но сам я себе рукоплещу.
Бойся дешевых похвал, прикрытых лисьею шкурой.
Знатным понравиться людям – не последняя честь.
Скупой всегда нуждается.
С ростом богатства растут и заботы.
Наживайся честно, если можешь, а если нет, то любым способом.
Скряга близок к безумцу.
Кто хмур от честолюбия, а кто – от сребролюбия.
Богатством не изменишь происхождения.
Деньги либо господствуют над своим обладателем, либо служат ему.
Если не бегаешь, пока здоров, придется побегать, когда заболеешь.
Если у тебя все в порядке с желудком, грудью, ногами, никакие царские сокровища не смогут ничего прибавить.
Ни дом, ни поместья, ни груды бронзы и золота не изгонят из больного тела их владельца горячку, а из духа его – печаль: если обладатель всей этой груды вещей хочет хорошо ими пользоваться, ему нужно быть здоровым.
Кто медлит упорядочить свою жизнь, подобен тому простаку, который дожидается у реки, когда она пронесет свои воды.
Будем держаться всегда сообразно с возрастом каждым.
Лишь один раз приходится совершать смертный путь.
Смерть стучится ко всем одинаково.
Смерть – последняя черта человеческих дел.
Имей в виду, что любой день может оказаться для тебя последним.
Все мы приходим в одно и то же место.
Всех ожидает одна и та же ночь, всем придется когда-нибудь вступить на смертную тропу.
Живи, помня, как коротка жизнь.
Нужно разным характерам и возрастам придавать то, что с ними совместимо.
Выпрягай состарившегося коня.
Смерть настигнет и того, кто от нее бежит.
Неудержимо летит время.
Чему не угрожает губительное время?
Мы говорим, время же завистное мчится.
Увы! Уходят безвозвратно быстротечные годы.
Стремительно уходят годы.
Не те уж годы, да и настроение не то.
Кто знает, добавят ли боги завтрашние времена к прожитым дням?
Всё, что прошло, прошлое.
Час увлекает за собой день.
Хотел бы я знать, какая давность придает сочинению ценность.
Годы бегут, и у нас одно за другим похищают:
Отняли шутки, румянец, пирушки, любви шаловливость.
Один день вытесняется другим.
Знай же, художник, что нужны во всем простота и единство.
Поэту посредственных строчек ввек не простят ни люди, ни боги, ни книжные лавки.
Ничто не может быть красиво со всех точек зрения.
Художникам, как и поэтам, издавна право дано дерзать на все что угодно.
Кто многого добивается, тому многого недостает.
Люди лицом своим смеются со смеющимися, а с плачущими плачут.
Волк зубами, бык рогами угрожает.
Я воздвиг памятник, долговечнее бронзы.
Дионисий Катон
под этим именем сохранился сборник латинских изречений, сложившийся не позднее IV в. н.э.
Тех, кого любит супруг, жена никогда не полюбит.
День, что истек без потерь, ты должен записывать в прибыль.
Правят ли нами бессмертные боги, узнать не старайся.
Помни, ты – смертный и должен заботиться только о смертном.
…неповинно вино; ты, пьющий, виновен.
Добрая слава дается не деньгам твоим, а поступкам.
Женщина, плача, уже замышляет коварство.
Случай сегодня кудряв, а завтра, глядишь, облысеет.
Ни с кем не будет в согласии, кто сам с собой не согласен.
Речь дана всем, (…) ум – немногим.
Не верь мнению других о себе больше, чем веришь себе.
Знающий (…) о себе дурное думает, что все говорят о нем.
Что (…) можешь дать, (…) не обещай дважды.
Будь сам себе самым близким.
Не старайся гаданиями узнать намерения бога: то, что он решил про тебя, он обдумал сам, без тебя.
Жизнь без науки есть подобие смерти.
Поэты воспевают достойное удивления, а не доверия.
Не обижай мать, желая быть добрым к отцу.
Куда бы ты ни пошел, за тобой следует смерть, тень тела.
Боль врачует боль.
Марк Порций Катон (старший)
(234—149 гг. до н.э.)
политик, полководец, оратор, правовед, знаток сельского хозяйства, писатель
Карфаген должен быть разрушен.
Фраза, которой Катон заканчивал
свои выступления в сенате
Антиох ведет войну письмами, сражается пером и чернилами.
Прикиньте в глубине души своей: если вы с трудом сделаете что-нибудь достойное, труд для вас быстро кончается, а содеянное добро остается с вами на всю жизнь; но если ради удовольствия вы сделаете что-нибудь дурное, удовольствие быстро оставит вас, а дурное дело всегда останется на вас.
Частные воры влачат жизнь в колодках и узах, общественные – в золоте и пурпуре.
[Отнимая коней у слишком тучных представителей сословия всадников:] Какая польза может быть государству от тела, в котором все от ног до головы – сплошной живот?
Одно дело успевать, другое – спешить: кто вовремя делает одно дело, тот успевает, кто хватается за многое и ничего не кончает, тот спешит.
Если ты скрываешь правду, то тебя считают обманщиком, а если сочиняешь неправду – вруном.
Нету такого закона, который был бы хорош для всех.
Едва станут они [женщины] вровень с вами, как тотчас окажутся выше вас.
Ужель хотите вы (…), чтобы жены ваши старались добыть украшения, другим недоступные, а те, что победнее, выбивались из сил, чтобы не подвергнуться презрению за эту свою бедность. И конечно, как только женщины начнут стыдиться того, что вовсе не стыдно, они перестанут стыдиться того, чего должно стыдиться и в самом деле. Та, что сможет, будет на свои деньги покупать украшения, та, что не сможет, станет требовать деньги у мужа. Горе и тому, кто уступит просьбам, и тому, кто останется непреклонным, ибо непреклонный вскоре увидит, как жена его берет у другого то, в чем отказал ей он.
[Воюя в Испании.] Катон запретил подрядчикам закупать хлеб для войска и отослал их обратно в Рим, сказавши: «Война сама себя кормит».
Гнев от безумия отличается лишь продолжительностью.
Кто серьезен в смешных делах, тот будет смешон в серьезных.
Хорошие дела нужно перекрывать новыми хорошими делами, чтобы не выдохлась добрая слава.
Лишнее всегда дорого.
Во всем мире мужья повелевают женами, всем миром повелеваем мы, а нами повелевают наши жены.
Царь – животное плотоядное.
Душа влюбленного живет в чужом теле.
Греки произносят речи языком, а римляне – сердцем.
Тот, кто бьет жену или ребенка, поднимает руку на самую высокую святыню.
И превозносить, и поносить себя – одинаково нелепо.
[О гурманах:] Люди, у которых язык более тонко чувствует, чем сердце.
Удивляюсь, как может удерживаться от смеха один гаруспик [прорицатель, гадающий по внутренностям птиц], когда смотрит на другого.
Распутник спереди и сзади. (Катон об одном из своих противников.)
[Катон] был недоволен, что граждане каждый год переизбирают одних и тех же лиц на государственные должности: «По-вашему, стало быть, – говорил он, – или власть немногого достойна, или власти немногие достойны».
Глядя на множество воздвигнутых статуй, он сказал: «А обо мне пусть люди спрашивают, почему Катону нет памятника, чем почему ему стоит памятник».
Однажды, когда римский народ несвоевременно домогался раздачи хлеба, Катон, желая отвратить сограждан от их намерения, начал свою речь так: «Тяжелая задача, квириты [римляне], говорить с желудком, у которого нет ушей».
[Катон] сравнил римлян с овцами, которые порознь не желают повиноваться, зато все вместе покорно следуют за пастухами. «Вот так же и вы, – заключил Катон. – Тем самым людям, советом которых каждый из вас в отдельности и не подумал бы воспользоваться, вы смело доверяетесь, собравшись воедино».
[Катон] был под судом чуть ли не пятьдесят раз, причем в последний раз – на восемьдесят седьмом году. Тогда-то он и произнес свои знаменитые слова: «Тяжело, если жизнь прожита с одними, а оправдываться приходится перед другими».
Добавь радость к заботам.
Труд кончается, но хорошо исполненная работа не пропадет.
Нет такого закона, который бы удовлетворял всех.
Отцу семейства пристойнее продавать, а не покупать.
Жизнь с женой – дело нелегкое, но жизнь без нее вообще невозможна.
Не всегда будет лето.
Покупай не то, что нужно, а то, что необходимо.
Какую пользу государству может принести тело, в котором все, от горла до промежности, – одно лишь брюхо?
Из молодых людей лучше те, которые краснеют, а не те, которые бледнеют.
Ученость есть сладкий плод горького корня.
Речь дается многим, но мудрость редким.
Остерегайся сам того, чего не одобряешь в других.
Говоря с мудрым, употребляй немного слов.
Если кто-либо похвалит тебя, проверь сам, верно ли это.
Кроме того, я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен.
Катулл Гай Валерий
(ок. 87 – ок. 54 гг. до н.э.)
поэт
То, что говорит женщина любящему ее человеку, писано на ветре и быстротекущей воде.
Нет ничего глупее глупого смеха.
Будь упорен и тверд.
Марк Фабий Квинтилиан
(ок. 35 – ок. 96 гг.)
ритор и писатель, учитель наследников императора Домициана
Тупые и неспособные к ученью умы – вещь столь же противоестественная, как чудовищные телесные уродства; но ведь и встречаются они редко. (…) Подавляющее множество детей подает добрые надежды; если все это с возрастом угасает, ясно, что повинна в этом не природа, а воспитание.
Невежество (…) вредит и нравам.
Я предпочел бы, чтобы ребенок начинал говорить по-гречески, ибо латыни, на которой говорят все вокруг, он обучится даже в том случае, если бы мы этого не хотели.
Быстрые умы, подобно преждевременным плодам, почти никогда совершенно не дозревают.
Наказывать детей телесно (…) низко и свойственно только рабам. (…) Ребенок, которого не исправляют выговоры, привыкнет к побоям и будет переносить их с рабским упрямством.
Грамматик не может быть совершенным без некоторого понятия о музыке, поскольку он должен объяснять звуки и размеры.
Из новых слов лучше те, что постарше, а из старых – что поновей.
В грамматике вредно только то, что излишне.
[При чтении вслух] во всяком случае, необходимо одно предварительное условие: чтобы ученик понимал смысл.
Стихотворение не дулжно читать, как прозу, ибо оно есть «песнь» и поэты, по их собственному выражению, поют. Но чтение не должно переходить в доподлинное пение. (…) О таком роде чтения сохранилось меткое замечание Гая Цезаря, сделанное еще в бытность мальчиком: «Если это называется пением, то поешь ты скверно; а если чтение, зачем поешь?»
Музыка неотделима от вещей божественных.
Частое подражание становится собственным нравом.
Искусство [оратора] (…) прежде всего заключается в том, чтобы никто не замечал искусства.
Легче заниматься многими предметами [попеременно], нежели одним продолжительно.
Утомляет не столько сам труд, сколько мысли о нем.
Во многих рождается отвращение к учению оттого, что выговоры в устах иных учителей походят на явную ненависть.
Ученики должны искать одобрения учителя, а не учитель – одобрения учеников.
Переучивать несравненно трудней, чем учить. Поэтому Тимофей, знаменитый флейтист, требовал двойной платы с тех, кто приходил к нему от других учителей.
[Пусть бы] плохие учителя научили хоть не многому, да только не худому.
Кто хочет, тот и может.
Чем меньше ума, тем напыщенней речь; так малорослые тянутся вверх на цыпочках.
Учитель чем меньше имеет способностей, тем для ученика темнее.
Почти во всем помогают не столько правила, сколько опыт.
Люди с удовольствием слушают то, чего бы сами сказать не хотели.
Неученые кажутся богаче словами, ведь у них что на уме, то и на языке.
Кто, найдя лучшее, ищет иного, тот хочет худшего.
Судьи часто бывают неопытны, и только обманом их можно удержать от ошибок.
Кто сбился с прямой дороги, того вернуть на нее можно только окольным путем.
Искусство без материала ничто, материал даже без искусства имеет ценность; зато совершенное искусство прекрасней наилучшего материала.
Истинное часто неправдоподобно, и напротив, ложное нередко бывает правдоподобно.
Каждый судья охотнее подтверждает приговор другого судьи.
Обвинять легче, чем защищать: легче наносить раны, чем исцелять их.
Судья, который слушает нас с удовольствием, почти уже верит нам.
Стилистические фигуры должны украшать, а – не затмевать речь.
Лучшие выражения почти неразлучны с мыслями и находятся сами собой.
Есть даже такие, кто нарочно старается быть темным. (…) Отсюда родилась замечательная похвала: «Это прекрасно: я и сам ничего не понял».
Нужно стараться, чтобы нас не только понимали, но и не могли не понять.
Краткое известие (…) меньше трогает.
Вредить легко, помогать трудно.
Излишнее старание в выборе слов заставляет усомниться в искренности чувств: где избыток искусства, там подозревают недостаток истины.
Оратор не должен слепо подражать поэтам. (…) Поэзией можно только любоваться издали.
Необходимо быть свободным от предубеждения, что каждое слово великого писателя носит на себе печать совершенства. (…) Случается, (…) что те, кто считает законом для оратора все, что на ходят в великих писателях, подражают их ошибкам – что легче – и высшую степень сходства с великими людьми считают в том, что разделяют их недостатки.
Осуждают то, чего не могут понять.
История должна рассказывать, а не доказывать.
Кто идет следом, всегда должен отставать.
[О подражании:] Легче сделать более, нежели то же.
Сама природа не производит на свет быстро ничего великого. (…) Чем больше животное, тем дольше оно вынашивается.
Пиша быстро, нельзя научиться писать хорошо. Хорошо пиша – можно научиться писать скоро.
Неужели ты хочешь выражаться лучше, чем можешь?
Работа пера не менее серьезна, когда оно стирает написанное.
Ум (…) должен выражаться в том, чтобы расширить тесное (…), увеличить – малое, разнообразить – похожее, возбудить интерес к обыкновенному и красиво говорить о малом.
Как кормчий меняет курс, смотря по направлению ветра, так адвокат меняет свой план в процессе, смотря по переменам в ходе этого процесса.
Никогда не стану я восторгаться и стройной импровизацией, раз вижу, что этого не занимать стать даже у сварливых баб.
Кто любит выказывать свою ученость среди глупцов, того сочтут глупцом люди ученые.
Ничто так не укрепляется старанием и ничто так не слабеет от нерадения, как память.
Тверже запечатлевается в памяти то, над чем мы больше трудились.
Людей распознают по выговору, как монету по звуку.
Всякому приятно свое собственное пение.
Без содействия рук всякая речь слаба и недостаточна.
Притвориться философом можно, а оратором нет.
Лучше, чтобы одобрили дело, защищаемое оратором, нежели самого оратора.
Злоязычный от злодея отличается только тем, что первый не имеет случая злодействовать на самом деле.
Хорошо говорить и хорошо писать – одно и тоже.
Только то дело кажется долгим, которое делаешь без охоты.
И в старости можно научиться всему, была бы охота.
Счастливы были бы искусства, если бы о них судили одни художники.
Не для того я живу, чтобы есть, а ем для того, чтобы жить.
Практика без теории ценнее, чем теория без практики.
Правда, законность, добродетель, справедливость, кротость – все это может быть объединено в понятии «честность».
Силу нужно поддерживать постоянным упражнением.
Что может быть честнее и благороднее, как научить других тому, что сам наилучшим образом знаешь?
Отучить от чего-нибудь – труд более тяжелый и первоочередной, чем научить чему-то.
Учиться никогда не поздно.
Тот, кто быстро пишет, не научится писать хорошо; но тот, кто пишет хорошо, научился писать быстро.
