Пакувий Марк
(220—130 гг. до н.э.)
драматург и художник
У кого друзья, у того богатство.
Персий Флакк Авл
(34—62 гг.)
поэт-сатирик
Будем веселиться: нынешний день – наш.
Брось пустые слова!
Час убегает, в нем и то, что я говорю.
Разумом дух покорен и старается быть побежденным.
Живи по своей жатве.
Предупреждайте болезнь, когда она только наступает.
Гай Петроний Арбитр
(? – 66 г. н.э.)
писатель
Трудно хорошо пахнуть, живя на кухне.
[Учителям] поневоле приходится бесноваться среди бесноватых [т. е. учеников].
[О Риме:] Бога здесь легче встретить, чем человека.
Глоток горячего вина – лучшая шуба.
[Об умершем:] Он присоединился к большинству.
Далеко бежит тот, кто бежит от своих.
Человек всегда в центре неба.
Кто не может по ослу, тот бьет по седлу.
От змеи не родится канат.
Каждый грешит за себя.
Учитель не из очень ученых, да зато старательный, который учит большему, чем сам знает.
Каков хозяин, таков и слуга.
Это уже мое дело предусмотреть в завещании, чтобы я после своей смерти не претерпел обиды.
Любовь к творчеству еще никого не обогатила.
Я (…) стараюсь использовать всякий день, точно это последний день моей жизни.
Всякий охотно слушает, когда его уговаривают есть или жить.
Весь мир занимается лицедейством.
Попади только на чужбину, так начнешь уверять, что у нас свиньи жареные разгуливают.
Только сердце делает человеком – все остальное вздор.
Никто ничем никогда не довольствуется.
Солнце светит всем.
Все лучшее в природе принадлежит всем вместе.
Если мы знаем, что обречены на смерть, почему же нам сейчас не пожить в свое удовольствие?
Весь мир играет комедию.
Мы люди, а не боги.
Рожденным в лачуге о дворцах мечтать не пристало.
Чего нет сегодня, то будет завтра: в том вся жизнь проходит.
Минуя нас, судьба вершит дела.
У другого ты видишь вошь, а у себя и клеща не замечаешь.
Всякому приходится расплачиваться за свои грехи.
Если что-нибудь затеваешь, кончай поскорее.
Чему бы ты ни учился, ты учишься для себя.
Наука – это клад, и ученый человек никогда не пропадет.
Человек благородного ума не терпит пустословия, и дух его не может ни зачать, ни породить ничего, если его не оросит живительная влага знаний.
Хуже всего то, что кто смолоду плохо обучен, тот до старости в этом не сознается.
Всякий из нас ошибается.
Не произносить цветистых фраз, а говорить по существу.
Кто поверит нам на слово?
Что делать законам там, где царствуют одни деньги?
Испорченному уму кажется ничтожным то, что позволено, и душа такого человека, охваченная заблуждением, считает достойными противозаконные действия.
Враг порока, раз и навсегда избравший в жизни прямой путь и так уклонившийся от нравов толпы, вызывает всеобщую ненависть – ибо ни один не одобрит того, кто на него не похож.
Дома – львы, вне дома – лисицы.
Тот, кто врага не добьет, – победитель вдвойне.
В беде познаешь друга.
В нужде познаются друзья.
Оскорбивший незнакомцев зовется разбойником, оскорбивший друзей приравнивается почти что к отцеубийце.
Где дело пошатнулось, там друзья за дверь.
Любовь ранит даже богов.
Старая любовь не забывается.
Почему же только любовь должна красть, а не получать в награду?
Порицания достойны родители, не желающие воспитывать своих детей в строгих правилах.
Долго лежит снег на необработанных диких местах; но где земля сияет, укрощенная плугом, он тает скорее инея. Так же и гнев в сердце человеческом: он долго владеет умами дикими, скользит между утонченных.
Лучше давать повод к смеху, чем к насмешкам.
Всякий сам себе грешен.
Легковерие никогда до добра не доводит.
Нет ничего нелепее глупых человеческих предрассудков и пошлее лицемерной строгости.
Боятся поверить собственным глазам.
Не понимаю, как это бедность может быть сестрой высокого ума.
Те, кто стремится лишь к обогащению, не желают верить, что есть у людей блага выше тех, за которые держатся они.
Врач – не что иное, как утешение для души.
За смертью далеко ходить не надо.
Душа жаждет того, что утратила, и уносится воображением в прошлое.
Искусство никогда не умирает.
Кто снесет теленка, снесет и быка.
Легкодоступное мало ценится.
Змея веревки не родит.
Где сладко, там и горько.
На что спрос, то и кажется самым лучшим.
Всюду, где есть сладкое, найдешь и кислое.
Плавт Тит Макций
(ок. 250 – ок. 184 гг. до н.э.)
комедиограф
Кто бежит от своих, тому долго придется бежать.
Неожиданное случается в жизни чаще, чем ожидаемое.
Судьба лепит и мнет как ей заблагорассудится.
Ни у кого не бывает постоянного счастья.
Истинно честен тот, кто всегда спрашивает себя, достаточно ли он честен.
За добро воздается добром, а на зло отвечается злом.
Дело тем верней свершишь, чем важней его считаешь.
То, что сделано, не может стать несделанным.
Один человек не может быть всезнающим.
Приятнее, если ты поумнел от опыта других, чем другие от твоего.
Не всякий возраст подходит для школьной учебы.
Знакомое зло есть зло наименьшее.
Легко стать мудрым тому, кто научился на чужой беде.
Нужда всему научит тех, кого она коснется.
Не годами, а природным дарованием достигается мудрость.
Мудрый сам кует себе счастье.
К чему лишние слова?
Двух слов довольно умному.
Совет дороже золота.
Если что-нибудь сказано в шутку, того не обращай в серьезное.
На ваших языках мед, а в сердцах желчь.
Голого раздеть невозможно.
Из свидетелей лучше один видевший, чем десять слышавших.
Рабство – тюрьма души.
Позорит человека лишь то наказание, которое он сам заслужил.
Будь верен тому, кто верен тебе.
Душевное спокойствие – лучшее облегчение в беде.
Мужество в несчастье – половина беды.
Человек человеку – волк.
Всем умным людям следует находиться во взаимном общении.
Предпочитаю, чтобы мои недруги завидовали мне, чем я моим недругам.
У человека среди многих друзей мало верных.
Когда состояние пришло в упадок, тогда и друзья начинают разбегаться.
Тот тебе друг, кто в несчастье помогает делом, когда в этом есть необходимость.
Любовь обильна и медом и желчью.
Снаружи – Елена, внутри – Гекуба.
Нам надо делать то, что родители приказывают.
Спокойствие в несчастье – отличная приправа.
Кто утратил стыд, того нужно считать погибшим.
Кто в гневе мягок, тот умней гораздо.
Не заставляй себя ждать.
Не бей по камню, чтобы не остаться без руки.
Все люди опытны в том, что касается их выгоды.
Злому делать добро так же опасно, как доброму зло.
Наглухо закрытое сердце.
Плохая штука – старость.
Любимцы богов умирают молодыми.
Кто желает съесть орех, должен разбить скорлупу.
Делать все, что душе угодно.
Черпать воду решетом.
Искать узлы в тростнике.
Бить кулаками по остриям.
Одновременно дуть и глотать нелегко.
Гай Плиний Цецилий (младший)
(62 – ок. 113 гг.)
государственный деятель, оратор и писатель, племянник Плиния Старшего
Недостойно оказывать больше почестей правителям, радующимся больше рабству граждан, нежели их свободе.
Тот, кто будет управлять всеми, должен быть избран среди всех.
Страх – ненадежный учитель правды.
Признак доброты – радость за друг их
Мы завидуем нравственному благородству, но гораздо больше тому, что его прославляют, и не судим вкривь и вкось только о добрых делах, покрытых мраком
Спроси любого: «Что ты делал сегодня?», он ответит: «Присутствовал на празднике совершеннолетия, был на сговоре или на свадьбе. Один просил меня подписать завещание, другой защищать его в суде, третий прийти на совет». Все это было нужно в тот день, когда ты этим был занят, но это же самое, если подумаешь, что занимался этим изо дня в день, покажется бессмыслицей, особенно если ты уедешь из города. И тогда вспомнишь: «сколько дней потратил я на пустяки!»
Я разговариваю только с собой и с книжками.
Лучше (…) ничем не заниматься, чем заниматься ничем.
Как о художнике, скульпторе, резчике может судить только мастер, так и мудреца может постичь только мудрец.
Неблагодарное дело услуга (…), если за нее требуют благодарности.
Нельзя ценить его труды ниже потому, что он наш современник. Если бы он славен был среди людей, которых мы никогда не видели, мы разыскивали бы не только его книги, но и его изображения, но он живет в наше время, он нам уже надоел, и слава его тускнеет. Неправильно и зло не восхищаться человеком, достойным восхищения, потому что тебе довелось его видеть, с ним разговаривать, его слышать.
[Будет] предательством [в судебной речи] бегло и кратко коснуться того, что следует втолковывать, вбивать, повторять. Для большинства в длинном рассуждении есть нечто внушительное, весомое; меч входит в тело не от удара, а более от нажима: так и слово в душу.
Как со всем хорошим, так и с хорошей речью: она тем лучше, чем длиннее.
Одна и та же речь может, правда, показаться хорошей, когда ее произносят, и плохой, когда ее читают, но невозможно, чтобы речь, хорошо написанная, оказалась плоха при слушании.
Каждому милы его собственные измышления, и если кто-то другой скажет то же самое, что он предполагал, то для него это уже сильнейший довод.
Как-то Регул, с которым мы защищали одно и то же дело, сказал мне: «по-твоему, надо исследовать все, относящееся к делу, а я сразу вижу, где горло, и за него и хватаю». Он, конечно, хватал то, на что нацелился, но в выборе цели ошибался часто. Ему (…) случалось принять за горло колено или пятку.
В плохой покупке всегда каешься, потому особенно, что это укор хозяину в его глупости.
Мнения ведь подсчитывают, не взвешивают. (…) В самом равенстве столько неравенства! Разум не у всех одинаков, а права одинаковы.
Старая слава молодую любит. Так уж устроено: если ты не добавишь к старым услугам новых, прежних как не бывало.