Главное в ораторском искусстве состоит в том, чтобы не дать приметить искусства.
Слишком старательные поиски слов часто портят всю речь. Лучшие слова – это те, которые являются сами собой; они кажутся подсказанными самою правдой.
Сила духа и страсть делают людей красноречивыми.
Письменные упражнения шлифуют речь, а упражнения в речах оживляют письменный стиль.
Всякое слово где-нибудь да оказывается подходящим.
Краткость речи не должна лишать ее изящества, иначе речь будет груба.
В языке нянек не должно быть погрешностей.
Что говорится в народе, то, не имея определенного автора, становится как бы общим достоянием.
Есть такие краткие изречения или пословицы, которые всеми приняты и употребляются. Такие изречения не переходили бы из века в век, если бы всем людям не казались истинными.
Только случай мешает человеку злоречивому стать злодеем.
От смеха недалеко до высмеивания.
Судят люди невежественные, и часто их нужно обманывать, чтобы они не заблуждались.
Свобода и распущенность – понятия одно другому совершенно противоположные.
То, что в одних случаях называется свободой, в других – называется распущенностью.
Совесть – тысяча свидетелей.
Если война причина зол, то мир будет их исцелением.
Уничтожь деньги – уничтожишь войны.
Лучше отказаться от острого словца, чем от друга.
Честолюбие само по себе, может быть, и порок, но оно часто является источником достоинства.
Лжец должен обладать хорошей памятью.
Кто ни с кем себя не сравнивает, тот, естественно, мнит о себе слишком много.
Ничто так не обязательно всему роду человеческому, как медицина.
Всему свойственна своя прелесть.
Ничто не сохнет легче слез.
Клавдиан Клавдий
(ок. 375 – после 404 гг.)
поэт, по происхождению грек, из Александрии
Поздно признаваться в ошибке, когда весь корабль под водою.
Помышляй не о том, что ты можешь сделать, а о том, что должен.
Будь первым исполнителем своих приказаний.
Настоящая победа только та, когда сами враги признают себя побежденными.
Присутствие уменьшает славу.
Клавдий Элиан
(ок. 175 – ок. 235 гг.)
прозаик
Слава (…) не имеет ни безошибочного глаза, ни совершенного слуха и поэтому нередко впадает в ошибки.
Любящим нравится, поссорившись с возлюбленным, мириться с ним вновь, – ничто не может доставить им большего удовольствия.
Залевк из Лотр ввел множество справедливых и полезных законов, один из них таков: буде во время болезни житель Эпизефирийских Локр без совета врача выпьет неразбавленного вина, даже если выздоровеет, будет наказан смертью, так как отведал того, что ему не было предписано.
На острове Крит (…) полагалось заучивать законы вместе с определенной мелодией, чтобы благодаря музыке легче запоминались слова, и, преступив какой-нибудь запрет, нельзя было отговориться неведением.
Деньги что еж, которого легко словить, но непросто удержать.
Тираническая власть не переходит дальше второго колена – оно либо сразу, как сосну, подрубает жизнь тирана, либо отбирает у наследников.
Во времена, когда митиленцы еще удерживали свое морское господство, они наказали отложившихся от них союзников, запретив им обучать своих детей грамоте и музыке, ибо считали самым тяжким лишением не уметь читать и писать и не иметь понятия о музыке.
Мир постепенно изнашивается.
Надежда – сновидение бодрствующих. (Со ссылкой на Платона).
Гиппоник, сын Каллия, хотел воздвигнуть статую в дар отечеству. Когда кто-то посоветовал ему заказать эту статую у Поликлета, он сказал, что ему не надобно такого приношения, слава которого достанется не дарителю, а ваятелю. Ибо ясно было, что все, кто увидит, как искусно сделана статуя, будут восхищаться не Гиппоником, а Поликлетом.
Квинт Курций Руф
(I в.)
историк
Хорошая лошадь слушается даже тени всадника.
Чем больше ты имеешь, тем с большей жадностью стремишься к тому, чего у тебя нет. (…) Война у тебя рождается из побед. (Скифы – Александру Македонскому.)
Войны зависят от славы, и часто та ложь, которой поверили, становится истиной. (Так Александр объясняет, почему он позволил себя обожествить.)
Торопливость задерживает.
Никакой бурный прилив не может поднять таких волн, какими бывают движения в толпе, особенно если она упивается новой и недолговечной свободой.
Судьба никогда не благоприятствует нам с подлинной искренностью.
Не может быть дружбы между господином и рабом.
За вину предков платят потомки.
Предпочитаю сетовать на свою судьбу, чем стыдиться победы.
Кто считает войско в победе или бегстве?
Боязливая собака сильнее лает, чем кусает.
Необходимость выше расчетов.
Лаберий
(105—43 до н.э.)
поэт и драматург
Могущественный и когда просит, принуждает.
Честь для всех одна.
К высотам славы долог восхожденья путь,
Неверен вверх, а спуск с него стремителен.
Нельзя быть всем одновременно первыми.
Лукан Марк Анней
(39—65 гг.)
поэт
Преуспевающий человек никогда не должен думать, что его любят за его собственные качества.
Если осталось еще что-нибудь доделать, считай, что ничто не сделано.
Во время войны законы молчат.
Все преходящее подвержено случайностям.
Пожертвовать жизнью ради победы.
Предоставить мечу решать судьбу мира.
Не дается даром победа над тем, кто готов подставить под удар свою грудь.
От пользы до справедливости так же далеко, как от земли до звезд.
Добродетель тем отраднее, чем больших трудов она стоит сама по себе.
Праздность всегда порождает в душе непостоянство.
Следует подчиняться времени.
Тит Лукреций Кар
(99—55 гг. до н.э.)
поэт и философ-материалист
Человек сам не знает, чего он хочет, и постоянно ищет перемены мест, как будто это может избавить его от бремени.
Оттого только страх всех смертных объемлет, что много видят они явлений на земле и на небе нередко, коих причины никак усмотреть и понять не умеют, и полагают, что все это божьим веленьем творится. Если же будем мы знать, что ничто не способно возникнуть из ничего, то тогда мы гораздо яснее увидим наших заданий предмет: и откуда являются вещи, и каким образом все происходит без помощи свыше.
Дна никакого нет у вселенной нигде, и телам изначальным остаться негде на месте, раз нет ни конца, ни предела пространству.
Дух силен радостью.
Все совершенствует природа.
Ложь опровергнуть непреложными фактами.
Если чувства будут не истинны, то и весь наш разум окажется ложным.
Дело само говорит за себя.
Человек гибнет, дело остается.
Ничто, по-видимому, не совершается столь же быстро, как то, что замышляет и приводит в исполнение сам ум.
Ничего нет отраднее, чем занимать безмятежно светлые выси, умом мудрецов укрепленные прочно.
Выражай смертными словами бессмертные вещи.
На сколько страшных злодейств толкнула людей религия!
Правда, бывают трудные минуты, но сопротивляйся им – повернись к дурному спиной, и твоя внутренняя весна не обманет тебя. Даже старость и та не всегда сгибается под холодным мраком ночи.
Каждый чувствует, каковы его силы, на которые он может рассчитывать.
Лучше спокойно подчиняться, чем властвовать самому.
Дырявого кувшина не наполнишь.
После того как тело расслабили тяжкие удары времени, после того как руки и ноги отяжелели, утратили силу, разум тоже начинает прихрамывать, язык заплетается и ум убывает.
Неминуемый конец предстоит смертным.
Бессмертная смерть.
Не все подходит ко всему.
Эмилий Павел (Луций Эмилий Павел)
(ок. 230 – 160 гг. до н.э.)
полководец, победитель македонского царя Персея
Устроить пир и выстроить боевую линию – задачи весьма сходные: первый должен быть как можно приятнее в глазах гостей, вторая – как можно страшнее в глазах врагов.
Луцилий Гай
(ок. 180 – 102 гг. до н.э.)
поэт
Если труд, то труд такой уж, чтоб и польза была, и честь.
Сосредотачивать мысль всегда на пользе отчизны. После – на пользе родных, а потом уж на собственной пользе.
Если бы то, чего человеку достаточно, удовлетворяло его, он был бы вполне обеспечен.
Не всякому всякое дело под силу.
Глуп, кто меж плясунов и сам пускается в пляску.
Возносись душою в счастьи и смирись, когда беда.
Доблесть – всегда сознавать последствия наших поступков,
Доблесть – всегда разбирать, где честь, где право, где польза,
Что хорошо и что нет, что гнусно, бесчестно и вредно.
Доблесть – предел полагать и меру нашим желаниям,
Доблесть – способность познать настоящую цену богатства,
Доблесть – то почитать, что действительно чести достойно.
Макробий Амвросий Феодосий
(IV – V вв. н.э.)
политический деятель, писатель
Хорошие законы порождаются дурными нравами.
Неразвитый ум охотнее верит примеру, чем доводу.
Природа питает всю вселенную.
Подобное радуется подобному.
Все побеждает упорный труд.
Манилий
(I в. н.э.)
поэт
Все подчинено определенному закону.
Человек не ценит того, что у него есть.
Рождаясь, мы умираем, конец предвещается началом.
Истина сокрыта глубоко.
И на долю неблагоразумия приходит успех: благоразумие часто обманывает, и фортуна, мало разбираясь в заслугах, не всегда благоприятствует правому делу. Непостоянная, она переходит от одного к другому, не делая никакого различия.
Марк Аврелий
(121—180 гг.)
римский император с 161 г., покровитель науки и философии, философ-стоик
Не пошел я в общие школы, а учился дома у хороших учителей и понял, что на такие вещи надо тратиться не жалея.
Самая продолжительная жизнь ничем не отличается от самой краткой. Ведь настоящее для всех равно, а следовательно, равны и потери – и сводятся они всего-навсего к мгновенью. Никто не может лишиться ни минувшего, ни грядущего. Ибо кто мог бы отнять у меня то, чего я не имею?
Все от века единообразно и вращается по кругу, и безразлично, наблюдать ли одно и то же сто лет, двести или бесконечно долго. (…) И долговечнейший, и тот, кому вот-вот умирать, теряет ровно столько же.
Каждое дело исполняй как последнее в своей жизни.
Жизнь – борьба и странствие по чужбине; посмертная слава – забвение.
Кто чувствует и вдумывается поглубже, что происходит в мировом целом, тот вряд ли хоть в чем-нибудь из сопутствующего природе не найдет, что оно как-то приятно пристроено. (…) Своими здравомысленными глазами он сумеет увидеть красоту и некий расцвет старухи или старика, и прелесть новорожденного.
Не сделаешь ничего человеческого хорошо, не соотнеся это с божественным, и наоборот.
Жить, не рассчитывая на тысячи лет. Нависает неизбежность. Покуда жив, покуда можно – стань хорош.
Что же такое вечная слава? Сущая суета. (…) Все мимолетно: и тот, кто помнит, и то, о чем помнят.
Вот сказал бы тебе кто-нибудь из богов, что завтра умрешь или уж точно послезавтра – не стал бы ты ломать голову, как умереть именно послезавтра, а не завтра, если ты, конечно, не малодушен до крайности. В самом деле, велик ли промежуток? Точно так же через много лет или завтра – не думай, что велика разница.
Несчастный я, такое со мной случилось! – Нет! Счастлив я, что со мной это случилось, а я по-прежнему беспечален, настоящим не уязвлен, перед будущим не робею. Случиться-то с каждым могло такое, но беспечальным остаться сумел бы не всякий.
Ни с кем не случается ничего, что не дано ему вынести.
Нет (…) ничего устойчивого, а рядом с нами безмерная бездна прошедшего и грядущего, в которой все исчезает.
Хоть бы и с трудом тебе давалось что-нибудь – не признавай это невозможным для человека, а напротив, что возможно и свойственно человеку, то считай доступным и для себя.
Азия, Европа – закоулки мира. Целое море – для мира капля. (…) Всякое настоящее во времени – точка для вечности.
Нет, что они делают! – людей, живущих в одно с ними время и вместе с ними, они хвалить не желают, а сами тщатся снискать похвалу у потомков, которых они никогда не видели и не увидят. Отсюда совсем уже близко до огорчения, что предки не слагали тебе похвальных речей.
Кто видел настоящее, тот уже видел все, бывшее в течение вечности, и все, что еще будет в течение беспредельного времени.
Город и отечество мне, Антонину, Рим, а мне, человеку, мир.
Каждый стоит столько, сколько стоит то, о чем он хлопочет.
Скоро ты забудешь обо всем, и все, в свою очередь, забудет о тебе.
Лицо, искаженное гневом, есть нечто совершенно противоестественное. Если такое выражение повторяется часто, оно как бы умерщвляет человеческий облик, совершенно погашает его, так что никоим образом нельзя его восстановить. Из этого уже можно понять, что оно противоречит разуму.
О боли: что непереносимо, уводит из жизни, а что затянулось, переносимо.
Как морской песок ложится покровом поверх прежнего, так прежнее в жизни быстро заносится новым.
Безразлично, будешь ли ты наблюдать человеческую жизнь в течение сорока лет или же десяти тысяч лет. Ибо что увидишь ты нового?
Представь себе, что ты уже умер, что жил только до настоящего момента, и оставшееся время жизни, как доставшееся тебе сверх ожидания, проводи согласно с природой.
Люби только то, что случается с тобой и предопределено тебе. Ибо что могло бы более соответствовать тебе?
Искусство жизни более напоминает искусство борьбы, нежели танцев. Оно требует готовности и стойкости и в отношении к внезапному и непредвиденному.
Вполне возможно стать богоподобным человеком, оставаясь никому не известным.
Совершенство характера – (…) чтобы всякий день проводить как последний.
Боги бессмертны, а не сетуют, что уж придется им целую вечность терпеть вечно великое множество прескверных людей; более того, боги всячески о них заботятся; а ты, который вот-вот прекратишься, зарекаешься.
Смешно, стараясь избежать чужой порочности – что невозможно, не стараться избежать своей собственной – что вполне возможно.
Ты сделал добро, другому – сделано добро. Что же ты, как безумный, ищешь что-то третье сверх этого? чтобы еще и знали, как хорошо ты сделал, или чтобы получить что-то взамен?
Люди будут делать одно и то же, как ты ни бейся.
Старайся расположить к себе современников. Те, кто предпочитает гнаться за славой у потомства, забывают, что грядущие поколения ничем не будут отличаться от настоящего, которым они тяготятся. И эти поколения тоже смертны.
Хочешь, чтобы тебя хвалил человек, который за один час трижды тебя обругает? хочешь нравиться тому, кто сам себе не нравится?
Люди рождены друг для друга. Значит, переучивай или переноси.
Либо боги ничего не могут, либо могут. Если не могут, зачем молишься? А если могут, почему бы не помолиться лучше о том, чтобы не бояться ничего такого, ни к чему такому не вожделеть и ни о чем таком не печалиться?
Погрешающий погрешает против себя; несправедливый, делая себя злым, делает себе зло.
Когда тебя возмутит чье-то бесстыдство, тотчас же спроси себя: «Возможно ли, чтобы в мире не было людей без стыда?» Нет, невозможно. Не требуй же невозможного.
Если делаешь добро человеку, чего еще хочешь? мало тебе сделать нечто сообразное со своей природой – еще ты мзды себе ищешь? все равно как глаз требовал бы плату за то, что смотрит, или ноги – за то, что ходят.
Тот, кто во всем следует разуму, не суетлив и в то же время деятелен, весел и вместе с тем уравновешен.
Все происходящее ничем не отличается от происходившего ранее и имеющего произойти в будущем. (…) Повсюду одно и то же, только действующие лица другие.
Нет такого счастливца, чтобы по смерти его не стояли рядом люди, которым приятна случившаяся беда. Был он положителен, мудр – так разве не найдется кто-нибудь, кто про себя скажет: «наконец-то отдохну от этого воспитателя. Он, правда, никому не досаждал, но я-то чувствовал, что втайне он нас осуждает».
Презирающие друг друга – друг другу угождают, а желающие превзойти друг друга – пресмыкаются друг перед другом.
Я часто дивился тому, что каждый, любя себя больше других, в то же время своему убеждению о себе придает меньшее значение, нежели убеждению других (…) Мы более стесняемся своих ближних – что-то они подумают о нас, – нежели самих себя.
Ни на богов нельзя сетовать (они-то не погрешают ни вольно, ни невольно), ни на людей (эти не иначе, как невольно). Сетовать, выходит, не на кого.
Не все же разглагольствовать о том, каким должен быть человек, пора и стать им.
Люди рождены, чтобы помогать друг другу, как рука помогает руке, нога ноге и верхняя челюсть – нижней.
Не все ли равно, если твоя жизнь будет продолжаться триста или даже три тысячи лет? Ведь живешь только в настоящем мгновении и, кто бы ты ни был, утрачиваешь только настоящий миг. Нельзя отнять ни нашего прошлого, потому что его уже нет, ни будущего, потому что мы его еще не имеем.
Если бы ты хотел этого, ты не можешь отделить свою жизнь от человечества. Ты живешь в нем, им и для него. Мы все сотворены для взаимодействия, как ноги, руки, глаза.
Приставлять одно доброе дело к другому так плотно, чтобы между ними не оставалось ни малейшего промежутка, – вот что я называю наслаждаться жизнью.
Ни один человек не счастлив, пока он не считает себя счастливым.
Задача жизни не в том, чтобы быть на стороне большинства, а в том, чтобы жить согласно с внутренним, сознаваемым тобою законом.
Терпит вред тот, кто упорствует в заблуждении и невежестве.
Не довольствуйся поверхностным взглядом. От тебя не должны ускользнуть ни своеобразие каждой вещи, ни ее достоинство.
Несправедливость не всегда связана с каким-нибудь действием; часто она состоит именно в бездействии.
Не делай того, что осуждает твоя совесть, и не говори того, что не согласно с правдой. Соблюдай это самое важное, и ты выполнишь всю задачу своей жизни.
Во-первых, не делай ничего без причины и цели. Во-вторых, не делай ничего, что бы не клонилось на пользу обществу.
Помни, что изменить свое мнение и следовать тому, что исправляет твою ошибку, более соответствует свободе, чем настойчивость в своей ошибке.
Человека хорошего, благожелательного и искреннего можно узнать и по его глазам.
Настоящий способ мстить врагу – это не походить на него.
Если кто меня оскорбил – это его дело, такова его наклонность, таков его нрав; у меня свой нрав, такой, какой мне дан от природы, и я останусь в своих поступках верен своей природе.
Совершенство нравов состоит в том, чтобы проводить каждый день так, как если б он должен был быть последним, без тревоги, без трусости, без притворства.
Измени отношение к вещам, которые тебя беспокоят, и ты будешь от них в безопасности.
Самый презренный вид малодушия – это жалость к самому себе.
Если бы ты ведал, из какого источника текут людские суждения и интересы, то перестал бы домогаться одобрения и похвалы людей.
Пусть дела твои будут такими, какими ты хотел бы их вспомнить на склоне жизни.
Если что-либо тебе не по силам, то не решай еще, что оно вообще невозможно для человека. Но если что-нибудь возможно для человека и свойственно ему, то считай, что оно доступно и тебе.
Для меня, как Антонина, град и отечество – Рим, как человека – мир. И только полезное этим двум градам есть благо для меня.
Боги или безвластны, или же властны. Если они безвластны, то зачем ты молишься им? Если же они властны, то не лучше ли молиться о том, чтобы не бояться ничего, не желать ничего, не огорчаться ничем, нежели о наличности или отсутствии чего-либо?
Без соображения с божественным не сделаешь хорошо ничего человеческого, и наоборот.
Чем больше человек любит самого себя, тем больше он зависит от чужого мнения.
Марк Теренций Варрон
(116—27 гг. до н.э.)
ученый и писатель
В жене пороки или исправь, или терпи: исправишь – жена твоя будет лучше, а стерпишь – лучше будешь сам.
Такого и больному ведь не взбредится,
Чего б уже не молвили философы.
[О скупце:] Ежели целый мир ему достанется в долю,
Он (…) у себя самого воровать
и откладывать будет.
Иным легче учить, чем научиться тому, чего они не знают.
Наследник плачет, как невеста: плач обоих скрытый смех.
Число гостей должно быть не меньше числа Граций и не больше числа Муз [т. е. от трех до девяти].
Марциал Марк Валерий
(ок. 40 – ок. 104 гг.)
поэт
Бесчестно поступает тот, кто изощряет свое остроумие на чужой книге.
Книжки мои соблюдать приучены меру такую: лиц не касаясь, они только пороки громят.
Правдивей правды.
Не могу жить ни с тобой, ни без тебя.
Люби, чтобы тебя любили.
Тот, кто всюду живет, нигде не живет.
Порядочный человек всегда простак.
Грабь, хватай, копи, владей – все придется оставить.
Жизнь легко презирать, когда очень трудно живется; мужествен тот, кто сумел добрым в несчастии быть.
Истинна скорбь у того, кто втихомолку скорбит.
Слава, которая приходит к тому, кто стал уже прахом, – запоздалая слава.
Сам бог повелевает тебе помнить о смерти.
Не бойся последнего дня, но и не призывай его.
Уметь наслаждаться прожитой жизнью – значит жить дважды.
Невий Гней
(ок. 270 – 201 гг. до н.э.)
драматург и поэт
Приятна похвала из уст людей, достойных похвалы.
Что нечестно приобретено, то прахом пойдет.
Корнелий Непот
(ок. 100 – 25 гг. до н.э.)
историк
Таков общий порок, великих и свободных государств: зависть сопутствует там славе, унижению подвергаются люди, которые кажутся слишком высоко стоящими, и бедняки с раздражением глядят на недоступное им богатство богачей.
Мир создается войной.
Каждому человеку судьбу создают его собственные нравы.
На войне ничем не стоит пренебрегать.
Излишняя уверенность обыкновенно ведет к беде.
Публий Овидий Назон
(43 г. до н.э. – ок. 18 г. н.э.)
поэт
Не подлежит сомнению мудрость итакийца (т. е. Одиссея), желающего увидеть дым отечественных очагов.
Тем, чем мы были и чем являемся, завтра уже не будем.
Все изменяется, ничто не исчезает.
Пользуйся юностью; жизнь быстро проходит: последующие радости не будут столь же прекрасны, как первые.
Души не умирают. Покидая прежнее местопребывание, они живут в других местах, которые вновь принимают их.
Бог в нас самих.
Мы восхищаемся древностью, но живем современностью.
Мгновения вечно сменяют друг друга.
Каждый в пределах своей пусть остается судьбы.
Чистая совесть ни лжи не боится, ни слухов, ни сплетен.
О деле суди по исходу.
Трудитесь, пока позволяют силы и годы.
Или не берись, или доводи до конца.
Сказано – сделано.
Результат оправдывает действие.
Чего мы не сделали сами, того я нашим не назвал бы.
Какие кто сознает за собой деяния, такие надежды или страхи и порождает это в глубине его сердца.
И у врага дозволено учиться.
Опыт – самый лучший наставник.
Верь опыту.
К неизвестному нет влечения.
Позволь мне остаться в своем заблуждении.
Чтобы тебя любили, будь достойным любви, а этого не дадут тебе исключительно красивая наружность или стройная фигура, – ты должен физическую красоту соединить с даром ума. Красота – ненадежное преимущество: чем больше стараешься ты, тем сильнее блекнет она, само время заставляет ее увядать. Не всегда цветут фиалки и фиолетовые лилии; на цветочном стебле розы, когда на ней опадут лепестки, остаются одни шипы. И у тебя, красавец, скоро покажутся седые волосы, придут в свое время и бороздящие тебе лицо морщины. Старайся образовать ум – нечто прочное – и сделать из него помощника красоте: только ум остается с нами до могилы!
Несчастных прежде всего оставляет разум.
Средний путь – самый безопасный.
Словом вождь побуждает смело сражаться в бою.
Молодые римляне, прошу вас, изучайте ораторское искусство, но не исключительно для защиты испуганных подсудимых! Как сдается народу серьезный судья или Сенат, состоящий из лучших членов общества, так и сдается девушка, побежденная твоим ораторским талантом. Скрывай, однако, свои силы, не выставляй напоказ своего красноречия! Отнюдь не употребляй изысканных фраз и выражений!
Первое слово всегда тревожит вам слух и вниманье.
Вечно и всюду молчать – небольшая в этом заслуга. Но грешно говорить то, о чем должно молчать.
Словами подобает скрашивать зло.
Молчи, мой язык, говорить больше не о чем.
Слезам присуща подчас сила слова.
В легком деле кто угодно сможет блистать красноречием.
Посулами всякий может быть богат.
Говорливая молва, которая любит прибавить к правде ложь, растет с каждой самой маленькой ложью.
Законы для того и даны, чтобы урезать власть сильнейшего.
Всякая надежда, основанная на заслуге, законна.
Пусть не хватает сил, но желание все же похвально.
Для добродетели ни одна дорога не является непроходимой.
Положить конец войнам.
Пусть воюют другие.
То, что упало, топтать – подлого труса почин.
Храброму вся земля – родина.
Вам, красавицы, полезно смешиваться с толпой. Почаще выходите из дому, хоть и без определенной цели! Чтобы поймать одну овцу, волчица гоняется за несколькими. Орел налетает разом на нескольких птиц. Пусть и хорошенькая женщина выставляет себя напоказ – быть может, из многих она увлечет хоть одного! Всюду она должна стараться нравиться и все мысли посвятить заботе о привлечении большого числа поклонников. Везде решающее значение имеет случай, поэтому у тебя всегда должна быть закинута удочка: рыба попадается и на такой глубине, на какой ты меньше всего ожидаешь ее встретить.
Счастлив, кто смело берет под свою защиту то, что любит.
Пока ты счастлив, у тебя множество друзей; когда времена омрачаются, ты останешься один.
Слова женщины легче падающих листьев, которые вода и ветер несут куда им угодно.
Трудно верить, между тем женщины берут уроки даже смеха и здесь также стараются быть хорошенькими! Открывать рот при смехе надо умеренно: на щеках должны быть видны две ямочки и нижняя губа чуть-чуть приоткрывать низ верхних зубов… Смех должен быть, если можно так выразиться, легким и чем-то женственным для уха! Есть женщины, безобразящие себе рот неумеренным смехом. Другие, смеясь, трясутся; можно думать, что они плачут. У третьих смех какой-то хриплый, отвратительный. Когда они смеются, думаешь, что это противный рев ослицы у мельничного жернова.
Небезопасно хвалить предмет своей любви приятелю – стоит ему поверить твоим похвалам, он пойдет по твоим стопам.
Мы, мужчины, ненавидим переходящую всякую меру спесь – верьте человеку опытному! – и часто, даже не сказав с женщиной ни слова, начинаем ненавидеть ее за один ее взгляд.
Учитесь ходить, как следует женщине. В походке есть своего рода красота, пренебрегать которой не годится. Она или привлекает, или отталкивает от себя незнакомых мужчин. Одна женщина движется грациозно, распустив платье по ветру и гордо ступая. Другая… разгуливает сама не своя, огромными шагами.
Чего не сможет искусство? – Женщины умеют и красиво плакать! Они плачут, когда хотят и как хотят!
Вино располагает к нежностям и разжигает. От выпитого в большом количестве неразбавленного вина бегут, исчезая, заботы. Тогда на сцену является смех, тогда и бедняк собирается с духом, тогда проходят грусть, заботы и морщины на лбу, тогда намерения становятся искренними – что так редко в наш век, вино уничтожает всякую искусственность. Здесь красавицы часто пленяли сердца молодых людей, и любовь в вине оказывалась огнем в огне.
Будь уверен прежде всего, что овладеть можно любою женщиной, – и овладеешь ею, расставляй только свои сети! Скорей перестанут петь птицы, летом стрекотать кузнечики, скорей аркадская собака пустится бежать от зайца, чем ответит отказом женщина на вкрадчивые предложения молодого человека! Согласится даже та, о согласии которой ты не мог бы и думать.
У женщин разные характеры, а на тысячу разных сердец нужно действовать и тысячею разных средств… Сколько на свете разных физиономий, столько и характеров… Одних рыб ловят острогою, других – удочкой, третьи попадаются в натянутую для них сеть. Так и ты не должен применять одного и того же средства для обольщения женщин всех возрастов. Если ты покажешься образованным невежде или нахалом жеманной, она, бедняжка, тотчас перестанет доверять себе. Оттого-то женщина, боящаяся отдаться честному, падает иногда в грязные объятия мерзавца.
Не вздумай ставить на вид женщине ее недостатки.
Часто прикидывающийся влюбленным влюбляется не на шутку и, начав с притворства, кончает серьезно. Тем снисходительнее должны вы, женщины, относиться к разыгрывающим из себя влюбленных – прежний мнимый любовник превратится в настоящего.
Страдания, неразлучные с любовью, бесчисленны, как раковины на морском берегу.
Если хочешь, чтобы женщина продолжала любить тебя, старайся внушить ей мысль, что в восторге от ее красоты. Будет она в красном платье, хвали красное платье, будет она в платье из легкой материи, говори, что оно идет к ней. Если на ней золотые украшения, скажи, что лично тебе она дороже золота; если она вздумает надеть костюм из зимней материи, похвали ее, что она надела костюм – из зимней материи. Подойдет она в одной рубашке, кричи: «Ты жжешь меня!…» – и умоляющим голосом проси ее не простудиться. Если ее волосы искусно расчесаны на две косы, восторгайся, что они расчесаны на две косы; если эти волосы завиты, хвали завивку. Восхищайся и ее руками, в танцах, и голосом, когда она поет; если же она перестанет, заяви сожаление, что она рано кончила.… Смотри только не покажись притворным на словах и не наноси смертельного удара выражению своих чувств – своею физиономией: тайная хитрость полезна, но, если ее разгадают, она заставляет краснеть и заслуженно лишает доверия навсегда.
Кто может скрыть любовь?
При ухаживании помогают и слезы – слезами ты размягчишь хоть алмаз! По возможности, старайся, чтобы красавица видела твои мокрые от слез щеки. Если не будет слез – не всегда же они являются вовремя, – намочи кончики пальцев и приложи к глазам.
Без размолвок недолго длится любовь.
Какой умный человек не примешает к нежностям поцелуев? Пусть красавица откажется подарить тебе поцелуй – срывай их, если тебе отказываются дать их! Быть может, сперва она начнет упираться и скажет: «Бессовестный». Но, и упираясь, она захочет быть побежденной! Берегись только бесцеремонно срывать поцелуи с ее нежных губок и давать повод жаловаться на грубость! Кому удавалось получить поцелуй, заслуживает потерять и то, что ему дали, – если не добудет остального. Много ли оставалось сделать после поцелуя для исполнения всех своих желаний?
Ночь любовь и вино не пробуждают скромных желаний: ночь прогоняет стыдливость, а вино и любовь – робость.
Слишком горячая и пылкая любовь нагоняет на нас в конце концов скуку и вредна точно так же, как слишком вкусная пища для желудка.
Ревность наносит смертельный удар самой прочной и самой сильной любви.
Безобразное явление – старческая любовь.