Как бы ни были обязаны тебе люди, если ты им откажешь в чем-нибудь одном, они только и запомнят, что этот отказ.
Ничто так не выделяет свет, как тени.
Люди больше ценят славу не великую, а широко разошедшуюся.
Умный и тонкий читатель не должен сравнивать между собой произведения разных литературных видов, но, взвесив их в отдельности, не почитать худшим то, что в своем роде совершенство.
Как в человеке, так и в государстве, тяжелее всего болезнь, начинающаяся с головы.
В этом (…) мире (…) нельзя ни в чем отчаиваться и нельзя ни на что полагаться.
Хорошо и почтенно идти по стопам предков, если, конечно, они шли прямым путем.
Несправедливо, конечно, но так уж повелось, что в зависимости от успеха или неудачи те же самые решения или признают хорошими, или осуждают как плохие. Поэтому обычно одни и те же поступки определяют как рвение и как тщеславие, как щедрость и как безумие.
Недоделанное – то же самое, что неначатое.
Открытая рана боится прикосновения врачующей руки, потом терпит ее и, наконец, требует; так и свежая душевная боль отталкивает слова утешения и бежит от них, но затем их хочет и успокаивается от добрых, ласковых слов.
Лучше сказать лишнее, чем не сказать необходимого. А потом судить о том, что лишнее, ты можешь, только прослушав все.
Я считаю счастливыми людей, которым боги дали или свершить подвиги, достойные записи, или написать книги, достойные чтения; к самым же счастливым тех, кому даровано и то и другое.
То, что ускользнуло от читателя, не может укрыться от переводчика.
Следует читать много, но не многое.
Толпа от самой многочисленности своей приобретает некий большой коллективный здравый смысл, и те, у кого по отдельности рассудка мало, оказавшись все вместе, имеют его в изобилии.
Никто не выслушивает порицаний терпеливее людей, больше всего заслуживающих похвал.
Рабство прошлого времени повлекло за собой невежество и забвение в области многих благородных занятий, между-прочим и в области сенатского права. (…) Поэтому возвращенная свобода застигла нас несведущими и неопытными; упоенные ее сладостью, мы вынуждены иногда раньше действовать, а затем уже узнавать.
Трудно не перезабыть сведений, которым нет применения.
Время кажется тем короче, чем оно счастливее.
Человеку свойственно чувствовать и испытывать страдания, но в то же время бороться с болью и слушать утешения, а не просто не нуждаться в утешениях. (…) Есть некоторое наслаждение и в печали, особенно если ты выплачешься на груди у друга, который готов или похвалить твои слезы, или извинить их.
Мало разницы в том, потерпел ты несчастье или ждешь его; только для печали есть граница, а для страха – никакой.
Людской слух радуется новизне.
Как занятия дают радость, так и занятия идут лучше от веселого настроения.
Мы имеем обыкновение отправляться в путешествие и переплывать моря, желая с чем-нибудь познакомиться, и не обращаем внимания на то, что находится у нас перед глазами. (…) Мы не интересуемся близким и гонимся за далеким; откладываем (?) посещение того, что всегда можно увидеть, в расчете, что мы часто можем это видеть.
От многочисленных изменений измененным кажется и то, что осталось таким, как было.
Рабы всех страстей сердятся на чужие пороки так, словно им завидуют, и тяжелее всего наказывают тех, кому больше всего им хотелось бы подражать.
Я считаю самым лучшим и самым безупречным человека, который прощает другим так, словно сам ежедневно ошибается; и воздерживается от ошибок так, словно никому не прощает.
Он был особенно умен тем, что считал других умнее себя; особенно образован тем, что хотел учиться.
О несчастных забывают так же, как об усопших.
Плохо, если власть испытывает свою силу на оскорблениях; плохо, если почтение приобретается ужасом: любовью гораздо скорее, чем страхом, добьешься ты того, чего хочешь. Ведь когда ты уйдешь, страх исчезнет, а любовь останется, и как он превращается в ненависть, так она превращается в почтение.
Я сказал, думается, удачно об одном ораторе нашего века, безыскусственном и здравомыслящем, но не очень величественном и изящном: «У него нет никаких недостатков, кроме того, что у него нет никаких недостатков». Оратор ведь должен иногда возноситься, подниматься, иногда бурлить, устремляться ввысь и часто подходить к стремнинам: к высотам и крутизнам примыкают обычно обрывы. Путь по равнине безопаснее, но незаметнее и бесславнее. (…) Риск придает особенную цену как другим искусствам, так и красноречию.
И самый длинный день скоро кончается.
Я не хочу, как человек праздный, писать длинные письма, а читать их хочу, как человек изленившийся. Ведь нет ничего бездеятельнее изленившихся людей и любопытнее праздных.
Очень одобряю, что ты предпринял прилежный пересмотр своих трудов. Тут есть, однако, некоторая мера: (…) излишнее старание больше уничтожает, чем исправляет.
Хорошие люди слабее плохих.
Загляни в собственную душу.
Молвы боятся многие, совести – кое-кто.
В какие узкие пределы втиснута жизнь множества людей!
Мудрые люди говорят, что хорошо и почтенно идти по стопам предков, если, конечно, они шли прямым путем.
История не должна переступать пределов истины, и для честных поступков достаточно одной истины.
История пишется для установления строгой истины.
Честность оскорбляет людей в ту минуту, когда она им во вред, потом они же ею восторгаются и ее превозносят.
Честность для нас значит не меньше, чем для других необходимость.
О честности обвинителя лучше всего судить по самому обвинению.
Честную душу сдерживает совестливость, а негодяй крепнет от своей дерзости.
Никогда один человек не мог обмануть всех, да и все не могли обмануть одного человека.
Лучше ничем не заниматься, чем заниматься ничем.
Нет более справедливого дохода, чем тот, который принесут земля, небо, год.
Важно не звание человека, а его дело.
Если ты рассчитываешь на потомков, то для них недоделанное – то же самое, что неначатое.
Привычка к одним и тем же занятиям вырабатывает умение, но не развивает способностей, внушает не уверенность в себе, но самодовольство.
Люди по своей природе любознательны; и ничем не прикрашенное знакомство с фактами прельщает даже тех, кто с удовольствием слушает болтливые небылицы.
Считаю крайней глупостью выбирать для подражания не самое лучшее.
И радость и утешение – в науках.
Никто не может быть мудрым во всякую минуту.
Подобно тому, как почвы обновляются разнообразным и переменным посевом, так и наш ум обновляется размышлением то об одном, то о другом.
Беда часто делает людей остроумными.
Живой голос, как говорится, производит гораздо больше впечатления. Пусть то, что ты читаешь, будет сильнее, но в душе глубже засядет то, что запечатлевают в ней манера говорить, лицо, облик, даже жест говорящего.
У несчастных одни речи, у счастливых – другие.
Оратор должен иногда возноситься, подниматься, иногда бурлить, устремляться ввысь и часто подходить к стремнинам: к высотам и крутизнам примыкают обычно обрывы. Путь по равнине безопаснее, но незаметнее и бесславнее; бегущие падают чаще тех, кто ползает, но этим последним, хотя они и не падают, не достается никакой славы, а у тех она есть, хотя бы они и падали. Риск придает особенную цену как другим искусствам, так и красноречию.
Ораторы, говорящие сидя, если даже речь их обладает в значительной степени такими же достоинствами, что и речь говорящих стоя, одним тем, что они сидят, ослабляют и принижают свою речь. А у тех, кто читает речь, связаны глаза и руки, которые так помогают выразительности. Ничего удивительного, если внимание слушателей, ничем извне не плененное и ничем не подстрекаемое, ослабевает.
Гремит, сверкает и приводит в смятение не речь увечная и обкорнанная, а возвышенная, льющаяся широким великолепным потоком.
Опыт и есть и считается лучшим учителем красноречия.
Книги надо не прочитывать, но читать и перечитывать.
Всякая хорошая книга тем лучше, чем она больше.
Тот истинно благороден, кто легко прощает заблуждения людей и в то же время так боится сделать что-нибудь дурное, как будто он никогда никого не прощал.
Чистое не становится хуже, если им займутся люди плохие; вообще же оно удел хороших.
Для печали есть предел, для страха – нет.
Страх – суровейший исправитель.
Преданность негодяев так же ненадежна, как они сами.
Лицемерная любовь хуже ненависти.
Так уж устроено природой: ничто не усиливает любовь к человеку, как страх его лишиться.
Величайшая радость в жизни человека – быть любимым, но не меньшая – самому любить.
Кротость особенно похвальна тогда, когда причина гнева вполне справедлива.
Чрезмерное усердие больше портит, чем улучшает.
Люди, преданные наслаждениям, живут будто одним днем: кончилось сегодня – и нет причины жить.
Печаль изобретательна на скорбные выдумки.
Общепринято приписывать вину правдивость.
Справедливо, чтобы человек выступал иногда ради собственной доброй славы.
Людей охватила такая страсть к наживе, что, по-видимому, они больше находятся под властью своего имущества, чем сами владеют им.
Изобразить нельзя, как одушевляют действия ума телодвижения.
Молодость и средний возраст мы должны посвятить родине, старость – себе.
Можно мириться с беспорядочной сумятицей в жизни юноши; старикам к лицу спокойная упорядоченная жизнь: напрягать свои силы поздно, добиваться почестей стыдно.
О тех, кто сами призвали смерть, горюешь неисцелимо, ибо веришь, что они могли еще долго жить.
Неизменным и великим утешением в смерти людей, скончавшихся от болезни, служит ее неотвратимость.
Постараемся же, пока нам дана жизнь, чтобы смерти досталось как можно меньше того, что она сможет уничтожить.
Те, кто думают о будущих поколениях и хотят жить в своих произведениях, умирают всегда преждевременно, потому что смерть всегда обрывает у них что-то начатое.
Все, однако, можно если не победить, то смягчить искусством и старанием.
Змеи змей не кусают.
Гай Плиний Секунд (старший)
(ок. 23 – 79 гг.)
государственный деятель, писатель, ученый
Нет ни одного животного, которое проливало бы слезы, и притом с первого дня своего появления на свет. А ведь смех, (…) самый первый смех, появляется у человека только на сороковой день его жизни!
Никого нельзя назвать счастливым. Вернее будет сказать, что тот, к кому судьба была благосклонна и добра, не был несчастлив; ибо, если не говорить о всем прочем, у человека всегда остается страх перед изменчивостью судьбы, а раз такой страх сидит в сознании, не может быть прочного счастья.
Природа швырнула голого человека на голую землю.
Никто из смертных не может быть умен всегда.
В [душевной] болезни ум отражает сам себя.
О каждом дне можно судить только по следующему за ним дню, а о всех прожитых днях может произвести приговор только последний из них. Благо никогда не равно злу, даже если счастливые обстоятельства по количеству равняются несчастным; ведь нет той радости, как бы она ни была велика, которая могла бы уравновесить малейшее огорчение. (…) Не считать надо дни, а взвешивать.
Когда кораблю предстоит затонуть, все крысы с него убегают.
Обзаводясь землей, приглядись прежде всего к воде, дороге, соседу.
Больше пользы приносит хозяйский лоб, чем затылок.
Италию погубили латифундии.
Земледелие основано на труде, а не на расходах.
Когда говорят об отсутствующих, у них в это время звенит в ушах.
Как много дел считались невозможными, пока они не были осуществлены.
Без выписок он [Плиний Старший] ничего не читал и любил говорить, что нет такой плохой книги, в которой не найдется ничего полезного.
Ничего нет более жалкого и более великолепного, чем человек.
Нам отказано в долгой жизни; оставим труды, которые докажут, что мы жили!
Нет наслаждения, которое в конце концов не приводило бы к пресыщению.
Стыдно признаться, но ведь из всех живых существ лишь один человек не знает, что для него полезно.
Ни дня без строчки.
Человеческая природа жадна на новизну.
Хозяйский глаз важнее всего.
Наилучший наставник во всем – привычка.
Нет худа без добра.
Каждому свое нравится.
Никто из смертных не бывает всякий час благоразумен.
Болезням числа нет.
Нет искусства полезнее медицины.
Секст Проперций
(ок. 50 – ок. 15 гг. до н.э.)
поэт
Удел гения – бессмертная слава.
Все мы, увы, не ко всем делам одинаково годны.
Не все одинаково пригодно для всех.
Пусть юность воспевает любовь.
Любовь не признает иного врача, кроме себя самой.
Истинная любовь не знает меры и границ.
Тот, кто безумствам конца ожидает, безумен: настоящей любви нет никаких рубежей.
Нет вражды более злобной, чем та, которую порождает любовь.
Спутником красоты всегда было легкомыслие.
Пусть каждый соблюдает свою дорогу.
Публилий Сир
(I в. до н.э.)
драматург и актер, родом из Сирии
Коль добр отец – люби его, коль зол – терпи.
Чужим милее наше, а чужое – нам.
Великое берет начало с малого.
Кто глуп и понял это, тот уже не глуп.
Кто глуп, тому не впрок советы умного.
Недоброе всегда быстрее доброго.
На просьбу вежливый отказ – молчание.
Чтоб погубить – судьба лишает разума.
И раны не болят у победителей.
Молчанье для глупца – замена мудрости.
Снося обиду – вызываешь новую.
Бедности не хватает немногого, скупости – всего.
Блажен, кто умрет прежде, чем сам позовет смерть.
Боль заставляет лгать даже невинного.
Больше всего бойся того, кто не боится умереть.
Большое утешение – погибнуть вместе со всей вселенной.
Боязливый называет себя осторожным, скупой – экономным.
В любви всегда ищут причину для осуждения.
В чрезмерных спорах истина теряется.
В штиль каждый может быть кормчим.
Вдвойне дает тот, кто дает быстро.
Вдвойне победитель тот, кто после победы побеждает себя самого.
Великая судьба – великое рабство.
Вещь стоит столько, сколько за нее можно взять с покупателя.
Виновный боится закона, невиновный – судьбы.
Воспоминание о прошлом несчастии – новое несчастье.
Всегда бойся того, кто однажды тебя обманул.
Глаза и уши толпы – плохие свидетели.
Готовые слезы указывают на хитрость, а не на печаль.
Даже повеситься приятно на красивом дереве.
Даже тончайший волос отбрасывает тень.
Даже совершающий несправедливость ее ненавидит.
Деньги, если умеешь ими пользоваться, рабы, если не умеешь – господа.
Дешево удовлетворяется голод, дорого – пресыщение.
Для несчастного сама жизнь – несправедливость.
Долго готовься к войне, чтоб быстрей победить.
Должник не любит видеть порог своего кредитора.
Дружба или связывает равных, или делает равными.
Если двое делают одно и то же, это не одно и тоже.
Если не восходит новая слава, то теряется и старая.
Если ничего не хочешь бояться, опасайся всего.
Если ты повинуешься неохотно, ты раб; если охотно – служитель.
Еще ни один достойный человек не стал вдруг богатым.
Желающая казаться красавицей ни в чем не отказывает.
Желающий плохо поступать всегда найдет причину.
Женщина либо любит, либо ненавидит; третьего нет.
Живущий только для себя (…) мертв для других.
Жизнь (…) коротка, но несчастья делают ее длиннее.
Заботиться о женщинах – значит отчаяться иметь досуг.
Завтрашний день – ученик вчерашнего.
Злословящие о других чаще всего осуждают самих себя.
Знай меру и в речи, и в молчании.
Знать, когда истечет твое время, – значит постоянно умирать.
Играющая старуха – развлечение для смерти.
Изгнанник, нигде не имеющий дома, – мертвец без погребения.
Иногда счастье содержит в себе частицу глупости.
Ищет одиночества желающий жить только с невинными.
Когда любишь, не знаешь, а когда знаешь, не любишь.
Когда Фортуна нас ласкает, она хочет нас соблазнить.
Кому дозволено больше, чем следует, желает больше дозволенного.
Конец любви кладет не разум, а время.
Красивое лицо – немая рекомендация.
Кроткие в большей безопасности, зато они рабствуют.
Кто многое терпит, дождется того, чего он не сможет терпеть.
Кто ругается с пьяным, бранит отсутствующего.
Кто сносит пороки друга, делает их своими.
Кто теряет честь, сверх того уже ничего потерять не может.
Лучше внушать зависть, чем жалость.
Любви и смерти избежать невозможно.
Маленькие пороки великих неизбежно становятся великими.
Мертвого льва кусают даже щенки.
Многим угрожает тот, кто наносит оскорбление одному.
Многого не хватает роскоши, жадности – всего.
Мы, люди, всегда находимся на одинаковом расстоянии от смерти.
На кого не хочешь часто сердиться, рассердись один раз.
На предусмотрительности вождя зиждется мужество воинов.
Напрасно винит Нептуна тот, кто терпит кораблекрушение дважды.
Нарушение любовных клятв ненаказуемо.
Не победишь опасность без опасности.
Не попробовав, никто не знает, на что он способен.
Не потеряно то, о потере чего не знаешь.
Не прощать никому и прощать всем – одинаково жестоко.
Не считается обманутым знающий, что он обманут.
Не умеет молчать тот, кто не умеет говорить.
Небольшой долг создает должника, долг побольше – врага.
Нелегко сберечь одному то, что нравится многим.
Немногие не хотят грешить, умеют же все.
Несправедливость легче переносят уши, чем глаза.
Никто не живет таким бедным, каким (…) родился.
Ничего нельзя сделать (…) осторожно и быстро.
Нравы говорящего убеждают больше, чем его речь.
Нужно долго подумать, прежде чем твердо решить.
Оправдание виновного – приговор судье.
Отвращай гнев любящего слезами.
Переносить зависть может или сильный, или счастливый.
Плач наследника – смех под маской.
Плох тот план, который нельзя изменить.
Повторенная ошибка становится виной.
Подозрения любовника – как сон наяву.
Подозрительный ум всегда видит темную сторону вещей.
Полезно быть побежденным, если победа вредна.
Получать, когда не можешь вернуть, – значит грабить.
Потеря друга – величайшая из потерь.
Принимать благодеяние – значит продавать свою свободу.
Приятно пятно от крови врага.
Разгневанный всегда считает, что может больше, чем может.
Разгневанный, придя в себя, гневается на себя самого.
Раненому лекарство от боли – боль врага.
Рану любви лечит тот, кто ее нанес.
С двойной благодарностью принимается даваемое сверх необходимого.
Скупого возбуждают, а не насыщают деньги.
Скупому не хватает и того, что у него есть, и того, чего у него нет.
Сперва отказать, затем сделать, – значит обмануть.
Спешить в судопроизводстве – значит отыскивать вину.
Счастливые обстоятельства создают друзей, печальные – их испытывают.
Счастье само по себе дело неспокойное.
Труднее разбирать тяжбу между друзьями, чем между врагами.
Увещевай друзей втайне, хвали прилюдно.
Укрепляй корабль двумя якорями.
Фортуна делает дурнем того, к кому слишком благоволит.
Фортуна многое дает в пользование, ничего – в собственность.
Фортуна ничего не отнимает у нас, кроме того, что дала.
Фортуна сделана из стекла: чем ослепительнее, тем хрупче.
Хорошая жена повелевает мужем, подчиняясь ему.
Хорошее дело – искоренять зло, а не злодеев.
Хорошо задуманное часто плохо удается.
Часто в сомнительных обстоятельствах смелость заменяет разумное решение.
Чаще сбываются опасения, чем надежды.
Человек умирает столько раз, сколько раз [он] теряет близких.
Чем искуснее игрок, тем больший он мошенник.
Щади плохого, если (…) с ним должен погибнуть хороший.
Юноши охотно слушают дурные советы.
Человек не подарен жизни, а взаймы ей дан.
Счастлив не тот, кто таким кому-то кажется, а тот, кто таким себя чувствует.
Важно не то, кем тебя считают, а кто ты на самом деле.
Славнейшая победа – победа над самим собой.
Неразумно бояться того, что неизбежно.
Упущенный случай редко повторяется.
Существует всеобщий закон, по велению которого рождаются и умирают.
Последующий день – ученик предыдущего дня.
Судьба – стекло: блестя, разбивается.
Легка Фортуна: что дала, то вновь возьмет.
Сам виноват, так на судьбу не жалуйся.