Ночь, да еще вино не позволяют судить о красоте… Ночь скрывает недостатки и не дает составить понятия ни о каких отрицательных сторонах; эти часы любую женщину делают красавицей.
Чтобы любовь заслужить, мало одной красоты.
Любовь травами не лечится.
Всякий влюбленный – солдат, и есть у Купидона свой (военный) лагерь.
Ты был бы уступчив и снисходителен к мольбам, если бы прежде пылал любовью к кому-либо.
Время исцеляет любовную тоску.
Что делать женщинам, если мужчины легкомысленнее их?
Сколько на небе звезд, столько и девушек в Риме.
Влюбленный всегда готов поверить в реальность того, чего он опасается.
Смелому помогают и Венера и счастливый случай.
Там, где нет опасности, наслаждение менее приятно.
Запретный плод сладок.
Страж жены – добродетель. Добродетельная только та, которую не принуждает страх, а кто верна из боязни, совсем не верна.
Та, которая не согрешает потому, что это не дозволено, та согрешает.
Занятия налагают отпечаток на характер.
Груз становится легким, когда несешь его с покорностью.
Кротость людям к лицу, гнев подобает зверям.
Мы всегда стремимся к запретному и желаем недозволенного.
Приходят посмотреть, приходят, чтобы и на них посмотрели.
Как хрупкий лед проходит гнев, если переждать.
Способен на любой обман тот, кто привык делать из черного белое и из белого черное.
Есть некоторое наслаждение и в слезах.
Мы плохо верим тому, чему неприятно поверить.
Остерегайтесь чьи-либо пороки приписывать всему миру.
Мелочи прельщают легкомысленных.
На чужом поле жатва всегда обильнее, у соседского скота вымя кажется крупнее.
Зависть терзает и сама терзается.
Потерпевший кораблекрушение и тихой воды боится.
Почести приносят доходы.
Сберечь приобретенное – не меньшее искусство, чем его приобрести.
Бедный повержен везде.
Смотри, как разрушается от безделья ленивое тело,
Как портится в озере без движения вода.
Больная душа не выносит ничего тягостного.
Противодействуй болезни вначале; поздно думать о лекарствах,
Когда болезнь укоренилась от долгого промедления.
Не всегда во власти врача исцелить больного.
Подчас болезнь оказывается сильнее медицины.
Я хочу, чтобы смерть застигла меня посреди трудов.
Менее мучительна сама смерть, чем ее ожидание.
Все может ослабить время, но не мою печаль.
Капля долбит камень, изнашивается от употребления кольцо.
Ни река, ни быстротечное время остановиться не могут.
Время тянется так медленно, что кажется, будто оно остановилось.
Время уходит, и мы молчаливо с годами стареем,
Дни убегают, и нам их невозможно сдержать.
Всепожирающее время.
Молодость быстро летит: лови уходящее время.
День миновавший всегда лучше, чем нынешний день.
Искусства смягчают нравы.
Делать из ручья большую реку.
Октавиан Август
(63 до н.э.—14 н.э.)
римский император с 30 г. до н.э.
Измена мне мила, а изменники противны.
Пакувий Тавр, настойчиво добиваясь подарка от императора Августа, сказал ему, что уже масса народа говорит о том, что он якобы получил от Августа немалую сумму денег. «А ты, – сказал Август, – им не верь».
Геренния, юношу, предававшегося порокам, Август приказал выгнать из своего лагеря. Тот умолял о прощении и говорил: «Как я вернусь к себе домой, что я скажу отцу?» – «Скажи, что я тебе не понравился», – ответил Август.
Торопись медленно. (Излюбленная поговорка Августа).
[Август] никогда не начинал сражения или войну, если не был уверен, что при победе выиграет больше, чем потеряет при поражении. Тех, кто домогается малых выгод ценой большой опасности, он сравнивал с рыболовом, который удит рыбу на золотой крючок: оторвись крючок – никакая добыча не возместит потери.
Одному оробевшему просителю он [Август] (…) сказал в шутку, что тот подает ему просьбу, словно грош слону.
Когда Август с триумфом вернулся после победы [над Марком Антонием] при Акциуме, то навстречу ему среди поздравляющих поспешил человек, держащий в руке ворона, наученного говорить: «Привет Цезарю, победителю, императору». Цезарь в восторге купил приветливую птицу за двадцать тысяч сестерциев. Приятель этого ремесленника, который ничего не получил от щедрости Августа, заверил императора, что у того есть и другой ворон, и просил, чтобы заставили принести и его. Принесенный ворон ясно произнес заученные слова: «Привет Антонию, победителю, императору». Август, нисколько не рассердившись, ограничился тем, что приказал виновному разделить полученные деньги с приятелем.
[Август в письме к своему сыну Тиберию:] Не слишком возмущайся, если кто-то говорит обо мне дурно: довольно и того, что никто не может нам сделать дурного.
(Светоний. «Божественный Август», 51, 3)
[Август о Тиберии, своем наследнике:] Бедный римский народ, в какие он попадет медленные челюсти!
Я принял Рим кирпичным, а оставляю его мраморным.
(ок. 330 – ок. 400 гг.)
историк из Антиохии
Сарацин [ближневосточных бедуинов] нам лучше бы не иметь ни друзьями, ни врагами.
Сборщики податей доставляли ему [императору Констанцию] больше ненависти, чем денег.
Он был старше доблестью, чем годами. (Об императоре Юлиане).
Больные раздражительнее здоровых, женщины – мужчин, старики – юношей и несчастные – счастливых.
Многие отрицают богов на небесах, а сами боятся выйти из дому, позавтракать, взять ванну, прежде чем не справятся, где, положим, находится Меркурий или какую часть созвездия Рака закрывает луна.
Луций Апулей
(ок. 124 – 170 гг.)
писатель, адвокат, философ школы Платона
Мера богатства – не столько земли и доходы, сколько сама душа человека: если он терпит нужду из-за жадности и ненасытен к наживе, то ему не хватит даже золотых гор, он постоянно будет что-нибудь выпрашивать, чтобы приумножить нажитое прежде. Но ведь это и есть настоящее признание в бедности, потому что всякая страсть к стяжательству исходит из предположения, что ты беден, и несущественно, насколько велико то, чего тебе не хватает.
Голого раздеть и десяти силачам не удастся.
Неполно счастье тех, богатство которых никому не ведомо.
Люди порознь смертны, в совокупности – вечны.
Время [людей] крылато, мудрость медлительна, смерть скорая, жизнь жалкая.
Коли в суждениях доверяться больше глазам, нежели разуму, то мы мудростью далеко уступили бы орлу.
Всему (…) есть цена, и не малая: ее платит тот, кто просит (…), – поэтому все необходимое удобнее покупать, чем клянчить.
От богов человеку ничто хорошее не дается без примеси хоть какой-нибудь неприятности, в самой радости есть хоть толика горести.
Первую чашу пьем мы для утоления жажды, вторую – для увеселения, третью – для наслаждения, а четвертую – для сумасшествия.
То, что мы знаем, – ограничено, а что не знаем – бесконечно.
Не на то надо смотреть, где человек родился, а каковы его нравы, не в какой земле, а по каким принципам решил он прожить свою жизнь.
Прекращение деятельности всегда приводит за собой вялость, а за вялостью идет дряхлость.
Нет в мире ничего, что могло бы достичь совершенства уже в зародыше, напротив, почти во всяком явлении сначала – надежды робкая простота, потом уж – осуществления бесспорная полнота.
Обвинить можно и невинного, но обличить – только виновного.
Стыд и честь – как платье: чем больше потрепаны, тем беспечнее к ним относишься.
Нет для меня уважения дороже, чем уважение человека, которого сам больше всех по заслугам уважаю.
Собственная нравственная нечистоплотность – это знак презрения к самому себе.
Все, чем бы ты в жизни ни пользовался, оказывается скорее обременительным, чем полезным, если только выходит за пределы целесообразной умеренности.
Каждый человек в отдельности смертен, человечество же в целом бессмертно.
Храбрость занимает среднее место между самонадеянной отвагой и робостью.
Во всем мире и на все времена.
Не дано увидеть те силы, которые позволено только ощущать.
Аниций Манлий Северин Боэций
(ок. 480 – 524 гг.)
философ, христианский богослов и поэт
Если существует Бог, то откуда зло? И откуда добро, если Бога нет? (Со ссылкой на Эпикура).
Всякое благо (…) выше того, кому принадлежит.
Некто заявил человеку, похвалявшемуся званием философа, что признает его таковым, если он перенесет наносимые ему оскорбления спокойно и терпеливо. Тот долго выслушивал брань и наконец с насмешкой спросил: «Теперь-то ты веришь, что я действительно философ?» На это первый ответил: «Я бы поверил, если бы ты промолчал».
Многие обретают в детях своих мучителей.
Только мудрые могут достигать всего, чего пожелают, дурные же обычно делают то, что угодно их чувственности, того же, чего действительно желают, они достичь не могут.
Наградою добрым служит сама их порядочность, а наказанием дурным – их порочность.
Вечность есть совершенное обладание сразу всей полнотой бесконечной жизни.
Одно дело вести бесконечную во времени жизнь (…), а другое – быть всеобъемлющим наличием бесконечной жизни, что возможно лишь для божественного разума. (…) Итак, (…) назовем Бога вечным, а мир – беспрестанным.
Нет ничего существующего во времени, что могло бы охватить сразу всю протяженность своей жизни, ибо оно, не достигнув еще завтрашнего, уже утратило вчерашнее. Ваша нынешняя жизнь не больше, чем текущее и преходящее мгновение. (…) Такая жизнь может быть бесконечно долгой, но она не может объять и охватить всю свою протяженность одновременно. Ведь будущего еще нет, тогда как прошедшее уже утрачено.
Бог созерцает все в своем вечном настоящем.
Марк Юний Брут
(85—43 гг. до н.э.)
политический деятель
Не господство устранено, а переменили господина.
[Об Октавиане, будущем императоре Августе:] Как, если он не хочет, нас не будет? Лучше не быть, чем быть с его согласия.
Отвергли не рабство, но условия рабства.
Я (…) признбю для себя Римом всякое место, где только можно будет быть свободным.
Ни одно условие рабства, каким бы хорошим оно ни было, не отпугнет меня от войны с самим рабством, то есть (…) с могуществом, которое хочет быть превыше законов.
Лучше никем не повелевать, нежели у кого-либо быть в рабстве; ведь без первого можно с почетом жить; жить со вторым нет никакой возможности.
Все (…) для нас ясно и твердо определено, неизвестно только одно – предстоит ли нам жить, сохраняя свою свободу, или же умереть вместе с нею.
[О своих друзьях в Риме:] Они сами больше, чем тираны, виновны в том, что влачат рабскую долю, если терпеливо смотрят на то, о чем и слышать-то непереносимо!
[После поражения от Октавиана и Марка Антония] кто-то промолвил, что (…) надо бежать, и Брут, поднявшись, отозвался: «Вот именно, бежать, и как можно скорее. Но только с помощью рук, а не ног».
Валерий Максим
(1-я половина I в. н.э.)
писатель, историк
Имеет все тот, кто ничего не желает.
Клочок земли, у которого больше хозяев, чем требуется работников. (О бедном крестьянском хозяйстве).
Счастье и умеренность плохо уживаются друг с другом.
Чрезмерное пристрастие к вину закрывает дверь для всех достоинств и открывает ее для всех пороков.
Умеренность есть как бы мать хорошего здоровья.
Флавий Вегеций Ренат
(конец IV – нач. V вв.)
военный писатель
Знание военного дела питает смелость в бою.
Северные народы (…) менее разумны, но зато (…) особенно склонны к битвам.
Главную силу войска надо пополнять набором из деревенских местностей; (…) меньше боится смерти тот, кто меньше знает радостей в жизни.
В сражениях (…) наказание следует тотчас же за ошибкой.
Кто хочет мира, пусть готовится к войне.
Само себе (…) создает предателя то войско, чей разведчик попадает в руки врагов.
Легче вызвать чувство храбрости у новонабранных воинов, чем вернуть его у тех, которые уже перепуганы.
Часто больше пользы приносит местность, чем храбрость.
Солдат исправляют на местах стоянок страх и наказание; а в походах их делают лучшими надежды и награды.
Что нужно сделать, обсуждай со многими; но что ты собираешься сделать – с очень немногими и самыми верными, а лучше всего – с самим собой.
В военных делах быстрота обычно приносит больше пользы, чем доблесть.
Война приятна только тем, кто ее не испытал.
Веллей Патеркул
(20 до н.э. – ок. 31 гг. н.э.)
историк, современник Тиберия
Самое великое в нем [Гомере] то, что не было до него никого, кому бы он мог подражать, и не нашлось после него никого, кто смог бы подражать ему.
Ненависть, порождаемая соперничеством, переживает страх и не прекращается по отношению к побежденным даже после исчезновения самого предмета ненависти.
Соперничество питает талант, (…) и то, чего добиваются с наивысшим рвением, достигает наивысшего совершенства.
Рвение ослабевает вместе с надеждой. Если мы не можем догнать, перестаем гнаться.
Один город Аттики на протяжении многих лет прославился большим числом мастеров слова и их творений, чем вся Греция, так что можно подумать, будто части тела греческого народа распределены между другими городами, дух же заперт за стенами одних Афин.
[О Гае Марии:] Наилучший на войне, наихудший в мирных условиях.
Страх римского народа перед диктатором был большим, чем страх, заставляющий прибегнуть к диктатуре.
Редко завидуют славе тех, чьего могущества не боятся.
Помпеи определенно выдающийся человек, и даже чересчур выдающийся для свободного государства.
Помпеи (…) там, где ему должно было быть первым, всегда хотел быть единственным.
Едва ли не глупо было «бы перечислять гениев, которых мы еще помним, (…) ведь насколько велико восхищение, настолько затруднительна оценка.
Безделью сопутствует зависть.
Если прежде ему [Помпею Великому] не хватало земли для побед, то теперь не хватило земли для погребения.
К настоящему мы относимся с завистью, перед прошлым же преклоняемся, считая, что одно нас затмевает, а другое учит.
Источником бедствий чаще всего служит беспечность.
Публий Вергилий Марон
(70—19 гг. до н.э.)
поэт
[Вергилий] говорил, что рождает свои стихи наподобие медведицы: как это животное производит детей бесформенных и безобразных, а затем, облизывая, уже рожденным придает вид и облик, так и плоды его дарования тотчас после рождения бывают грубы и несовершенны, и он лишь потом, отделывая их и обрабатывая, придает им черты лица и выразительности.
Каждому назначен свой день.
Судьбы прокладывают путь.
Счастлив, кто мог познать причины вещей и поверг под ноги все страхи и неумолимую судьбу, и шум волн жадного Ахеронта.
Слепой случай меняет все.
Опыт – самый лучший наставник.
Мудрость сильнее рока.
Молва – это бедствие, быстрее которого нет ничего на свете.
Крепнет молва на ходу и сил набирает в движеньи.
Мы должны стремиться не к тому, чтобы нас всякий понимал, а к тому, чтобы нас нельзя было не понять.
Да не сбудутся эти слова!
Не смертного голос звучит.
Молва растет по мере своего распространения.
Бог рад нечетному числу.
Ужели сколько гнева в душах богов.
Любые невзгоды следует превозмогать терпением.
Не отступай перед бедой, а прямо иди ей навстречу.
Не поддавайся несчастью, но иди ему навстречу с удвоенным мужеством.
Выдержите и останьтесь сильными для будущих времен.
Мужайтесь и храните себя для благоприятных времен.
Не все ли равно, хитростью или доблестью победил ты врага?
Перековать серпы на мечи.
Нет никакого спасения в войне.
Нет блага в войне, все мы просим у тебя мира.
Отчего бы нам не жить в мире?