Счастье легче найти, чем сохранить.
В чем счастье, как не в силе и терпении?
В излишних спорах теряется истина.
Дай свободно высказаться, если хочешь услышать правду.
Кто быстро судит, тот быстро и раскаивается.
Преступна спешка в умозаключениях.
Когда порок доходен – правда убыльна.
Удваивают память наши бедствия.
В беде уже поздно о совете спрашивать.
Лишать чести другого – значит лишаться своей.
Плохо то решение, которое нельзя изменить.
Дорога к славе прокладывается трудом.
Для спасения человека можно причинить ему и боль.
И срам хорош, когда за дело доброе.
Лучше совсем не знать чего-либо, чем знать плохо.
Видя чужие пороки, умный избавляется от своих.
Есть разница, кто с виду, а кто по сути мудр.
Кто мудр – врага боится и бессильного.
Сомнение есть первый подступ к разуму.
Чужим пороком мудрый исправляет свой.
Раздумье научает смертных разуму.
Кого удача любит, тот глупеет вдруг.
Кто быстро исправляет свою ошибку, тот смягчает ее.
Кто добр лишь на словах, вдвойне негоден тот.
Когда убеждает золото, речь бессильна.
Речь – образ души.
В ласковых речах бывает яд.
Совет всегда отсутствует тогда, когда он наиболее нужен.
Доброе слово лучше богатства.
Злой язык – признак злого сердца.
Любой слух может наделать бед.
Всегда сохраняй меру и в речи, и в молчании.
Молчаливость – мудрость глупца.
Важно точно знать, в каком смысле разуметь каждое слово.
Лучше разумно молчать, чем глупо говорить.
Отрава скрыта в речи слишком вкрадчивой.
У человека всегда на языке одно, а на уме другое.
Смолчав, усугубляешь преступление.
Желая правды, языка не сдерживай.
Приняв услугу, расстаешься с вольностью.
Судья, осуждающий невинного, осуждает самого себя.
Кто защищает виновного, тот сам навлекает на себя обвинение.
Лишь временной бывает безнаказанность.
Оправдание преступника – это осуждение судьи.
Там, где законы в силе, – и народ силен.
От всякой боли средство есть – терпение.
Умей прощать, и мощь твоя умножится.
Думай больше о совести, чем о репутации.
О своей репутации заботятся многие, о своей совести – лишь некоторые.
Взаимная благожелательность есть самое близкое родство.
Стыду научить нельзя, с ним нужно родиться.
Раны совести никогда окончательно не зарубцовываются.
Хуже рабства угрызения совести.
Не делать зла – и то благодеяние.
Лук ломается от напряжения, дух – от расслабления.
Кто благороден, тот обид не ставит в счет.
От всех обид спасение – в забвении.
Много прощая, сильный становится еще сильнее.
У кого меньше всего желаний, у того меньше всего нужды.
У победителей раны не болят.
Где единение, там и победа.
Всегда победа с теми, в ком согласие.
Невидимое зло всего тревожнее.
Вседневный страх есть та же казнь вседневная.
Стерпев пороки друга, наживешь их себе.
Дружба, которая прекратилась, никогда, собственно, и не начиналась.
Притворный друг гораздо хуже злейшего врага.
Не веришь другу – и тебе не верит друг.
Друга долго ищут, с трудом находят и трудно его сохранить.
Потерять друга – величайшая из потерь.
Кто опасается друга, тот учит, чтобы и друг его опасался.
Женщина любит или ненавидит: третьего у нее нет.
В любви наружность значит больше, чем авторитет.
Иногда и за поцелуями скрывается ненависть.
Крайне трудно уберечь то, что нравится многим.
Любовь несовместима со страхом.
Забудь покой, кто вздумал править женщиной.
Любить и быть разумными едва ли могут даже боги.
В любви тоска соперничает с радостью.
От смерти и любви никто не скроется.
Любовь можно снискать лаской, а не силой.
Под плачем наследника часто скрыт веселый смех.
Повторный брак – всегда предмет злословия.
Доброе имя – как наследство от отца.
Будь осторожен даже в безопасности.
Не стыдно подчиняться обстоятельствам.
Нет хуже наказанья, чем раскаянье,
Кто духом тверд – не знает колебания.
Другим прощай часто, себе – никогда.
Обсуждать надо часто, решать – однажды.
Другим прощай многое, себе – ничего.
Слышать упреки в несчастье тяжелее самого несчастья.
Часто лучше не замечать обиду, чем мстить за нее.
Не забывай услуг, тебе оказанных, но забудь про те, которые ты сам оказал.
Нигде так не полезно промедление, как в гневе.
Щади дурного, чтоб спасти хорошего.
Раздор придает большую ценность согласию.
Не жди благодеяний тот, кто сам их не оказывает.
Кого добром не сдержишь – силой сдерживай.
Согласие усиливает даже слабые силы.
Терпенье может обернуться страстью.
Простив проступок, побуждаешь к худшему.
Безумен тот, кто, не умея управлять собой, хочет управлять другими.
Кто попустительствует дурным людям, тот вредит хорошим.
Кто не стыдится своего проступка, тот вдвойне виноват.
Завистник говорит не то, что есть, а то, что может причинить зло.
Стремиться к излишеству – значит гоняться за лишениями.
Ссора – всегда наихудший аргумент.
Привычка к благополучию – наихудшая привычка.
Кто отроду бесстыден – не исправится.
Обманщик тот, кто берет, зная, что не сможет вернуть.
Добьется льстивый, где спасует доблестный.
Обиду легче стерпит слух, чем зрение.
Обидеть легче, чем обиду вытерпеть.
Беда принуждает ко лжи даже честных.
Кого уважают, тем никогда не льстят, потому что уважение чтит, лесть насмехается.
Оскорбления и почести толпы следует принимать безразлично: не радоваться одним и не страдать от других.
Кто меньше хочет, в меньшем и нуждается.
Жадного деньги возбуждают, а не насыщают.
Скупой ничего не делает полезного, разве что когда умирает.
Скупому все враги, а главный сам себе.
У скупого никогда дело не станет за причиной отказа.
Нас учит бедность жизненному опыту.
Жизнь коротка, но в бедах долгой кажется.
Умри, пока тебя ласкает жизнь.
Тот страшен, кто за благо почитает смерть!
Прекрасно умереть – позорно рабствовать.
Промахи, свойственные возрасту, с возрастом и проходят.
Власть времени – это закон, достойный уважения.
Гай Саллюстий Крисп
(86 – ок. 35 гг. до н.э.)
историк, государственный деятель
Когда дурным людям достаются награды, безвозмездно быть честным нелегко.
Не называйте рабства покоем, изменяя смысл понятий в меру своей трусости.
Немногие желают свободы, (…) большинство – справедливых господ.
Прежде, чем начинать, надо подумать, а подумав – действовать быстро.
Если (…) ты упомянешь о великой доблести и славе честных людей, то каждый равнодушно примет то, что он, по его мнению, и сам может легко совершить; но то, что превыше этого, признает вымышленным и ложным.
Жаден до чужого, расточитель своего. (О Катилине).
Царям честные люди подозрительнее, чем дурные, и чужая доблесть всегда их страшит.
Подвиги афинян (…) были достаточно блиста тельны и великолепны, но гораздо менее значительны, чем о них говорит молва. Но так как в Афинах появились писатели чрезвычайного дарования, то деяния афинян и прославляются во всем мире как величайшие.
У римского народа (…) все лучшие люди предпочитали действовать, а не говорить, – чтобы другие прославляли их подвиги, а не сами они рассказывали о чужих.
Алчность всегда безгранична, ненасытна и не уменьшается ни при изобилии, ни при скудости.
Каждый измерял опасности степенью своей боязни.
Пожар, грозящий мне, я потушу под развалинами. (Угроза Катилины.)
С наиболее высокой судьбой сопряжена наименьшая свобода: таким людям [занимающим высшее положение] нельзя ни выказывать свое расположение, ни ненавидеть, а более всего – предаваться гневу.
Все дурные дела порождались благими намерениями.
Наглость сильнее там, где защита слабее.
Не обеты и не бабьи молитвы обеспечивают нам помощь богов; бдительность, деятельность, разумные решения – вот что приносит успех во всем; пребывая в беспечности и праздности, умолять богов бесполезно: они разгневаны и враждебны.
Быть честным, а не казаться им предпочитал он. Таким образом, чем меньше искал он славы, тем больше следовала она за ним. (О Катоне Младшем.)
Один лишь победитель достигает мира ценой войны.
Сознание неизбежности (…) даже трусов делает храбрыми.
Большинство повелителей заблуждается, полагая, что чем ничтожнее те, кем они повелевают, тем надежнее их защита.
Всякая жестокая власть скорее сурова, чем долговечна и (?) того, кто внушает страх другим, в конце концов самого охватит ужас.
Мудрые ведут войну ради мира.
Большинство отказывается от нее [свободы] из страха.
Все возникшее уничтожается, а растущее стареет.
[Югурта] больше всех делал, меньше всех говорил о себе.
Согласием малые государства укрепляются, от разногласия величайшие распадаются.
Во всякой борьбе более могущественный, даже если он терпит обиду, все же, так как он сильнее, кажется обидчиком.
Для человека, охваченного каким-либо желанием, все делается недостаточно быстро.
Всякую войну развязать легко, но очень трудно прекратить, ее начало и завершение – не во власти одного и того же человека; начать ее способен любой, даже трус, но кончится она – когда на это будет воля победителей.
Все люди – одинакового происхождения, но все храбрейшие – они и самые благородные.
Чем славнее жизнь предков, тем позорнее нерадивость потомков; она не оставляет во тьме ни их достоинств, ни их пороков.
Изящество подобает женщинам, мужчинам – труд.
Трусость еще никого не сделала бессмертным.
[Тому], кто взял в руки оружие, не подобает искать помощи у безоружных ног.
Многие люди, рабы желудка и сна, проводят жизнь без образования и воспитания, подобно бродягам, причем, вопреки природе, тело служит им для наслаждения, а душа – в тягость.
При единении и малое растет, при раздоре и величайшее распадается.
Прихоть случая управляет миром.
Ставь божеское на один уровень с человеческим.
Для тела и имущественных благ есть как начало, так и конец, и все, что зарождается, гибнет, и что умножается, оскудевает.
Каждый кузнец своего счастья.
Трудным представляется писать историю.
Дела важнее слов.
Слова сопоставлять с делами.
Стоя – одно, сидя – другое (говорит).
Мы в цвете лет, мы сильны духом.
Всякую войну легко начать, но крайне трудно кончить.
Победа, купленная кровью.
Дорогой мужества стремиться к славе.
Отвага заменяет крепостные стены.
Иметь общие желания и общие отвращения – именно в том состоит прочная дружба.
Кто больший друг, как не брату брат?
Страстность и гнев – худшие советчики.
На кого не действуют ни слава, ни опасности, того напрасно уговаривать.
Хороший человек, если на него не обращать внимания, становится только менее деятельным, а дурной более преступным.
Люди свое ценят дешево, желают чужого.
Богатство не уменьшает жадности.
Корыстолюбие отнимает у людей самые заветные чувства – любовь к отечеству, любовь семейную, любовь к добродетели и чистоте.
Скупость, словно пропитанная вредоносными зельями, расслабляет дух.
Больший позор – потерять приобретенное, чем совсем не быть приобретшим.
В печали и в несчастьях смерть не мучение, а упокоение от тягот.
(220—130 гг. до н.э.)
драматург и художник
У кого друзья, у того богатство.
Персий Флакк Авл
(34—62 гг.)
поэт-сатирик
Будем веселиться: нынешний день – наш.
Брось пустые слова!
Час убегает, в нем и то, что я говорю.
Разумом дух покорен и старается быть побежденным.
Живи по своей жатве.
Предупреждайте болезнь, когда она только наступает.
Гай Петроний Арбитр
(? – 66 г. н.э.)
писатель
Трудно хорошо пахнуть, живя на кухне.
[Учителям] поневоле приходится бесноваться среди бесноватых [т. е. учеников].
[О Риме:] Бога здесь легче встретить, чем человека.
Глоток горячего вина – лучшая шуба.
[Об умершем:] Он присоединился к большинству.
Далеко бежит тот, кто бежит от своих.
Человек всегда в центре неба.
Кто не может по ослу, тот бьет по седлу.
От змеи не родится канат.
Каждый грешит за себя.
Учитель не из очень ученых, да зато старательный, который учит большему, чем сам знает.
Каков хозяин, таков и слуга.
Это уже мое дело предусмотреть в завещании, чтобы я после своей смерти не претерпел обиды.
Любовь к творчеству еще никого не обогатила.
Я (…) стараюсь использовать всякий день, точно это последний день моей жизни.
Всякий охотно слушает, когда его уговаривают есть или жить.
Весь мир занимается лицедейством.
Попади только на чужбину, так начнешь уверять, что у нас свиньи жареные разгуливают.
Только сердце делает человеком – все остальное вздор.
Никто ничем никогда не довольствуется.
Солнце светит всем.
Все лучшее в природе принадлежит всем вместе.
Если мы знаем, что обречены на смерть, почему же нам сейчас не пожить в свое удовольствие?
Весь мир играет комедию.
Мы люди, а не боги.
Рожденным в лачуге о дворцах мечтать не пристало.
Чего нет сегодня, то будет завтра: в том вся жизнь проходит.
Минуя нас, судьба вершит дела.
У другого ты видишь вошь, а у себя и клеща не замечаешь.
Всякому приходится расплачиваться за свои грехи.
Если что-нибудь затеваешь, кончай поскорее.
Чему бы ты ни учился, ты учишься для себя.
Наука – это клад, и ученый человек никогда не пропадет.
Человек благородного ума не терпит пустословия, и дух его не может ни зачать, ни породить ничего, если его не оросит живительная влага знаний.
Хуже всего то, что кто смолоду плохо обучен, тот до старости в этом не сознается.
Всякий из нас ошибается.
Не произносить цветистых фраз, а говорить по существу.
Кто поверит нам на слово?
Что делать законам там, где царствуют одни деньги?
Испорченному уму кажется ничтожным то, что позволено, и душа такого человека, охваченная заблуждением, считает достойными противозаконные действия.
Враг порока, раз и навсегда избравший в жизни прямой путь и так уклонившийся от нравов толпы, вызывает всеобщую ненависть – ибо ни один не одобрит того, кто на него не похож.
Дома – львы, вне дома – лисицы.
Тот, кто врага не добьет, – победитель вдвойне.
В беде познаешь друга.
В нужде познаются друзья.
Оскорбивший незнакомцев зовется разбойником, оскорбивший друзей приравнивается почти что к отцеубийце.
Где дело пошатнулось, там друзья за дверь.
Любовь ранит даже богов.
Старая любовь не забывается.
Почему же только любовь должна красть, а не получать в награду?
Порицания достойны родители, не желающие воспитывать своих детей в строгих правилах.
Долго лежит снег на необработанных диких местах; но где земля сияет, укрощенная плугом, он тает скорее инея. Так же и гнев в сердце человеческом: он долго владеет умами дикими, скользит между утонченных.
Лучше давать повод к смеху, чем к насмешкам.
Всякий сам себе грешен.
Легковерие никогда до добра не доводит.
Нет ничего нелепее глупых человеческих предрассудков и пошлее лицемерной строгости.
Боятся поверить собственным глазам.
Не понимаю, как это бедность может быть сестрой высокого ума.
Те, кто стремится лишь к обогащению, не желают верить, что есть у людей блага выше тех, за которые держатся они.
Врач – не что иное, как утешение для души.
За смертью далеко ходить не надо.
Душа жаждет того, что утратила, и уносится воображением в прошлое.
Искусство никогда не умирает.
Кто снесет теленка, снесет и быка.
Легкодоступное мало ценится.
Змея веревки не родит.
Где сладко, там и горько.
На что спрос, то и кажется самым лучшим.
Всюду, где есть сладкое, найдешь и кислое.
Плавт Тит Макций
(ок. 250 – ок. 184 гг. до н.э.)
комедиограф
Кто бежит от своих, тому долго придется бежать.
Неожиданное случается в жизни чаще, чем ожидаемое.
Судьба лепит и мнет как ей заблагорассудится.
Ни у кого не бывает постоянного счастья.
Истинно честен тот, кто всегда спрашивает себя, достаточно ли он честен.
За добро воздается добром, а на зло отвечается злом.
Дело тем верней свершишь, чем важней его считаешь.
То, что сделано, не может стать несделанным.
Один человек не может быть всезнающим.
Приятнее, если ты поумнел от опыта других, чем другие от твоего.
Не всякий возраст подходит для школьной учебы.
Знакомое зло есть зло наименьшее.
Легко стать мудрым тому, кто научился на чужой беде.
Нужда всему научит тех, кого она коснется.
Не годами, а природным дарованием достигается мудрость.
Мудрый сам кует себе счастье.
К чему лишние слова?
Двух слов довольно умному.
Совет дороже золота.
Если что-нибудь сказано в шутку, того не обращай в серьезное.
На ваших языках мед, а в сердцах желчь.
Голого раздеть невозможно.
Из свидетелей лучше один видевший, чем десять слышавших.
Рабство – тюрьма души.
Позорит человека лишь то наказание, которое он сам заслужил.
Будь верен тому, кто верен тебе.
Душевное спокойствие – лучшее облегчение в беде.
Мужество в несчастье – половина беды.
Человек человеку – волк.
Всем умным людям следует находиться во взаимном общении.
Предпочитаю, чтобы мои недруги завидовали мне, чем я моим недругам.
У человека среди многих друзей мало верных.
Когда состояние пришло в упадок, тогда и друзья начинают разбегаться.
Тот тебе друг, кто в несчастье помогает делом, когда в этом есть необходимость.
Любовь обильна и медом и желчью.
Снаружи – Елена, внутри – Гекуба.
Нам надо делать то, что родители приказывают.
Спокойствие в несчастье – отличная приправа.
Кто утратил стыд, того нужно считать погибшим.
Кто в гневе мягок, тот умней гораздо.
Не заставляй себя ждать.
Не бей по камню, чтобы не остаться без руки.
Все люди опытны в том, что касается их выгоды.
Злому делать добро так же опасно, как доброму зло.
Наглухо закрытое сердце.
Плохая штука – старость.
Любимцы богов умирают молодыми.
Кто желает съесть орех, должен разбить скорлупу.
Делать все, что душе угодно.
Черпать воду решетом.
Искать узлы в тростнике.
Бить кулаками по остриям.
Одновременно дуть и глотать нелегко.
Гай Плиний Цецилий (младший)
(62 – ок. 113 гг.)
государственный деятель, оратор и писатель, племянник Плиния Старшего
Недостойно оказывать больше почестей правителям, радующимся больше рабству граждан, нежели их свободе.
Тот, кто будет управлять всеми, должен быть избран среди всех.
Страх – ненадежный учитель правды.
Признак доброты – радость за друг их
Мы завидуем нравственному благородству, но гораздо больше тому, что его прославляют, и не судим вкривь и вкось только о добрых делах, покрытых мраком
Спроси любого: «Что ты делал сегодня?», он ответит: «Присутствовал на празднике совершеннолетия, был на сговоре или на свадьбе. Один просил меня подписать завещание, другой защищать его в суде, третий прийти на совет». Все это было нужно в тот день, когда ты этим был занят, но это же самое, если подумаешь, что занимался этим изо дня в день, покажется бессмыслицей, особенно если ты уедешь из города. И тогда вспомнишь: «сколько дней потратил я на пустяки!»
Я разговариваю только с собой и с книжками.
Лучше (…) ничем не заниматься, чем заниматься ничем.
Как о художнике, скульпторе, резчике может судить только мастер, так и мудреца может постичь только мудрец.
Неблагодарное дело услуга (…), если за нее требуют благодарности.
Нельзя ценить его труды ниже потому, что он наш современник. Если бы он славен был среди людей, которых мы никогда не видели, мы разыскивали бы не только его книги, но и его изображения, но он живет в наше время, он нам уже надоел, и слава его тускнеет. Неправильно и зло не восхищаться человеком, достойным восхищения, потому что тебе довелось его видеть, с ним разговаривать, его слышать.