Они могут (добиться победы), потому что они в этом убеждены.
Одно спасение у побежденных – не надеяться ни на какое спасение.
Боюсь данайцев, даже дары приносящих.
Смелым помогает судьба.
Человеческие судьбы трогают душу.
Слезы сочувствия есть, и земное трогает души.
Меня дело касается, когда горит стена у соседа.
Любовь у всех одна и та же.
Все побеждает любовь, покоримся ж и мы ее власти.
Не заживает рана в сердце.
Что ни случись, мы терпеньем и волею все превозможем.
Берегитесь заходить слишком далеко.
Сокрытие зла питает и оживляет его.
Да восстанет когда-нибудь мститель из наших костей!
Шадить покоренных, обуздывать непокорных.
Всякого влечет своя страсть.
Не слишком доверяйся внешнему виду.
Велика сила первых привычек.
Пожнут твои плоды потомки.
О, на что только ты не толкаешь алчные души людей, проклятая золота жажда!
Наша забота пусть останется нашим потомкам.
Приятно воспоминание о невзгодах минувших.
О, если бы Юпитер возвратил мне минувшие годы!
Время уносит все.
Но между тем бежит, бежит невозвратное время, пока мы, плененные любовью к предмету, задерживаемся на всех подробностях.
Не может любая земля родить любое растение.
Ужасно вновь воскрешать боль.
Будь благосклонен к смелым начинаниям.
В движении сила растет и набирает мощь.
Начинания принесут одному трудную жизнь, другому же счастье.
Никто не может быть ни всезнающим, ни всемогущим.
Веспасиан Тит Флавий
(9—79 гг.)
римский император
Когда он [рабби Йоханан] прибыл в стан римлян [осаждавших Иерусалим], он сказал: «Приветствую тебя, о император!» Веспасиан сказал ему: «Ты дважды приговорен к смерти. Первый раз за то, что назвал меня императором, хотя я вовсе не император, а второй раз за то, что не пришел ко мне сразу, если я император».
Один из его любимых прислужников просил управительского места для человека, которого выдавал за своего брата; Веспасиан велел ему подождать, вызвал к себе этого человека, сам взял с него деньги, выговоренные за ходатайство, и тотчас назначил на место; а когда опять вмешался служитель, сказал ему: «Ищи себе другого брата, а это теперь мой брат».
Тит упрекал отца [Веспасиана], что и нужники он обложил налогом; тот взял монету из первой прибыли, поднес к его носу и спросил, воняет ли она. «Нет», – ответил Тит. «А ведь это деньги с мочи», – сказал Веспасиан.
Когда посланцы доложили ему [Веспасиану], что решено поставить ему на общественный счет колоссальную статую немалой цены, он протянул ладонь и сказал: «Ставьте немедленно, вот постамент».
Веспасиан, почувствовав приближение смерти, произнес: «Увы, кажется, я становлюсь богом». (Императоров после смерти обожествляли.)
Император должен умереть стоя. (Последние слова Веспасиана).
Деньги не пахнут.
Вителлий Авл
(12—69 гг.)
римский император
Труп врага хорошо пахнет.
Гай Марий
(ок. 157—86 до н.э.)
римский полководец, семикратный консул, вел гражданскую войну против Суллы
В войне с кимврами отличилась тысяча воинов из Камерина, и он [Гай Марий] всем им дал права гражданства, не имея на то никаких законных прав; а на упреки заявил, что за лязгом оружия голос законов был ему не слышен.
[Во время Союзнической войны] Помпедий Силон, пользовавшийся среди италийцев наибольшей властью и влиянием, сказал ему [Марию]: «Если ты великий полководец, Марий, выйди и сразись со мной»; на это Марий ответил: «Если сам ты великий полководец, то заставь меня сразиться с тобой против моей воли».
Гален
(129—199 гг.)
врач, грек по происхождению
Народ жаждет лекарств.
Ни днем, ни ночью не может он перестать подгонять себя и напрягаться, чтобы изучить в совершенстве все, что было сказано наиболее знаменитыми из древних… Для такого человека мой трактат окажется полезным. Такие люди немногочисленны. Для других эта книга будет столь же излишня, как история, рассказанная ослу.
Ничего лишнего.
Геллий Авл
(II в. н.э.)
писатель
Истина – дочь времени.
Если чего-нибудь нет, обхожусь без него.
Лира галке ни к чему.
Выдерживай и воздерживайся (девиз стоиков).
Дурной совет больше всего вредит советчику.
Вижу бороду, но не вижу мудреца.
От колоса до пирога путь очень долог.
Между ртом и куском многое может произойти.
Дурной умысел против того и оборачивается, кто его замыслил.
Квинт Гораций Флакк
(65—8 гг. до н.э.)
поэт
Отрадно и почетно умереть за отечество.
Что нам искать земель, согреваемых иным солнцем?
Кто, покинув Отчизну, сможет убежать от себя?
Я не тот, кем был раньше.
Всему есть определенные границы.
К чему нам в быстротечной жизни домогаться столь многого?
Не бывает счастья без червоточин.
Не спрашивай о том, что будет завтра.
Гони природу вилами, она все равно вернется.
Приятным будет наступление часа, на который ты не надеялся.
Человек, хорошо подготовленный, сохраняет надежду в несчастье и боится перемены судьбы в счастливое время.
Урвемте же, други, часок, пока благосклонен к нам случай.
Многое может возродиться из того, что уже умерло.
Мы лишь прах и тень.
Пусть бог не вмешивается.
Не все восхищаются одним и тем же и не все любят одно и то же.
Пользуйся нынешним днем, менее всего доверяя грядущему. Лови мгновение!
Если ныне нам плохо, то не всегда так будет и впредь.
Что будет завтра, бойся разгадывать,
И каждый день, судьбою нам посланный,
Считай за благо!
Золотая середина.
К чему нам в быстротечной жизни домогаться столь многого?
Счастлив тот, кто вдали от забот своими волами обрабатывает отцовскую землю.
Нет ничего счастливого во всех отношениях.
Невозможно благополучие во всех отношениях.
Невозможно человеку знать и предчувствовать, когда от чего страховаться.
Мне приятно, когда меня называют честным человеком.
Кто мешает, смеясь, говорить правду?
И то, что скрыто под землей, время покажет при свете дня!
Трудно по-своему выразить общеизвестные истины.
Голая правда.
Ничто в жизни не достается без большого труда.
Нет ничего невозможного для людей.
Ставь себе лишь достижимые цели.
Не уклоняйся от дела, но и не суетись через меру.
Достиг всеобщего одобрения тот, кто соединил приятное с полезным.
Чему бы ты ни учил, будь краток.
Невозможно все знать.
Сердцем чистым слова впивай и вверяйся мудрейшим.
Запах, который впитал еще новый сосуд, сохранится долгое время.
Испытавший опасается.
Желание избежать ошибки вовлекает в другую.
Осторожность никогда не бывает излишней.
Отличай прямое от кривого.
Дерзай быть мудрым!
Человек не в состоянии предусмотреть, чего ему должно избегать в то или иное мгновение.
Не важно, будет ли он заблуждаться по глупости или в припадке гнева.
Есть и такие ошибки, которые мы извиняем.
Мера должна быть во всем.
Краткость нужна, чтобы речь стремилась легко и свободно,
Чтобы в словах не путалась мысль и ушей не терзала.
Насмешка часто разрешает важные задачи лучше и сильнее, чем строго обличительная речь.
Шутка, насмешливое слово часто удачнее и лучше определяют даже важные вещи, чем серьезное и глубокое изучение.
Как листья ежегодно сменяются на деревьях, так и слова, прожив свой век, уступают место вновь нарождающимся.
Когда суть дела обдумана заранее, слова приходят сами собой.
Если заочно злословит кто друга или, злоречье
Слыша другого о нем, не промолвит ни слова в защиту;
Если для славы забавника выдумать рад небылицу
Или для смеха готов расславить приятеля тайну:
…вот кто опасен, кто черен! Его берегися!
Чаще взвешивай, что и кому говоришь обо всяком.
Надо сегодня сказать лишь то, что уместно сегодня.
Прочее все отложить и сказать в подходящее время.
Чаще зачеркивай написанное.
Овладей предметом, а слова найдутся.
Выпущенное слово не поймаешь.
Однажды выпущенное слово улетает безвозвратно.
Стараюсь быть кратким, делаюсь непонятным.
Рассказывать басню глухому ослу.
Если у тебя есть нечто лучшее – предложи, а если ж нет – покоряйся.
Не наказывай грозным бичом того, кто заслуживает лишь плетки.
За преступлением следует наказание.
Какая польза в напрасных законах там, где нет нравов? Что значат пустые законы без обычаев?
Что значат законы без нравов, что значат нравы без веры?
Что б ни творили цари-сумасброды – страдают ахейцы.
Сильнее тот, кто первый.
По одному и тому же закону необходимость воздаст и великим и малым.
Чистую совесть иметь – не знать за собой прегрешений.
Серебро дешевле золота, золото – нравственных достоинств.
Ненавидим добродетель здравствующую, с завистью ищем исчезнувшую с глаз.
Для тебя добродетель слово, а священная роща – дрова.
Войны прокляты матерями.
Скрытая доблесть мало чем отличается от могильной бездеятельности.
Жили храбрецы и до Агамемнона.
Чтобы жить – будь настороже.
Если хочешь, чтобы друг твой горбов у тебя не заметил, сам не смотри на его бородавки.
Прислушайся к тому, что советует друг.
Если сосед твой горит, беда и тебе угрожает.
Узнай характер друга, чтобы ты не возненавидел его.
Недостатки подруги ускользают от внимания влюбленного.
Добродетель родителей – большое приданое.
Не хмурь бровей!
Подчиняй свой дух. Управляй своим настроением.
В трудных обстоятельствах сохраняй рассудок.
Старайся и в горькие минуты сохранять присутствие духа.
Управляй своим настроением, ибо оно если не повинуется, то повелевает.
Пытаюсь подчинить себе обстоятельства, а не подчиняться им.
Сладко бывает предаться безумию там, где это уместно.
Тот, кто весел, и тот, кто грустит, не выносят друг друга.
Не носи в лес дрова, безумец.
Гнев – кратковременное безумие.
Кто спасает человека против его воли, тот поступает не лучше убийцы.
Легче переносить терпеливо то, что нам не дано исправить.
Большие обещания уменьшают доверие.
Стремясь избежать одних пороков, глупцы впадают в другие.
От вина гибнет красота, вином сокращается молодость.
Неистовствовать свойственно женщинам.
Бережливый не похож на скупого.
Иногда и добрый Гомер дремлет.
Глупые, избегая пороков, впадают в противоположные.
В грязный сосуд что ни влей, непременно прокиснет.
Прожил не худо и тот, кто безвестным родился и умер.
Народ меня освистывает, но сам я себе рукоплещу.
Бойся дешевых похвал, прикрытых лисьею шкурой.
Знатным понравиться людям – не последняя честь.
Скупой всегда нуждается.
С ростом богатства растут и заботы.
Наживайся честно, если можешь, а если нет, то любым способом.
Скряга близок к безумцу.
Кто хмур от честолюбия, а кто – от сребролюбия.
Богатством не изменишь происхождения.
Деньги либо господствуют над своим обладателем, либо служат ему.
Если не бегаешь, пока здоров, придется побегать, когда заболеешь.
Если у тебя все в порядке с желудком, грудью, ногами, никакие царские сокровища не смогут ничего прибавить.
Ни дом, ни поместья, ни груды бронзы и золота не изгонят из больного тела их владельца горячку, а из духа его – печаль: если обладатель всей этой груды вещей хочет хорошо ими пользоваться, ему нужно быть здоровым.
Кто медлит упорядочить свою жизнь, подобен тому простаку, который дожидается у реки, когда она пронесет свои воды.
Будем держаться всегда сообразно с возрастом каждым.
Лишь один раз приходится совершать смертный путь.
Смерть стучится ко всем одинаково.
Смерть – последняя черта человеческих дел.
Имей в виду, что любой день может оказаться для тебя последним.
Все мы приходим в одно и то же место.
Всех ожидает одна и та же ночь, всем придется когда-нибудь вступить на смертную тропу.
Живи, помня, как коротка жизнь.
Нужно разным характерам и возрастам придавать то, что с ними совместимо.
Выпрягай состарившегося коня.
Смерть настигнет и того, кто от нее бежит.
Неудержимо летит время.
Чему не угрожает губительное время?
Мы говорим, время же завистное мчится.
Увы! Уходят безвозвратно быстротечные годы.
Стремительно уходят годы.
Не те уж годы, да и настроение не то.
Кто знает, добавят ли боги завтрашние времена к прожитым дням?
Всё, что прошло, прошлое.
Час увлекает за собой день.
Хотел бы я знать, какая давность придает сочинению ценность.
Годы бегут, и у нас одно за другим похищают:
Отняли шутки, румянец, пирушки, любви шаловливость.
Один день вытесняется другим.
Знай же, художник, что нужны во всем простота и единство.
Поэту посредственных строчек ввек не простят ни люди, ни боги, ни книжные лавки.
Ничто не может быть красиво со всех точек зрения.
Художникам, как и поэтам, издавна право дано дерзать на все что угодно.
Кто многого добивается, тому многого недостает.
Люди лицом своим смеются со смеющимися, а с плачущими плачут.
Волк зубами, бык рогами угрожает.
Я воздвиг памятник, долговечнее бронзы.
Дионисий Катон
под этим именем сохранился сборник латинских изречений, сложившийся не позднее IV в. н.э.
Тех, кого любит супруг, жена никогда не полюбит.
День, что истек без потерь, ты должен записывать в прибыль.
Правят ли нами бессмертные боги, узнать не старайся.
Помни, ты – смертный и должен заботиться только о смертном.
…неповинно вино; ты, пьющий, виновен.
Добрая слава дается не деньгам твоим, а поступкам.
Женщина, плача, уже замышляет коварство.
Случай сегодня кудряв, а завтра, глядишь, облысеет.
Ни с кем не будет в согласии, кто сам с собой не согласен.
Речь дана всем, (…) ум – немногим.
Не верь мнению других о себе больше, чем веришь себе.
Знающий (…) о себе дурное думает, что все говорят о нем.
Что (…) можешь дать, (…) не обещай дважды.
Будь сам себе самым близким.
Не старайся гаданиями узнать намерения бога: то, что он решил про тебя, он обдумал сам, без тебя.
Жизнь без науки есть подобие смерти.
Поэты воспевают достойное удивления, а не доверия.
Не обижай мать, желая быть добрым к отцу.
Куда бы ты ни пошел, за тобой следует смерть, тень тела.
Боль врачует боль.
Марк Порций Катон (старший)
(234—149 гг. до н.э.)
политик, полководец, оратор, правовед, знаток сельского хозяйства, писатель
Карфаген должен быть разрушен.
Фраза, которой Катон заканчивал
свои выступления в сенате
Антиох ведет войну письмами, сражается пером и чернилами.
Прикиньте в глубине души своей: если вы с трудом сделаете что-нибудь достойное, труд для вас быстро кончается, а содеянное добро остается с вами на всю жизнь; но если ради удовольствия вы сделаете что-нибудь дурное, удовольствие быстро оставит вас, а дурное дело всегда останется на вас.
Частные воры влачат жизнь в колодках и узах, общественные – в золоте и пурпуре.
[Отнимая коней у слишком тучных представителей сословия всадников:] Какая польза может быть государству от тела, в котором все от ног до головы – сплошной живот?
Одно дело успевать, другое – спешить: кто вовремя делает одно дело, тот успевает, кто хватается за многое и ничего не кончает, тот спешит.