[Будет] предательством [в судебной речи] бегло и кратко коснуться того, что следует втолковывать, вбивать, повторять. Для большинства в длинном рассуждении есть нечто внушительное, весомое; меч входит в тело не от удара, а более от нажима: так и слово в душу.
Как со всем хорошим, так и с хорошей речью: она тем лучше, чем длиннее.
Одна и та же речь может, правда, показаться хорошей, когда ее произносят, и плохой, когда ее читают, но невозможно, чтобы речь, хорошо написанная, оказалась плоха при слушании.
Каждому милы его собственные измышления, и если кто-то другой скажет то же самое, что он предполагал, то для него это уже сильнейший довод.
Как-то Регул, с которым мы защищали одно и то же дело, сказал мне: «по-твоему, надо исследовать все, относящееся к делу, а я сразу вижу, где горло, и за него и хватаю». Он, конечно, хватал то, на что нацелился, но в выборе цели ошибался часто. Ему (…) случалось принять за горло колено или пятку.
В плохой покупке всегда каешься, потому особенно, что это укор хозяину в его глупости.
Мнения ведь подсчитывают, не взвешивают. (…) В самом равенстве столько неравенства! Разум не у всех одинаков, а права одинаковы.
Старая слава молодую любит. Так уж устроено: если ты не добавишь к старым услугам новых, прежних как не бывало.
Как бы ни были обязаны тебе люди, если ты им откажешь в чем-нибудь одном, они только и запомнят, что этот отказ.
Ничто так не выделяет свет, как тени.
Люди больше ценят славу не великую, а широко разошедшуюся.
Умный и тонкий читатель не должен сравнивать между собой произведения разных литературных видов, но, взвесив их в отдельности, не почитать худшим то, что в своем роде совершенство.
Как в человеке, так и в государстве, тяжелее всего болезнь, начинающаяся с головы.
В этом (…) мире (…) нельзя ни в чем отчаиваться и нельзя ни на что полагаться.
Хорошо и почтенно идти по стопам предков, если, конечно, они шли прямым путем.
Несправедливо, конечно, но так уж повелось, что в зависимости от успеха или неудачи те же самые решения или признают хорошими, или осуждают как плохие. Поэтому обычно одни и те же поступки определяют как рвение и как тщеславие, как щедрость и как безумие.
Недоделанное – то же самое, что неначатое.
Открытая рана боится прикосновения врачующей руки, потом терпит ее и, наконец, требует; так и свежая душевная боль отталкивает слова утешения и бежит от них, но затем их хочет и успокаивается от добрых, ласковых слов.
Лучше сказать лишнее, чем не сказать необходимого. А потом судить о том, что лишнее, ты можешь, только прослушав все.
Я считаю счастливыми людей, которым боги дали или свершить подвиги, достойные записи, или написать книги, достойные чтения; к самым же счастливым тех, кому даровано и то и другое.
То, что ускользнуло от читателя, не может укрыться от переводчика.
Следует читать много, но не многое.
Толпа от самой многочисленности своей приобретает некий большой коллективный здравый смысл, и те, у кого по отдельности рассудка мало, оказавшись все вместе, имеют его в изобилии.
Никто не выслушивает порицаний терпеливее людей, больше всего заслуживающих похвал.
Рабство прошлого времени повлекло за собой невежество и забвение в области многих благородных занятий, между-прочим и в области сенатского права. (…) Поэтому возвращенная свобода застигла нас несведущими и неопытными; упоенные ее сладостью, мы вынуждены иногда раньше действовать, а затем уже узнавать.
Трудно не перезабыть сведений, которым нет применения.
Время кажется тем короче, чем оно счастливее.
Человеку свойственно чувствовать и испытывать страдания, но в то же время бороться с болью и слушать утешения, а не просто не нуждаться в утешениях. (…) Есть некоторое наслаждение и в печали, особенно если ты выплачешься на груди у друга, который готов или похвалить твои слезы, или извинить их.
Мало разницы в том, потерпел ты несчастье или ждешь его; только для печали есть граница, а для страха – никакой.
Людской слух радуется новизне.
Как занятия дают радость, так и занятия идут лучше от веселого настроения.
Мы имеем обыкновение отправляться в путешествие и переплывать моря, желая с чем-нибудь познакомиться, и не обращаем внимания на то, что находится у нас перед глазами. (…) Мы не интересуемся близким и гонимся за далеким; откладываем (?) посещение того, что всегда можно увидеть, в расчете, что мы часто можем это видеть.
От многочисленных изменений измененным кажется и то, что осталось таким, как было.
Рабы всех страстей сердятся на чужие пороки так, словно им завидуют, и тяжелее всего наказывают тех, кому больше всего им хотелось бы подражать.
Я считаю самым лучшим и самым безупречным человека, который прощает другим так, словно сам ежедневно ошибается; и воздерживается от ошибок так, словно никому не прощает.
Он был особенно умен тем, что считал других умнее себя; особенно образован тем, что хотел учиться.
О несчастных забывают так же, как об усопших.
Плохо, если власть испытывает свою силу на оскорблениях; плохо, если почтение приобретается ужасом: любовью гораздо скорее, чем страхом, добьешься ты того, чего хочешь. Ведь когда ты уйдешь, страх исчезнет, а любовь останется, и как он превращается в ненависть, так она превращается в почтение.
Я сказал, думается, удачно об одном ораторе нашего века, безыскусственном и здравомыслящем, но не очень величественном и изящном: «У него нет никаких недостатков, кроме того, что у него нет никаких недостатков». Оратор ведь должен иногда возноситься, подниматься, иногда бурлить, устремляться ввысь и часто подходить к стремнинам: к высотам и крутизнам примыкают обычно обрывы. Путь по равнине безопаснее, но незаметнее и бесславнее. (…) Риск придает особенную цену как другим искусствам, так и красноречию.
И самый длинный день скоро кончается.
Я не хочу, как человек праздный, писать длинные письма, а читать их хочу, как человек изленившийся. Ведь нет ничего бездеятельнее изленившихся людей и любопытнее праздных.
Очень одобряю, что ты предпринял прилежный пересмотр своих трудов. Тут есть, однако, некоторая мера: (…) излишнее старание больше уничтожает, чем исправляет.
Хорошие люди слабее плохих.
Загляни в собственную душу.
Молвы боятся многие, совести – кое-кто.
В какие узкие пределы втиснута жизнь множества людей!
Мудрые люди говорят, что хорошо и почтенно идти по стопам предков, если, конечно, они шли прямым путем.
История не должна переступать пределов истины, и для честных поступков достаточно одной истины.
История пишется для установления строгой истины.
Честность оскорбляет людей в ту минуту, когда она им во вред, потом они же ею восторгаются и ее превозносят.
Честность для нас значит не меньше, чем для других необходимость.
О честности обвинителя лучше всего судить по самому обвинению.
Честную душу сдерживает совестливость, а негодяй крепнет от своей дерзости.
Никогда один человек не мог обмануть всех, да и все не могли обмануть одного человека.
Лучше ничем не заниматься, чем заниматься ничем.
Нет более справедливого дохода, чем тот, который принесут земля, небо, год.
Важно не звание человека, а его дело.
Если ты рассчитываешь на потомков, то для них недоделанное – то же самое, что неначатое.
Привычка к одним и тем же занятиям вырабатывает умение, но не развивает способностей, внушает не уверенность в себе, но самодовольство.
Люди по своей природе любознательны; и ничем не прикрашенное знакомство с фактами прельщает даже тех, кто с удовольствием слушает болтливые небылицы.
Считаю крайней глупостью выбирать для подражания не самое лучшее.
И радость и утешение – в науках.
Никто не может быть мудрым во всякую минуту.
Подобно тому, как почвы обновляются разнообразным и переменным посевом, так и наш ум обновляется размышлением то об одном, то о другом.
Беда часто делает людей остроумными.
Живой голос, как говорится, производит гораздо больше впечатления. Пусть то, что ты читаешь, будет сильнее, но в душе глубже засядет то, что запечатлевают в ней манера говорить, лицо, облик, даже жест говорящего.
У несчастных одни речи, у счастливых – другие.
Оратор должен иногда возноситься, подниматься, иногда бурлить, устремляться ввысь и часто подходить к стремнинам: к высотам и крутизнам примыкают обычно обрывы. Путь по равнине безопаснее, но незаметнее и бесславнее; бегущие падают чаще тех, кто ползает, но этим последним, хотя они и не падают, не достается никакой славы, а у тех она есть, хотя бы они и падали. Риск придает особенную цену как другим искусствам, так и красноречию.
Ораторы, говорящие сидя, если даже речь их обладает в значительной степени такими же достоинствами, что и речь говорящих стоя, одним тем, что они сидят, ослабляют и принижают свою речь. А у тех, кто читает речь, связаны глаза и руки, которые так помогают выразительности. Ничего удивительного, если внимание слушателей, ничем извне не плененное и ничем не подстрекаемое, ослабевает.
Гремит, сверкает и приводит в смятение не речь увечная и обкорнанная, а возвышенная, льющаяся широким великолепным потоком.
Опыт и есть и считается лучшим учителем красноречия.
Книги надо не прочитывать, но читать и перечитывать.
Всякая хорошая книга тем лучше, чем она больше.
Тот истинно благороден, кто легко прощает заблуждения людей и в то же время так боится сделать что-нибудь дурное, как будто он никогда никого не прощал.
Чистое не становится хуже, если им займутся люди плохие; вообще же оно удел хороших.
Для печали есть предел, для страха – нет.
Страх – суровейший исправитель.
Преданность негодяев так же ненадежна, как они сами.
Лицемерная любовь хуже ненависти.
Так уж устроено природой: ничто не усиливает любовь к человеку, как страх его лишиться.
Величайшая радость в жизни человека – быть любимым, но не меньшая – самому любить.
Кротость особенно похвальна тогда, когда причина гнева вполне справедлива.
Чрезмерное усердие больше портит, чем улучшает.
Люди, преданные наслаждениям, живут будто одним днем: кончилось сегодня – и нет причины жить.
Печаль изобретательна на скорбные выдумки.
Общепринято приписывать вину правдивость.
Справедливо, чтобы человек выступал иногда ради собственной доброй славы.
Людей охватила такая страсть к наживе, что, по-видимому, они больше находятся под властью своего имущества, чем сами владеют им.