Если ты скрываешь правду, то тебя считают обманщиком, а если сочиняешь неправду – вруном.
Нету такого закона, который был бы хорош для всех.
Едва станут они [женщины] вровень с вами, как тотчас окажутся выше вас.
Ужель хотите вы (…), чтобы жены ваши старались добыть украшения, другим недоступные, а те, что победнее, выбивались из сил, чтобы не подвергнуться презрению за эту свою бедность. И конечно, как только женщины начнут стыдиться того, что вовсе не стыдно, они перестанут стыдиться того, чего должно стыдиться и в самом деле. Та, что сможет, будет на свои деньги покупать украшения, та, что не сможет, станет требовать деньги у мужа. Горе и тому, кто уступит просьбам, и тому, кто останется непреклонным, ибо непреклонный вскоре увидит, как жена его берет у другого то, в чем отказал ей он.
[Воюя в Испании.] Катон запретил подрядчикам закупать хлеб для войска и отослал их обратно в Рим, сказавши: «Война сама себя кормит».
Гнев от безумия отличается лишь продолжительностью.
Кто серьезен в смешных делах, тот будет смешон в серьезных.
Хорошие дела нужно перекрывать новыми хорошими делами, чтобы не выдохлась добрая слава.
Лишнее всегда дорого.
Во всем мире мужья повелевают женами, всем миром повелеваем мы, а нами повелевают наши жены.
Царь – животное плотоядное.
Душа влюбленного живет в чужом теле.
Греки произносят речи языком, а римляне – сердцем.
Тот, кто бьет жену или ребенка, поднимает руку на самую высокую святыню.
И превозносить, и поносить себя – одинаково нелепо.
[О гурманах:] Люди, у которых язык более тонко чувствует, чем сердце.
Удивляюсь, как может удерживаться от смеха один гаруспик [прорицатель, гадающий по внутренностям птиц], когда смотрит на другого.
Распутник спереди и сзади. (Катон об одном из своих противников.)
[Катон] был недоволен, что граждане каждый год переизбирают одних и тех же лиц на государственные должности: «По-вашему, стало быть, – говорил он, – или власть немногого достойна, или власти немногие достойны».
Глядя на множество воздвигнутых статуй, он сказал: «А обо мне пусть люди спрашивают, почему Катону нет памятника, чем почему ему стоит памятник».
Однажды, когда римский народ несвоевременно домогался раздачи хлеба, Катон, желая отвратить сограждан от их намерения, начал свою речь так: «Тяжелая задача, квириты [римляне], говорить с желудком, у которого нет ушей».
[Катон] сравнил римлян с овцами, которые порознь не желают повиноваться, зато все вместе покорно следуют за пастухами. «Вот так же и вы, – заключил Катон. – Тем самым людям, советом которых каждый из вас в отдельности и не подумал бы воспользоваться, вы смело доверяетесь, собравшись воедино».
[Катон] был под судом чуть ли не пятьдесят раз, причем в последний раз – на восемьдесят седьмом году. Тогда-то он и произнес свои знаменитые слова: «Тяжело, если жизнь прожита с одними, а оправдываться приходится перед другими».
Добавь радость к заботам.
Труд кончается, но хорошо исполненная работа не пропадет.
Нет такого закона, который бы удовлетворял всех.
Отцу семейства пристойнее продавать, а не покупать.
Жизнь с женой – дело нелегкое, но жизнь без нее вообще невозможна.
Не всегда будет лето.
Покупай не то, что нужно, а то, что необходимо.
Какую пользу государству может принести тело, в котором все, от горла до промежности, – одно лишь брюхо?
Из молодых людей лучше те, которые краснеют, а не те, которые бледнеют.
Ученость есть сладкий плод горького корня.
Речь дается многим, но мудрость редким.
Остерегайся сам того, чего не одобряешь в других.
Говоря с мудрым, употребляй немного слов.
Если кто-либо похвалит тебя, проверь сам, верно ли это.
Кроме того, я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен.
Катулл Гай Валерий
(ок. 87 – ок. 54 гг. до н.э.)
поэт
То, что говорит женщина любящему ее человеку, писано на ветре и быстротекущей воде.
Нет ничего глупее глупого смеха.
Будь упорен и тверд.
Марк Фабий Квинтилиан
(ок. 35 – ок. 96 гг.)
ритор и писатель, учитель наследников императора Домициана
Тупые и неспособные к ученью умы – вещь столь же противоестественная, как чудовищные телесные уродства; но ведь и встречаются они редко. (…) Подавляющее множество детей подает добрые надежды; если все это с возрастом угасает, ясно, что повинна в этом не природа, а воспитание.
Невежество (…) вредит и нравам.
Я предпочел бы, чтобы ребенок начинал говорить по-гречески, ибо латыни, на которой говорят все вокруг, он обучится даже в том случае, если бы мы этого не хотели.
Быстрые умы, подобно преждевременным плодам, почти никогда совершенно не дозревают.
Наказывать детей телесно (…) низко и свойственно только рабам. (…) Ребенок, которого не исправляют выговоры, привыкнет к побоям и будет переносить их с рабским упрямством.
Грамматик не может быть совершенным без некоторого понятия о музыке, поскольку он должен объяснять звуки и размеры.
Из новых слов лучше те, что постарше, а из старых – что поновей.
В грамматике вредно только то, что излишне.
[При чтении вслух] во всяком случае, необходимо одно предварительное условие: чтобы ученик понимал смысл.
Стихотворение не дулжно читать, как прозу, ибо оно есть «песнь» и поэты, по их собственному выражению, поют. Но чтение не должно переходить в доподлинное пение. (…) О таком роде чтения сохранилось меткое замечание Гая Цезаря, сделанное еще в бытность мальчиком: «Если это называется пением, то поешь ты скверно; а если чтение, зачем поешь?»
Музыка неотделима от вещей божественных.
Частое подражание становится собственным нравом.
Искусство [оратора] (…) прежде всего заключается в том, чтобы никто не замечал искусства.
Легче заниматься многими предметами [попеременно], нежели одним продолжительно.
Утомляет не столько сам труд, сколько мысли о нем.
Во многих рождается отвращение к учению оттого, что выговоры в устах иных учителей походят на явную ненависть.
Ученики должны искать одобрения учителя, а не учитель – одобрения учеников.
Переучивать несравненно трудней, чем учить. Поэтому Тимофей, знаменитый флейтист, требовал двойной платы с тех, кто приходил к нему от других учителей.
[Пусть бы] плохие учителя научили хоть не многому, да только не худому.
Кто хочет, тот и может.
Чем меньше ума, тем напыщенней речь; так малорослые тянутся вверх на цыпочках.
Учитель чем меньше имеет способностей, тем для ученика темнее.
Почти во всем помогают не столько правила, сколько опыт.
Люди с удовольствием слушают то, чего бы сами сказать не хотели.
Неученые кажутся богаче словами, ведь у них что на уме, то и на языке.
Кто, найдя лучшее, ищет иного, тот хочет худшего.
Судьи часто бывают неопытны, и только обманом их можно удержать от ошибок.
Кто сбился с прямой дороги, того вернуть на нее можно только окольным путем.
Искусство без материала ничто, материал даже без искусства имеет ценность; зато совершенное искусство прекрасней наилучшего материала.
Истинное часто неправдоподобно, и напротив, ложное нередко бывает правдоподобно.
Каждый судья охотнее подтверждает приговор другого судьи.
Обвинять легче, чем защищать: легче наносить раны, чем исцелять их.
Судья, который слушает нас с удовольствием, почти уже верит нам.
Стилистические фигуры должны украшать, а – не затмевать речь.
Лучшие выражения почти неразлучны с мыслями и находятся сами собой.
Есть даже такие, кто нарочно старается быть темным. (…) Отсюда родилась замечательная похвала: «Это прекрасно: я и сам ничего не понял».
Нужно стараться, чтобы нас не только понимали, но и не могли не понять.
Краткое известие (…) меньше трогает.
Вредить легко, помогать трудно.
Излишнее старание в выборе слов заставляет усомниться в искренности чувств: где избыток искусства, там подозревают недостаток истины.
Оратор не должен слепо подражать поэтам. (…) Поэзией можно только любоваться издали.
Необходимо быть свободным от предубеждения, что каждое слово великого писателя носит на себе печать совершенства. (…) Случается, (…) что те, кто считает законом для оратора все, что на ходят в великих писателях, подражают их ошибкам – что легче – и высшую степень сходства с великими людьми считают в том, что разделяют их недостатки.
Осуждают то, чего не могут понять.
История должна рассказывать, а не доказывать.
Кто идет следом, всегда должен отставать.
[О подражании:] Легче сделать более, нежели то же.
Сама природа не производит на свет быстро ничего великого. (…) Чем больше животное, тем дольше оно вынашивается.
Пиша быстро, нельзя научиться писать хорошо. Хорошо пиша – можно научиться писать скоро.
Неужели ты хочешь выражаться лучше, чем можешь?
Работа пера не менее серьезна, когда оно стирает написанное.
Ум (…) должен выражаться в том, чтобы расширить тесное (…), увеличить – малое, разнообразить – похожее, возбудить интерес к обыкновенному и красиво говорить о малом.
Как кормчий меняет курс, смотря по направлению ветра, так адвокат меняет свой план в процессе, смотря по переменам в ходе этого процесса.
Никогда не стану я восторгаться и стройной импровизацией, раз вижу, что этого не занимать стать даже у сварливых баб.
Кто любит выказывать свою ученость среди глупцов, того сочтут глупцом люди ученые.
Ничто так не укрепляется старанием и ничто так не слабеет от нерадения, как память.
Тверже запечатлевается в памяти то, над чем мы больше трудились.
Людей распознают по выговору, как монету по звуку.
Всякому приятно свое собственное пение.
Без содействия рук всякая речь слаба и недостаточна.
Притвориться философом можно, а оратором нет.
Лучше, чтобы одобрили дело, защищаемое оратором, нежели самого оратора.
Злоязычный от злодея отличается только тем, что первый не имеет случая злодействовать на самом деле.
Хорошо говорить и хорошо писать – одно и тоже.
Только то дело кажется долгим, которое делаешь без охоты.
И в старости можно научиться всему, была бы охота.
Счастливы были бы искусства, если бы о них судили одни художники.
Не для того я живу, чтобы есть, а ем для того, чтобы жить.
Практика без теории ценнее, чем теория без практики.
Правда, законность, добродетель, справедливость, кротость – все это может быть объединено в понятии «честность».
Силу нужно поддерживать постоянным упражнением.
Что может быть честнее и благороднее, как научить других тому, что сам наилучшим образом знаешь?
Отучить от чего-нибудь – труд более тяжелый и первоочередной, чем научить чему-то.
Учиться никогда не поздно.
Тот, кто быстро пишет, не научится писать хорошо; но тот, кто пишет хорошо, научился писать быстро.
Главное в ораторском искусстве состоит в том, чтобы не дать приметить искусства.
Слишком старательные поиски слов часто портят всю речь. Лучшие слова – это те, которые являются сами собой; они кажутся подсказанными самою правдой.
Сила духа и страсть делают людей красноречивыми.
Письменные упражнения шлифуют речь, а упражнения в речах оживляют письменный стиль.
Всякое слово где-нибудь да оказывается подходящим.
Краткость речи не должна лишать ее изящества, иначе речь будет груба.
В языке нянек не должно быть погрешностей.
Что говорится в народе, то, не имея определенного автора, становится как бы общим достоянием.
Есть такие краткие изречения или пословицы, которые всеми приняты и употребляются. Такие изречения не переходили бы из века в век, если бы всем людям не казались истинными.
Только случай мешает человеку злоречивому стать злодеем.
От смеха недалеко до высмеивания.
Судят люди невежественные, и часто их нужно обманывать, чтобы они не заблуждались.
Свобода и распущенность – понятия одно другому совершенно противоположные.
То, что в одних случаях называется свободой, в других – называется распущенностью.
Совесть – тысяча свидетелей.
Если война причина зол, то мир будет их исцелением.
Уничтожь деньги – уничтожишь войны.
Лучше отказаться от острого словца, чем от друга.
Честолюбие само по себе, может быть, и порок, но оно часто является источником достоинства.
Лжец должен обладать хорошей памятью.
Кто ни с кем себя не сравнивает, тот, естественно, мнит о себе слишком много.
Ничто так не обязательно всему роду человеческому, как медицина.
Всему свойственна своя прелесть.
Ничто не сохнет легче слез.
Клавдиан Клавдий
(ок. 375 – после 404 гг.)
поэт, по происхождению грек, из Александрии
Поздно признаваться в ошибке, когда весь корабль под водою.
Помышляй не о том, что ты можешь сделать, а о том, что должен.
Будь первым исполнителем своих приказаний.
Настоящая победа только та, когда сами враги признают себя побежденными.
Присутствие уменьшает славу.
Клавдий Элиан
(ок. 175 – ок. 235 гг.)
прозаик
Слава (…) не имеет ни безошибочного глаза, ни совершенного слуха и поэтому нередко впадает в ошибки.
Любящим нравится, поссорившись с возлюбленным, мириться с ним вновь, – ничто не может доставить им большего удовольствия.
Залевк из Лотр ввел множество справедливых и полезных законов, один из них таков: буде во время болезни житель Эпизефирийских Локр без совета врача выпьет неразбавленного вина, даже если выздоровеет, будет наказан смертью, так как отведал того, что ему не было предписано.
На острове Крит (…) полагалось заучивать законы вместе с определенной мелодией, чтобы благодаря музыке легче запоминались слова, и, преступив какой-нибудь запрет, нельзя было отговориться неведением.
Деньги что еж, которого легко словить, но непросто удержать.
Тираническая власть не переходит дальше второго колена – оно либо сразу, как сосну, подрубает жизнь тирана, либо отбирает у наследников.
Во времена, когда митиленцы еще удерживали свое морское господство, они наказали отложившихся от них союзников, запретив им обучать своих детей грамоте и музыке, ибо считали самым тяжким лишением не уметь читать и писать и не иметь понятия о музыке.
Мир постепенно изнашивается.
Надежда – сновидение бодрствующих. (Со ссылкой на Платона).
Гиппоник, сын Каллия, хотел воздвигнуть статую в дар отечеству. Когда кто-то посоветовал ему заказать эту статую у Поликлета, он сказал, что ему не надобно такого приношения, слава которого достанется не дарителю, а ваятелю. Ибо ясно было, что все, кто увидит, как искусно сделана статуя, будут восхищаться не Гиппоником, а Поликлетом.
Квинт Курций Руф
(I в.)
историк
Хорошая лошадь слушается даже тени всадника.
Чем больше ты имеешь, тем с большей жадностью стремишься к тому, чего у тебя нет. (…) Война у тебя рождается из побед. (Скифы – Александру Македонскому.)
Войны зависят от славы, и часто та ложь, которой поверили, становится истиной. (Так Александр объясняет, почему он позволил себя обожествить.)
Торопливость задерживает.
Никакой бурный прилив не может поднять таких волн, какими бывают движения в толпе, особенно если она упивается новой и недолговечной свободой.
Судьба никогда не благоприятствует нам с подлинной искренностью.
Не может быть дружбы между господином и рабом.
За вину предков платят потомки.
Предпочитаю сетовать на свою судьбу, чем стыдиться победы.
Кто считает войско в победе или бегстве?
Боязливая собака сильнее лает, чем кусает.
Необходимость выше расчетов.
Лаберий
(105—43 до н.э.)
поэт и драматург
Могущественный и когда просит, принуждает.
Честь для всех одна.
К высотам славы долог восхожденья путь,
Неверен вверх, а спуск с него стремителен.
Нельзя быть всем одновременно первыми.
Лукан Марк Анней
(39—65 гг.)