Изобразить нельзя, как одушевляют действия ума телодвижения.
Молодость и средний возраст мы должны посвятить родине, старость – себе.
Можно мириться с беспорядочной сумятицей в жизни юноши; старикам к лицу спокойная упорядоченная жизнь: напрягать свои силы поздно, добиваться почестей стыдно.
О тех, кто сами призвали смерть, горюешь неисцелимо, ибо веришь, что они могли еще долго жить.
Неизменным и великим утешением в смерти людей, скончавшихся от болезни, служит ее неотвратимость.
Постараемся же, пока нам дана жизнь, чтобы смерти досталось как можно меньше того, что она сможет уничтожить.
Те, кто думают о будущих поколениях и хотят жить в своих произведениях, умирают всегда преждевременно, потому что смерть всегда обрывает у них что-то начатое.
Все, однако, можно если не победить, то смягчить искусством и старанием.
Змеи змей не кусают.
Гай Плиний Секунд (старший)
(ок. 23 – 79 гг.)
государственный деятель, писатель, ученый
Нет ни одного животного, которое проливало бы слезы, и притом с первого дня своего появления на свет. А ведь смех, (…) самый первый смех, появляется у человека только на сороковой день его жизни!
Никого нельзя назвать счастливым. Вернее будет сказать, что тот, к кому судьба была благосклонна и добра, не был несчастлив; ибо, если не говорить о всем прочем, у человека всегда остается страх перед изменчивостью судьбы, а раз такой страх сидит в сознании, не может быть прочного счастья.
Природа швырнула голого человека на голую землю.
Никто из смертных не может быть умен всегда.
В [душевной] болезни ум отражает сам себя.
О каждом дне можно судить только по следующему за ним дню, а о всех прожитых днях может произвести приговор только последний из них. Благо никогда не равно злу, даже если счастливые обстоятельства по количеству равняются несчастным; ведь нет той радости, как бы она ни была велика, которая могла бы уравновесить малейшее огорчение. (…) Не считать надо дни, а взвешивать.
Когда кораблю предстоит затонуть, все крысы с него убегают.
Обзаводясь землей, приглядись прежде всего к воде, дороге, соседу.
Больше пользы приносит хозяйский лоб, чем затылок.
Италию погубили латифундии.
Земледелие основано на труде, а не на расходах.
Когда говорят об отсутствующих, у них в это время звенит в ушах.
Как много дел считались невозможными, пока они не были осуществлены.
Без выписок он [Плиний Старший] ничего не читал и любил говорить, что нет такой плохой книги, в которой не найдется ничего полезного.
Ничего нет более жалкого и более великолепного, чем человек.
Нам отказано в долгой жизни; оставим труды, которые докажут, что мы жили!
Нет наслаждения, которое в конце концов не приводило бы к пресыщению.
Стыдно признаться, но ведь из всех живых существ лишь один человек не знает, что для него полезно.
Ни дня без строчки.
Человеческая природа жадна на новизну.
Хозяйский глаз важнее всего.
Наилучший наставник во всем – привычка.
Нет худа без добра.
Каждому свое нравится.
Никто из смертных не бывает всякий час благоразумен.
Болезням числа нет.
Нет искусства полезнее медицины.
Секст Проперций
(ок. 50 – ок. 15 гг. до н.э.)
поэт
Удел гения – бессмертная слава.
Все мы, увы, не ко всем делам одинаково годны.
Не все одинаково пригодно для всех.
Пусть юность воспевает любовь.
Любовь не признает иного врача, кроме себя самой.
Истинная любовь не знает меры и границ.
Тот, кто безумствам конца ожидает, безумен: настоящей любви нет никаких рубежей.
Нет вражды более злобной, чем та, которую порождает любовь.
Спутником красоты всегда было легкомыслие.
Пусть каждый соблюдает свою дорогу.
Публилий Сир
(I в. до н.э.)
драматург и актер, родом из Сирии
Коль добр отец – люби его, коль зол – терпи.
Чужим милее наше, а чужое – нам.
Великое берет начало с малого.
Кто глуп и понял это, тот уже не глуп.
Кто глуп, тому не впрок советы умного.
Недоброе всегда быстрее доброго.
На просьбу вежливый отказ – молчание.
Чтоб погубить – судьба лишает разума.
И раны не болят у победителей.
Молчанье для глупца – замена мудрости.
Снося обиду – вызываешь новую.
Бедности не хватает немногого, скупости – всего.
Блажен, кто умрет прежде, чем сам позовет смерть.
Боль заставляет лгать даже невинного.
Больше всего бойся того, кто не боится умереть.
Большое утешение – погибнуть вместе со всей вселенной.
Боязливый называет себя осторожным, скупой – экономным.
В любви всегда ищут причину для осуждения.
В чрезмерных спорах истина теряется.
В штиль каждый может быть кормчим.
Вдвойне дает тот, кто дает быстро.
Вдвойне победитель тот, кто после победы побеждает себя самого.
Великая судьба – великое рабство.
Вещь стоит столько, сколько за нее можно взять с покупателя.
Виновный боится закона, невиновный – судьбы.
Воспоминание о прошлом несчастии – новое несчастье.
Всегда бойся того, кто однажды тебя обманул.
Глаза и уши толпы – плохие свидетели.
Готовые слезы указывают на хитрость, а не на печаль.
Даже повеситься приятно на красивом дереве.
Даже тончайший волос отбрасывает тень.
Даже совершающий несправедливость ее ненавидит.
Деньги, если умеешь ими пользоваться, рабы, если не умеешь – господа.
Дешево удовлетворяется голод, дорого – пресыщение.
Для несчастного сама жизнь – несправедливость.
Долго готовься к войне, чтоб быстрей победить.
Должник не любит видеть порог своего кредитора.
Дружба или связывает равных, или делает равными.
Если двое делают одно и то же, это не одно и тоже.
Если не восходит новая слава, то теряется и старая.
Если ничего не хочешь бояться, опасайся всего.
Если ты повинуешься неохотно, ты раб; если охотно – служитель.
Еще ни один достойный человек не стал вдруг богатым.
Желающая казаться красавицей ни в чем не отказывает.
Желающий плохо поступать всегда найдет причину.
Женщина либо любит, либо ненавидит; третьего нет.
Живущий только для себя (…) мертв для других.
Жизнь (…) коротка, но несчастья делают ее длиннее.
Заботиться о женщинах – значит отчаяться иметь досуг.
Завтрашний день – ученик вчерашнего.
Злословящие о других чаще всего осуждают самих себя.
Знай меру и в речи, и в молчании.
Знать, когда истечет твое время, – значит постоянно умирать.
Играющая старуха – развлечение для смерти.
Изгнанник, нигде не имеющий дома, – мертвец без погребения.
Иногда счастье содержит в себе частицу глупости.
Ищет одиночества желающий жить только с невинными.
Когда любишь, не знаешь, а когда знаешь, не любишь.
Когда Фортуна нас ласкает, она хочет нас соблазнить.
Кому дозволено больше, чем следует, желает больше дозволенного.
Конец любви кладет не разум, а время.
Красивое лицо – немая рекомендация.
Кроткие в большей безопасности, зато они рабствуют.
Кто многое терпит, дождется того, чего он не сможет терпеть.
Кто ругается с пьяным, бранит отсутствующего.
Кто сносит пороки друга, делает их своими.
Кто теряет честь, сверх того уже ничего потерять не может.
Лучше внушать зависть, чем жалость.
Любви и смерти избежать невозможно.
Маленькие пороки великих неизбежно становятся великими.
Мертвого льва кусают даже щенки.
Многим угрожает тот, кто наносит оскорбление одному.
Многого не хватает роскоши, жадности – всего.
Мы, люди, всегда находимся на одинаковом расстоянии от смерти.
На кого не хочешь часто сердиться, рассердись один раз.
На предусмотрительности вождя зиждется мужество воинов.
Напрасно винит Нептуна тот, кто терпит кораблекрушение дважды.
Нарушение любовных клятв ненаказуемо.
Не победишь опасность без опасности.
Не попробовав, никто не знает, на что он способен.
Не потеряно то, о потере чего не знаешь.
Не прощать никому и прощать всем – одинаково жестоко.
Не считается обманутым знающий, что он обманут.
Не умеет молчать тот, кто не умеет говорить.
Небольшой долг создает должника, долг побольше – врага.
Нелегко сберечь одному то, что нравится многим.
Немногие не хотят грешить, умеют же все.
Несправедливость легче переносят уши, чем глаза.
Никто не живет таким бедным, каким (…) родился.
Ничего нельзя сделать (…) осторожно и быстро.
Нравы говорящего убеждают больше, чем его речь.
Нужно долго подумать, прежде чем твердо решить.
Оправдание виновного – приговор судье.
Отвращай гнев любящего слезами.
Переносить зависть может или сильный, или счастливый.
Плач наследника – смех под маской.
Плох тот план, который нельзя изменить.
Повторенная ошибка становится виной.
Подозрения любовника – как сон наяву.
Подозрительный ум всегда видит темную сторону вещей.
Полезно быть побежденным, если победа вредна.
Получать, когда не можешь вернуть, – значит грабить.
Потеря друга – величайшая из потерь.
Принимать благодеяние – значит продавать свою свободу.
Приятно пятно от крови врага.
Разгневанный всегда считает, что может больше, чем может.
Разгневанный, придя в себя, гневается на себя самого.
Раненому лекарство от боли – боль врага.
Рану любви лечит тот, кто ее нанес.
С двойной благодарностью принимается даваемое сверх необходимого.
Скупого возбуждают, а не насыщают деньги.
Скупому не хватает и того, что у него есть, и того, чего у него нет.
Сперва отказать, затем сделать, – значит обмануть.
Спешить в судопроизводстве – значит отыскивать вину.
Счастливые обстоятельства создают друзей, печальные – их испытывают.
Счастье само по себе дело неспокойное.
Труднее разбирать тяжбу между друзьями, чем между врагами.
Увещевай друзей втайне, хвали прилюдно.
Укрепляй корабль двумя якорями.
Фортуна делает дурнем того, к кому слишком благоволит.
Фортуна многое дает в пользование, ничего – в собственность.
Фортуна ничего не отнимает у нас, кроме того, что дала.