поэт
Преуспевающий человек никогда не должен думать, что его любят за его собственные качества.
Если осталось еще что-нибудь доделать, считай, что ничто не сделано.
Во время войны законы молчат.
Все преходящее подвержено случайностям.
Пожертвовать жизнью ради победы.
Предоставить мечу решать судьбу мира.
Не дается даром победа над тем, кто готов подставить под удар свою грудь.
От пользы до справедливости так же далеко, как от земли до звезд.
Добродетель тем отраднее, чем больших трудов она стоит сама по себе.
Праздность всегда порождает в душе непостоянство.
Следует подчиняться времени.
Тит Лукреций Кар
(99—55 гг. до н.э.)
поэт и философ-материалист
Человек сам не знает, чего он хочет, и постоянно ищет перемены мест, как будто это может избавить его от бремени.
Оттого только страх всех смертных объемлет, что много видят они явлений на земле и на небе нередко, коих причины никак усмотреть и понять не умеют, и полагают, что все это божьим веленьем творится. Если же будем мы знать, что ничто не способно возникнуть из ничего, то тогда мы гораздо яснее увидим наших заданий предмет: и откуда являются вещи, и каким образом все происходит без помощи свыше.
Дна никакого нет у вселенной нигде, и телам изначальным остаться негде на месте, раз нет ни конца, ни предела пространству.
Дух силен радостью.
Все совершенствует природа.
Ложь опровергнуть непреложными фактами.
Если чувства будут не истинны, то и весь наш разум окажется ложным.
Дело само говорит за себя.
Человек гибнет, дело остается.
Ничто, по-видимому, не совершается столь же быстро, как то, что замышляет и приводит в исполнение сам ум.
Ничего нет отраднее, чем занимать безмятежно светлые выси, умом мудрецов укрепленные прочно.
Выражай смертными словами бессмертные вещи.
На сколько страшных злодейств толкнула людей религия!
Правда, бывают трудные минуты, но сопротивляйся им – повернись к дурному спиной, и твоя внутренняя весна не обманет тебя. Даже старость и та не всегда сгибается под холодным мраком ночи.
Каждый чувствует, каковы его силы, на которые он может рассчитывать.
Лучше спокойно подчиняться, чем властвовать самому.
Дырявого кувшина не наполнишь.
После того как тело расслабили тяжкие удары времени, после того как руки и ноги отяжелели, утратили силу, разум тоже начинает прихрамывать, язык заплетается и ум убывает.
Неминуемый конец предстоит смертным.
Бессмертная смерть.
Не все подходит ко всему.
Эмилий Павел (Луций Эмилий Павел)
(ок. 230 – 160 гг. до н.э.)
полководец, победитель македонского царя Персея
Устроить пир и выстроить боевую линию – задачи весьма сходные: первый должен быть как можно приятнее в глазах гостей, вторая – как можно страшнее в глазах врагов.
Луцилий Гай
(ок. 180 – 102 гг. до н.э.)
поэт
Если труд, то труд такой уж, чтоб и польза была, и честь.
Сосредотачивать мысль всегда на пользе отчизны. После – на пользе родных, а потом уж на собственной пользе.
Если бы то, чего человеку достаточно, удовлетворяло его, он был бы вполне обеспечен.
Не всякому всякое дело под силу.
Глуп, кто меж плясунов и сам пускается в пляску.
Возносись душою в счастьи и смирись, когда беда.
Доблесть – всегда сознавать последствия наших поступков,
Доблесть – всегда разбирать, где честь, где право, где польза,
Что хорошо и что нет, что гнусно, бесчестно и вредно.
Доблесть – предел полагать и меру нашим желаниям,
Доблесть – способность познать настоящую цену богатства,
Доблесть – то почитать, что действительно чести достойно.
Макробий Амвросий Феодосий
(IV – V вв. н.э.)
политический деятель, писатель
Хорошие законы порождаются дурными нравами.
Неразвитый ум охотнее верит примеру, чем доводу.
Природа питает всю вселенную.
Подобное радуется подобному.
Все побеждает упорный труд.
Манилий
(I в. н.э.)
поэт
Все подчинено определенному закону.
Человек не ценит того, что у него есть.
Рождаясь, мы умираем, конец предвещается началом.
Истина сокрыта глубоко.
И на долю неблагоразумия приходит успех: благоразумие часто обманывает, и фортуна, мало разбираясь в заслугах, не всегда благоприятствует правому делу. Непостоянная, она переходит от одного к другому, не делая никакого различия.
Марк Аврелий
(121—180 гг.)
римский император с 161 г., покровитель науки и философии, философ-стоик
Не пошел я в общие школы, а учился дома у хороших учителей и понял, что на такие вещи надо тратиться не жалея.
Самая продолжительная жизнь ничем не отличается от самой краткой. Ведь настоящее для всех равно, а следовательно, равны и потери – и сводятся они всего-навсего к мгновенью. Никто не может лишиться ни минувшего, ни грядущего. Ибо кто мог бы отнять у меня то, чего я не имею?
Все от века единообразно и вращается по кругу, и безразлично, наблюдать ли одно и то же сто лет, двести или бесконечно долго. (…) И долговечнейший, и тот, кому вот-вот умирать, теряет ровно столько же.
Каждое дело исполняй как последнее в своей жизни.
Жизнь – борьба и странствие по чужбине; посмертная слава – забвение.
Кто чувствует и вдумывается поглубже, что происходит в мировом целом, тот вряд ли хоть в чем-нибудь из сопутствующего природе не найдет, что оно как-то приятно пристроено. (…) Своими здравомысленными глазами он сумеет увидеть красоту и некий расцвет старухи или старика, и прелесть новорожденного.
Не сделаешь ничего человеческого хорошо, не соотнеся это с божественным, и наоборот.
Жить, не рассчитывая на тысячи лет. Нависает неизбежность. Покуда жив, покуда можно – стань хорош.
Что же такое вечная слава? Сущая суета. (…) Все мимолетно: и тот, кто помнит, и то, о чем помнят.
Вот сказал бы тебе кто-нибудь из богов, что завтра умрешь или уж точно послезавтра – не стал бы ты ломать голову, как умереть именно послезавтра, а не завтра, если ты, конечно, не малодушен до крайности. В самом деле, велик ли промежуток? Точно так же через много лет или завтра – не думай, что велика разница.
Несчастный я, такое со мной случилось! – Нет! Счастлив я, что со мной это случилось, а я по-прежнему беспечален, настоящим не уязвлен, перед будущим не робею. Случиться-то с каждым могло такое, но беспечальным остаться сумел бы не всякий.
Ни с кем не случается ничего, что не дано ему вынести.
Нет (…) ничего устойчивого, а рядом с нами безмерная бездна прошедшего и грядущего, в которой все исчезает.
Хоть бы и с трудом тебе давалось что-нибудь – не признавай это невозможным для человека, а напротив, что возможно и свойственно человеку, то считай доступным и для себя.
Азия, Европа – закоулки мира. Целое море – для мира капля. (…) Всякое настоящее во времени – точка для вечности.
Нет, что они делают! – людей, живущих в одно с ними время и вместе с ними, они хвалить не желают, а сами тщатся снискать похвалу у потомков, которых они никогда не видели и не увидят. Отсюда совсем уже близко до огорчения, что предки не слагали тебе похвальных речей.
Кто видел настоящее, тот уже видел все, бывшее в течение вечности, и все, что еще будет в течение беспредельного времени.
Город и отечество мне, Антонину, Рим, а мне, человеку, мир.
Каждый стоит столько, сколько стоит то, о чем он хлопочет.
Скоро ты забудешь обо всем, и все, в свою очередь, забудет о тебе.
Лицо, искаженное гневом, есть нечто совершенно противоестественное. Если такое выражение повторяется часто, оно как бы умерщвляет человеческий облик, совершенно погашает его, так что никоим образом нельзя его восстановить. Из этого уже можно понять, что оно противоречит разуму.
О боли: что непереносимо, уводит из жизни, а что затянулось, переносимо.
Как морской песок ложится покровом поверх прежнего, так прежнее в жизни быстро заносится новым.
Безразлично, будешь ли ты наблюдать человеческую жизнь в течение сорока лет или же десяти тысяч лет. Ибо что увидишь ты нового?
Представь себе, что ты уже умер, что жил только до настоящего момента, и оставшееся время жизни, как доставшееся тебе сверх ожидания, проводи согласно с природой.
Люби только то, что случается с тобой и предопределено тебе. Ибо что могло бы более соответствовать тебе?
Искусство жизни более напоминает искусство борьбы, нежели танцев. Оно требует готовности и стойкости и в отношении к внезапному и непредвиденному.
Вполне возможно стать богоподобным человеком, оставаясь никому не известным.
Совершенство характера – (…) чтобы всякий день проводить как последний.
Боги бессмертны, а не сетуют, что уж придется им целую вечность терпеть вечно великое множество прескверных людей; более того, боги всячески о них заботятся; а ты, который вот-вот прекратишься, зарекаешься.
Смешно, стараясь избежать чужой порочности – что невозможно, не стараться избежать своей собственной – что вполне возможно.
Ты сделал добро, другому – сделано добро. Что же ты, как безумный, ищешь что-то третье сверх этого? чтобы еще и знали, как хорошо ты сделал, или чтобы получить что-то взамен?
Люди будут делать одно и то же, как ты ни бейся.
Старайся расположить к себе современников. Те, кто предпочитает гнаться за славой у потомства, забывают, что грядущие поколения ничем не будут отличаться от настоящего, которым они тяготятся. И эти поколения тоже смертны.
Хочешь, чтобы тебя хвалил человек, который за один час трижды тебя обругает? хочешь нравиться тому, кто сам себе не нравится?
Люди рождены друг для друга. Значит, переучивай или переноси.
Либо боги ничего не могут, либо могут. Если не могут, зачем молишься? А если могут, почему бы не помолиться лучше о том, чтобы не бояться ничего такого, ни к чему такому не вожделеть и ни о чем таком не печалиться?
Погрешающий погрешает против себя; несправедливый, делая себя злым, делает себе зло.
Когда тебя возмутит чье-то бесстыдство, тотчас же спроси себя: «Возможно ли, чтобы в мире не было людей без стыда?» Нет, невозможно. Не требуй же невозможного.
Если делаешь добро человеку, чего еще хочешь? мало тебе сделать нечто сообразное со своей природой – еще ты мзды себе ищешь? все равно как глаз требовал бы плату за то, что смотрит, или ноги – за то, что ходят.
Тот, кто во всем следует разуму, не суетлив и в то же время деятелен, весел и вместе с тем уравновешен.
Все происходящее ничем не отличается от происходившего ранее и имеющего произойти в будущем. (…) Повсюду одно и то же, только действующие лица другие.
Нет такого счастливца, чтобы по смерти его не стояли рядом люди, которым приятна случившаяся беда. Был он положителен, мудр – так разве не найдется кто-нибудь, кто про себя скажет: «наконец-то отдохну от этого воспитателя. Он, правда, никому не досаждал, но я-то чувствовал, что втайне он нас осуждает».
Презирающие друг друга – друг другу угождают, а желающие превзойти друг друга – пресмыкаются друг перед другом.
Я часто дивился тому, что каждый, любя себя больше других, в то же время своему убеждению о себе придает меньшее значение, нежели убеждению других (…) Мы более стесняемся своих ближних – что-то они подумают о нас, – нежели самих себя.
Ни на богов нельзя сетовать (они-то не погрешают ни вольно, ни невольно), ни на людей (эти не иначе, как невольно). Сетовать, выходит, не на кого.
Не все же разглагольствовать о том, каким должен быть человек, пора и стать им.
Люди рождены, чтобы помогать друг другу, как рука помогает руке, нога ноге и верхняя челюсть – нижней.
Не все ли равно, если твоя жизнь будет продолжаться триста или даже три тысячи лет? Ведь живешь только в настоящем мгновении и, кто бы ты ни был, утрачиваешь только настоящий миг. Нельзя отнять ни нашего прошлого, потому что его уже нет, ни будущего, потому что мы его еще не имеем.
Если бы ты хотел этого, ты не можешь отделить свою жизнь от человечества. Ты живешь в нем, им и для него. Мы все сотворены для взаимодействия, как ноги, руки, глаза.
Приставлять одно доброе дело к другому так плотно, чтобы между ними не оставалось ни малейшего промежутка, – вот что я называю наслаждаться жизнью.
Ни один человек не счастлив, пока он не считает себя счастливым.
Задача жизни не в том, чтобы быть на стороне большинства, а в том, чтобы жить согласно с внутренним, сознаваемым тобою законом.
Терпит вред тот, кто упорствует в заблуждении и невежестве.
Не довольствуйся поверхностным взглядом. От тебя не должны ускользнуть ни своеобразие каждой вещи, ни ее достоинство.
Несправедливость не всегда связана с каким-нибудь действием; часто она состоит именно в бездействии.
Не делай того, что осуждает твоя совесть, и не говори того, что не согласно с правдой. Соблюдай это самое важное, и ты выполнишь всю задачу своей жизни.
Во-первых, не делай ничего без причины и цели. Во-вторых, не делай ничего, что бы не клонилось на пользу обществу.
Помни, что изменить свое мнение и следовать тому, что исправляет твою ошибку, более соответствует свободе, чем настойчивость в своей ошибке.
Человека хорошего, благожелательного и искреннего можно узнать и по его глазам.
Настоящий способ мстить врагу – это не походить на него.
Если кто меня оскорбил – это его дело, такова его наклонность, таков его нрав; у меня свой нрав, такой, какой мне дан от природы, и я останусь в своих поступках верен своей природе.
Совершенство нравов состоит в том, чтобы проводить каждый день так, как если б он должен был быть последним, без тревоги, без трусости, без притворства.
Измени отношение к вещам, которые тебя беспокоят, и ты будешь от них в безопасности.
Самый презренный вид малодушия – это жалость к самому себе.
Если бы ты ведал, из какого источника текут людские суждения и интересы, то перестал бы домогаться одобрения и похвалы людей.
Пусть дела твои будут такими, какими ты хотел бы их вспомнить на склоне жизни.
Если что-либо тебе не по силам, то не решай еще, что оно вообще невозможно для человека. Но если что-нибудь возможно для человека и свойственно ему, то считай, что оно доступно и тебе.
Для меня, как Антонина, град и отечество – Рим, как человека – мир. И только полезное этим двум градам есть благо для меня.
Боги или безвластны, или же властны. Если они безвластны, то зачем ты молишься им? Если же они властны, то не лучше ли молиться о том, чтобы не бояться ничего, не желать ничего, не огорчаться ничем, нежели о наличности или отсутствии чего-либо?
Без соображения с божественным не сделаешь хорошо ничего человеческого, и наоборот.
Чем больше человек любит самого себя, тем больше он зависит от чужого мнения.
Марк Теренций Варрон
(116—27 гг. до н.э.)
ученый и писатель
В жене пороки или исправь, или терпи: исправишь – жена твоя будет лучше, а стерпишь – лучше будешь сам.
Такого и больному ведь не взбредится,
Чего б уже не молвили философы.
[О скупце:] Ежели целый мир ему достанется в долю,
Он (…) у себя самого воровать
и откладывать будет.
Иным легче учить, чем научиться тому, чего они не знают.
Наследник плачет, как невеста: плач обоих скрытый смех.
Число гостей должно быть не меньше числа Граций и не больше числа Муз [т. е. от трех до девяти].
Марциал Марк Валерий
(ок. 40 – ок. 104 гг.)
поэт
Бесчестно поступает тот, кто изощряет свое остроумие на чужой книге.
Книжки мои соблюдать приучены меру такую: лиц не касаясь, они только пороки громят.
Правдивей правды.
Не могу жить ни с тобой, ни без тебя.
Люби, чтобы тебя любили.
Тот, кто всюду живет, нигде не живет.
Порядочный человек всегда простак.
Грабь, хватай, копи, владей – все придется оставить.
Жизнь легко презирать, когда очень трудно живется; мужествен тот, кто сумел добрым в несчастии быть.
Истинна скорбь у того, кто втихомолку скорбит.
Слава, которая приходит к тому, кто стал уже прахом, – запоздалая слава.
Сам бог повелевает тебе помнить о смерти.
Не бойся последнего дня, но и не призывай его.
Уметь наслаждаться прожитой жизнью – значит жить дважды.
Невий Гней
(ок. 270 – 201 гг. до н.э.)
драматург и поэт
Приятна похвала из уст людей, достойных похвалы.
Что нечестно приобретено, то прахом пойдет.
Корнелий Непот
(ок. 100 – 25 гг. до н.э.)
историк
Таков общий порок, великих и свободных государств: зависть сопутствует там славе, унижению подвергаются люди, которые кажутся слишком высоко стоящими, и бедняки с раздражением глядят на недоступное им богатство богачей.
Мир создается войной.
Каждому человеку судьбу создают его собственные нравы.
На войне ничем не стоит пренебрегать.
Излишняя уверенность обыкновенно ведет к беде.
Публий Овидий Назон
(43 г. до н.э. – ок. 18 г. н.э.)
поэт
Не подлежит сомнению мудрость итакийца (т. е. Одиссея), желающего увидеть дым отечественных очагов.
Тем, чем мы были и чем являемся, завтра уже не будем.
Все изменяется, ничто не исчезает.
Пользуйся юностью; жизнь быстро проходит: последующие радости не будут столь же прекрасны, как первые.
Души не умирают. Покидая прежнее местопребывание, они живут в других местах, которые вновь принимают их.
Бог в нас самих.
Мы восхищаемся древностью, но живем современностью.
Мгновения вечно сменяют друг друга.
Каждый в пределах своей пусть остается судьбы.
Чистая совесть ни лжи не боится, ни слухов, ни сплетен.
О деле суди по исходу.
Трудитесь, пока позволяют силы и годы.
Или не берись, или доводи до конца.
Сказано – сделано.
Результат оправдывает действие.
Чего мы не сделали сами, того я нашим не назвал бы.
Какие кто сознает за собой деяния, такие надежды или страхи и порождает это в глубине его сердца.
И у врага дозволено учиться.
Опыт – самый лучший наставник.
Верь опыту.
К неизвестному нет влечения.
Позволь мне остаться в своем заблуждении.
Чтобы тебя любили, будь достойным любви, а этого не дадут тебе исключительно красивая наружность или стройная фигура, – ты должен физическую красоту соединить с даром ума. Красота – ненадежное преимущество: чем больше стараешься ты, тем сильнее блекнет она, само время заставляет ее увядать. Не всегда цветут фиалки и фиолетовые лилии; на цветочном стебле розы, когда на ней опадут лепестки, остаются одни шипы. И у тебя, красавец, скоро покажутся седые волосы, придут в свое время и бороздящие тебе лицо морщины. Старайся образовать ум – нечто прочное – и сделать из него помощника красоте: только ум остается с нами до могилы!
Несчастных прежде всего оставляет разум.
Средний путь – самый безопасный.
Словом вождь побуждает смело сражаться в бою.
Молодые римляне, прошу вас, изучайте ораторское искусство, но не исключительно для защиты испуганных подсудимых! Как сдается народу серьезный судья или Сенат, состоящий из лучших членов общества, так и сдается девушка, побежденная твоим ораторским талантом. Скрывай, однако, свои силы, не выставляй напоказ своего красноречия! Отнюдь не употребляй изысканных фраз и выражений!
Первое слово всегда тревожит вам слух и вниманье.
Вечно и всюду молчать – небольшая в этом заслуга. Но грешно говорить то, о чем должно молчать.
Словами подобает скрашивать зло.
Молчи, мой язык, говорить больше не о чем.
Слезам присуща подчас сила слова.
В легком деле кто угодно сможет блистать красноречием.
Посулами всякий может быть богат.
Говорливая молва, которая любит прибавить к правде ложь, растет с каждой самой маленькой ложью.
Законы для того и даны, чтобы урезать власть сильнейшего.
Всякая надежда, основанная на заслуге, законна.
Пусть не хватает сил, но желание все же похвально.
Для добродетели ни одна дорога не является непроходимой.
Положить конец войнам.
Пусть воюют другие.
То, что упало, топтать – подлого труса почин.
Храброму вся земля – родина.
Вам, красавицы, полезно смешиваться с толпой. Почаще выходите из дому, хоть и без определенной цели! Чтобы поймать одну овцу, волчица гоняется за несколькими. Орел налетает разом на нескольких птиц. Пусть и хорошенькая женщина выставляет себя напоказ – быть может, из многих она увлечет хоть одного! Всюду она должна стараться нравиться и все мысли посвятить заботе о привлечении большого числа поклонников. Везде решающее значение имеет случай, поэтому у тебя всегда должна быть закинута удочка: рыба попадается и на такой глубине, на какой ты меньше всего ожидаешь ее встретить.
Счастлив, кто смело берет под свою защиту то, что любит.
Пока ты счастлив, у тебя множество друзей; когда времена омрачаются, ты останешься один.
Слова женщины легче падающих листьев, которые вода и ветер несут куда им угодно.
Трудно верить, между тем женщины берут уроки даже смеха и здесь также стараются быть хорошенькими! Открывать рот при смехе надо умеренно: на щеках должны быть видны две ямочки и нижняя губа чуть-чуть приоткрывать низ верхних зубов… Смех должен быть, если можно так выразиться, легким и чем-то женственным для уха! Есть женщины, безобразящие себе рот неумеренным смехом. Другие, смеясь, трясутся; можно думать, что они плачут. У третьих смех какой-то хриплый, отвратительный. Когда они смеются, думаешь, что это противный рев ослицы у мельничного жернова.
Небезопасно хвалить предмет своей любви приятелю – стоит ему поверить твоим похвалам, он пойдет по твоим стопам.
Мы, мужчины, ненавидим переходящую всякую меру спесь – верьте человеку опытному! – и часто, даже не сказав с женщиной ни слова, начинаем ненавидеть ее за один ее взгляд.
Учитесь ходить, как следует женщине. В походке есть своего рода красота, пренебрегать которой не годится. Она или привлекает, или отталкивает от себя незнакомых мужчин. Одна женщина движется грациозно, распустив платье по ветру и гордо ступая. Другая… разгуливает сама не своя, огромными шагами.
Чего не сможет искусство? – Женщины умеют и красиво плакать! Они плачут, когда хотят и как хотят!
Вино располагает к нежностям и разжигает. От выпитого в большом количестве неразбавленного вина бегут, исчезая, заботы. Тогда на сцену является смех, тогда и бедняк собирается с духом, тогда проходят грусть, заботы и морщины на лбу, тогда намерения становятся искренними – что так редко в наш век, вино уничтожает всякую искусственность. Здесь красавицы часто пленяли сердца молодых людей, и любовь в вине оказывалась огнем в огне.
Будь уверен прежде всего, что овладеть можно любою женщиной, – и овладеешь ею, расставляй только свои сети! Скорей перестанут петь птицы, летом стрекотать кузнечики, скорей аркадская собака пустится бежать от зайца, чем ответит отказом женщина на вкрадчивые предложения молодого человека! Согласится даже та, о согласии которой ты не мог бы и думать.
У женщин разные характеры, а на тысячу разных сердец нужно действовать и тысячею разных средств… Сколько на свете разных физиономий, столько и характеров… Одних рыб ловят острогою, других – удочкой, третьи попадаются в натянутую для них сеть. Так и ты не должен применять одного и того же средства для обольщения женщин всех возрастов. Если ты покажешься образованным невежде или нахалом жеманной, она, бедняжка, тотчас перестанет доверять себе. Оттого-то женщина, боящаяся отдаться честному, падает иногда в грязные объятия мерзавца.
Не вздумай ставить на вид женщине ее недостатки.
Часто прикидывающийся влюбленным влюбляется не на шутку и, начав с притворства, кончает серьезно. Тем снисходительнее должны вы, женщины, относиться к разыгрывающим из себя влюбленных – прежний мнимый любовник превратится в настоящего.
Страдания, неразлучные с любовью, бесчисленны, как раковины на морском берегу.
Если хочешь, чтобы женщина продолжала любить тебя, старайся внушить ей мысль, что в восторге от ее красоты. Будет она в красном платье, хвали красное платье, будет она в платье из легкой материи, говори, что оно идет к ней. Если на ней золотые украшения, скажи, что лично тебе она дороже золота; если она вздумает надеть костюм из зимней материи, похвали ее, что она надела костюм – из зимней материи. Подойдет она в одной рубашке, кричи: «Ты жжешь меня!…» – и умоляющим голосом проси ее не простудиться. Если ее волосы искусно расчесаны на две косы, восторгайся, что они расчесаны на две косы; если эти волосы завиты, хвали завивку. Восхищайся и ее руками, в танцах, и голосом, когда она поет; если же она перестанет, заяви сожаление, что она рано кончила.… Смотри только не покажись притворным на словах и не наноси смертельного удара выражению своих чувств – своею физиономией: тайная хитрость полезна, но, если ее разгадают, она заставляет краснеть и заслуженно лишает доверия навсегда.
Кто может скрыть любовь?
При ухаживании помогают и слезы – слезами ты размягчишь хоть алмаз! По возможности, старайся, чтобы красавица видела твои мокрые от слез щеки. Если не будет слез – не всегда же они являются вовремя, – намочи кончики пальцев и приложи к глазам.
Без размолвок недолго длится любовь.
Какой умный человек не примешает к нежностям поцелуев? Пусть красавица откажется подарить тебе поцелуй – срывай их, если тебе отказываются дать их! Быть может, сперва она начнет упираться и скажет: «Бессовестный». Но, и упираясь, она захочет быть побежденной! Берегись только бесцеремонно срывать поцелуи с ее нежных губок и давать повод жаловаться на грубость! Кому удавалось получить поцелуй, заслуживает потерять и то, что ему дали, – если не добудет остального. Много ли оставалось сделать после поцелуя для исполнения всех своих желаний?
Ночь любовь и вино не пробуждают скромных желаний: ночь прогоняет стыдливость, а вино и любовь – робость.
Слишком горячая и пылкая любовь нагоняет на нас в конце концов скуку и вредна точно так же, как слишком вкусная пища для желудка.
Ревность наносит смертельный удар самой прочной и самой сильной любви.
Безобразное явление – старческая любовь.
Ночь, да еще вино не позволяют судить о красоте… Ночь скрывает недостатки и не дает составить понятия ни о каких отрицательных сторонах; эти часы любую женщину делают красавицей.
Чтобы любовь заслужить, мало одной красоты.
Любовь травами не лечится.
Всякий влюбленный – солдат, и есть у Купидона свой (военный) лагерь.
Ты был бы уступчив и снисходителен к мольбам, если бы прежде пылал любовью к кому-либо.
Время исцеляет любовную тоску.
Что делать женщинам, если мужчины легкомысленнее их?
Сколько на небе звезд, столько и девушек в Риме.
Влюбленный всегда готов поверить в реальность того, чего он опасается.
Смелому помогают и Венера и счастливый случай.
Там, где нет опасности, наслаждение менее приятно.
Запретный плод сладок.
Страж жены – добродетель. Добродетельная только та, которую не принуждает страх, а кто верна из боязни, совсем не верна.
Та, которая не согрешает потому, что это не дозволено, та согрешает.
Занятия налагают отпечаток на характер.
Груз становится легким, когда несешь его с покорностью.
Кротость людям к лицу, гнев подобает зверям.
Мы всегда стремимся к запретному и желаем недозволенного.
Приходят посмотреть, приходят, чтобы и на них посмотрели.
Как хрупкий лед проходит гнев, если переждать.
Способен на любой обман тот, кто привык делать из черного белое и из белого черное.
Есть некоторое наслаждение и в слезах.
Мы плохо верим тому, чему неприятно поверить.
Остерегайтесь чьи-либо пороки приписывать всему миру.
Мелочи прельщают легкомысленных.
На чужом поле жатва всегда обильнее, у соседского скота вымя кажется крупнее.
Зависть терзает и сама терзается.
Потерпевший кораблекрушение и тихой воды боится.
Почести приносят доходы.
Сберечь приобретенное – не меньшее искусство, чем его приобрести.
Бедный повержен везде.
Смотри, как разрушается от безделья ленивое тело,
Как портится в озере без движения вода.
Больная душа не выносит ничего тягостного.
Противодействуй болезни вначале; поздно думать о лекарствах,
Когда болезнь укоренилась от долгого промедления.
Не всегда во власти врача исцелить больного.
Подчас болезнь оказывается сильнее медицины.
Я хочу, чтобы смерть застигла меня посреди трудов.
Менее мучительна сама смерть, чем ее ожидание.
Все может ослабить время, но не мою печаль.
Капля долбит камень, изнашивается от употребления кольцо.
Ни река, ни быстротечное время остановиться не могут.
Время тянется так медленно, что кажется, будто оно остановилось.
Время уходит, и мы молчаливо с годами стареем,
Дни убегают, и нам их невозможно сдержать.
Всепожирающее время.
Молодость быстро летит: лови уходящее время.
День миновавший всегда лучше, чем нынешний день.
Искусства смягчают нравы.
Делать из ручья большую реку.
Октавиан Август
(63 до н.э.—14 н.э.)
римский император с 30 г. до н.э.
Измена мне мила, а изменники противны.
Пакувий Тавр, настойчиво добиваясь подарка от императора Августа, сказал ему, что уже масса народа говорит о том, что он якобы получил от Августа немалую сумму денег. «А ты, – сказал Август, – им не верь».
Геренния, юношу, предававшегося порокам, Август приказал выгнать из своего лагеря. Тот умолял о прощении и говорил: «Как я вернусь к себе домой, что я скажу отцу?» – «Скажи, что я тебе не понравился», – ответил Август.
Торопись медленно. (Излюбленная поговорка Августа).
[Август] никогда не начинал сражения или войну, если не был уверен, что при победе выиграет больше, чем потеряет при поражении. Тех, кто домогается малых выгод ценой большой опасности, он сравнивал с рыболовом, который удит рыбу на золотой крючок: оторвись крючок – никакая добыча не возместит потери.
Одному оробевшему просителю он [Август] (…) сказал в шутку, что тот подает ему просьбу, словно грош слону.
Когда Август с триумфом вернулся после победы [над Марком Антонием] при Акциуме, то навстречу ему среди поздравляющих поспешил человек, держащий в руке ворона, наученного говорить: «Привет Цезарю, победителю, императору». Цезарь в восторге купил приветливую птицу за двадцать тысяч сестерциев. Приятель этого ремесленника, который ничего не получил от щедрости Августа, заверил императора, что у того есть и другой ворон, и просил, чтобы заставили принести и его. Принесенный ворон ясно произнес заученные слова: «Привет Антонию, победителю, императору». Август, нисколько не рассердившись, ограничился тем, что приказал виновному разделить полученные деньги с приятелем.
[Август в письме к своему сыну Тиберию:] Не слишком возмущайся, если кто-то говорит обо мне дурно: довольно и того, что никто не может нам сделать дурного.
(Светоний. «Божественный Август», 51, 3)
[Август о Тиберии, своем наследнике:] Бедный римский народ, в какие он попадет медленные челюсти!
Я принял Рим кирпичным, а оставляю его мраморным.
Комментариев нет:
Отправить комментарий