Фортуна сделана из стекла: чем ослепительнее, тем хрупче.
Хорошая жена повелевает мужем, подчиняясь ему.
Хорошее дело – искоренять зло, а не злодеев.
Хорошо задуманное часто плохо удается.
Часто в сомнительных обстоятельствах смелость заменяет разумное решение.
Чаще сбываются опасения, чем надежды.
Человек умирает столько раз, сколько раз [он] теряет близких.
Чем искуснее игрок, тем больший он мошенник.
Щади плохого, если (…) с ним должен погибнуть хороший.
Юноши охотно слушают дурные советы.
Человек не подарен жизни, а взаймы ей дан.
Счастлив не тот, кто таким кому-то кажется, а тот, кто таким себя чувствует.
Важно не то, кем тебя считают, а кто ты на самом деле.
Славнейшая победа – победа над самим собой.
Неразумно бояться того, что неизбежно.
Упущенный случай редко повторяется.
Существует всеобщий закон, по велению которого рождаются и умирают.
Последующий день – ученик предыдущего дня.
Судьба – стекло: блестя, разбивается.
Легка Фортуна: что дала, то вновь возьмет.
Сам виноват, так на судьбу не жалуйся.
Счастье легче найти, чем сохранить.
В чем счастье, как не в силе и терпении?
В излишних спорах теряется истина.
Дай свободно высказаться, если хочешь услышать правду.
Кто быстро судит, тот быстро и раскаивается.
Преступна спешка в умозаключениях.
Когда порок доходен – правда убыльна.
Удваивают память наши бедствия.
В беде уже поздно о совете спрашивать.
Лишать чести другого – значит лишаться своей.
Плохо то решение, которое нельзя изменить.
Дорога к славе прокладывается трудом.
Для спасения человека можно причинить ему и боль.
И срам хорош, когда за дело доброе.
Лучше совсем не знать чего-либо, чем знать плохо.
Видя чужие пороки, умный избавляется от своих.
Есть разница, кто с виду, а кто по сути мудр.
Кто мудр – врага боится и бессильного.
Сомнение есть первый подступ к разуму.
Чужим пороком мудрый исправляет свой.
Раздумье научает смертных разуму.
Кого удача любит, тот глупеет вдруг.
Кто быстро исправляет свою ошибку, тот смягчает ее.
Кто добр лишь на словах, вдвойне негоден тот.
Когда убеждает золото, речь бессильна.
Речь – образ души.
В ласковых речах бывает яд.
Совет всегда отсутствует тогда, когда он наиболее нужен.
Доброе слово лучше богатства.
Злой язык – признак злого сердца.
Любой слух может наделать бед.
Всегда сохраняй меру и в речи, и в молчании.
Молчаливость – мудрость глупца.
Важно точно знать, в каком смысле разуметь каждое слово.
Лучше разумно молчать, чем глупо говорить.
Отрава скрыта в речи слишком вкрадчивой.
У человека всегда на языке одно, а на уме другое.
Смолчав, усугубляешь преступление.
Желая правды, языка не сдерживай.
Приняв услугу, расстаешься с вольностью.
Судья, осуждающий невинного, осуждает самого себя.
Кто защищает виновного, тот сам навлекает на себя обвинение.
Лишь временной бывает безнаказанность.
Оправдание преступника – это осуждение судьи.
Там, где законы в силе, – и народ силен.
От всякой боли средство есть – терпение.
Умей прощать, и мощь твоя умножится.
Думай больше о совести, чем о репутации.
О своей репутации заботятся многие, о своей совести – лишь некоторые.
Взаимная благожелательность есть самое близкое родство.
Стыду научить нельзя, с ним нужно родиться.
Раны совести никогда окончательно не зарубцовываются.
Хуже рабства угрызения совести.
Не делать зла – и то благодеяние.
Лук ломается от напряжения, дух – от расслабления.
Кто благороден, тот обид не ставит в счет.
От всех обид спасение – в забвении.
Много прощая, сильный становится еще сильнее.
У кого меньше всего желаний, у того меньше всего нужды.
У победителей раны не болят.
Где единение, там и победа.
Всегда победа с теми, в ком согласие.
Невидимое зло всего тревожнее.
Вседневный страх есть та же казнь вседневная.
Стерпев пороки друга, наживешь их себе.
Дружба, которая прекратилась, никогда, собственно, и не начиналась.
Притворный друг гораздо хуже злейшего врага.
Не веришь другу – и тебе не верит друг.
Друга долго ищут, с трудом находят и трудно его сохранить.
Потерять друга – величайшая из потерь.
Кто опасается друга, тот учит, чтобы и друг его опасался.
Женщина любит или ненавидит: третьего у нее нет.
В любви наружность значит больше, чем авторитет.
Иногда и за поцелуями скрывается ненависть.
Крайне трудно уберечь то, что нравится многим.
Любовь несовместима со страхом.
Забудь покой, кто вздумал править женщиной.
Любить и быть разумными едва ли могут даже боги.
В любви тоска соперничает с радостью.
От смерти и любви никто не скроется.
Любовь можно снискать лаской, а не силой.
Под плачем наследника часто скрыт веселый смех.
Повторный брак – всегда предмет злословия.
Доброе имя – как наследство от отца.
Будь осторожен даже в безопасности.
Не стыдно подчиняться обстоятельствам.
Нет хуже наказанья, чем раскаянье,
Кто духом тверд – не знает колебания.
Другим прощай часто, себе – никогда.
Обсуждать надо часто, решать – однажды.
Другим прощай многое, себе – ничего.
Слышать упреки в несчастье тяжелее самого несчастья.
Часто лучше не замечать обиду, чем мстить за нее.
Не забывай услуг, тебе оказанных, но забудь про те, которые ты сам оказал.
Нигде так не полезно промедление, как в гневе.
Щади дурного, чтоб спасти хорошего.
Раздор придает большую ценность согласию.
Не жди благодеяний тот, кто сам их не оказывает.
Кого добром не сдержишь – силой сдерживай.
Согласие усиливает даже слабые силы.
Терпенье может обернуться страстью.
Простив проступок, побуждаешь к худшему.
Безумен тот, кто, не умея управлять собой, хочет управлять другими.
Кто попустительствует дурным людям, тот вредит хорошим.
Кто не стыдится своего проступка, тот вдвойне виноват.
Завистник говорит не то, что есть, а то, что может причинить зло.
Стремиться к излишеству – значит гоняться за лишениями.
Ссора – всегда наихудший аргумент.
Привычка к благополучию – наихудшая привычка.
Кто отроду бесстыден – не исправится.
Обманщик тот, кто берет, зная, что не сможет вернуть.
Добьется льстивый, где спасует доблестный.
Обиду легче стерпит слух, чем зрение.
Обидеть легче, чем обиду вытерпеть.
Беда принуждает ко лжи даже честных.
Кого уважают, тем никогда не льстят, потому что уважение чтит, лесть насмехается.
Оскорбления и почести толпы следует принимать безразлично: не радоваться одним и не страдать от других.
Кто меньше хочет, в меньшем и нуждается.
Жадного деньги возбуждают, а не насыщают.
Скупой ничего не делает полезного, разве что когда умирает.
Скупому все враги, а главный сам себе.
У скупого никогда дело не станет за причиной отказа.
Нас учит бедность жизненному опыту.
Жизнь коротка, но в бедах долгой кажется.
Умри, пока тебя ласкает жизнь.
Тот страшен, кто за благо почитает смерть!
Прекрасно умереть – позорно рабствовать.
Промахи, свойственные возрасту, с возрастом и проходят.
Власть времени – это закон, достойный уважения.
Гай Саллюстий Крисп
(86 – ок. 35 гг. до н.э.)
историк, государственный деятель
Когда дурным людям достаются награды, безвозмездно быть честным нелегко.
Не называйте рабства покоем, изменяя смысл понятий в меру своей трусости.
Немногие желают свободы, (…) большинство – справедливых господ.
Прежде, чем начинать, надо подумать, а подумав – действовать быстро.
Если (…) ты упомянешь о великой доблести и славе честных людей, то каждый равнодушно примет то, что он, по его мнению, и сам может легко совершить; но то, что превыше этого, признает вымышленным и ложным.
Жаден до чужого, расточитель своего. (О Катилине).
Царям честные люди подозрительнее, чем дурные, и чужая доблесть всегда их страшит.
Подвиги афинян (…) были достаточно блиста тельны и великолепны, но гораздо менее значительны, чем о них говорит молва. Но так как в Афинах появились писатели чрезвычайного дарования, то деяния афинян и прославляются во всем мире как величайшие.
У римского народа (…) все лучшие люди предпочитали действовать, а не говорить, – чтобы другие прославляли их подвиги, а не сами они рассказывали о чужих.
Алчность всегда безгранична, ненасытна и не уменьшается ни при изобилии, ни при скудости.
Каждый измерял опасности степенью своей боязни.
Пожар, грозящий мне, я потушу под развалинами. (Угроза Катилины.)
С наиболее высокой судьбой сопряжена наименьшая свобода: таким людям [занимающим высшее положение] нельзя ни выказывать свое расположение, ни ненавидеть, а более всего – предаваться гневу.
Все дурные дела порождались благими намерениями.
Наглость сильнее там, где защита слабее.
Не обеты и не бабьи молитвы обеспечивают нам помощь богов; бдительность, деятельность, разумные решения – вот что приносит успех во всем; пребывая в беспечности и праздности, умолять богов бесполезно: они разгневаны и враждебны.
Быть честным, а не казаться им предпочитал он. Таким образом, чем меньше искал он славы, тем больше следовала она за ним. (О Катоне Младшем.)
Один лишь победитель достигает мира ценой войны.
Сознание неизбежности (…) даже трусов делает храбрыми.
Большинство повелителей заблуждается, полагая, что чем ничтожнее те, кем они повелевают, тем надежнее их защита.
Всякая жестокая власть скорее сурова, чем долговечна и (?) того, кто внушает страх другим, в конце концов самого охватит ужас.
Мудрые ведут войну ради мира.
Большинство отказывается от нее [свободы] из страха.
Все возникшее уничтожается, а растущее стареет.
[Югурта] больше всех делал, меньше всех говорил о себе.
Согласием малые государства укрепляются, от разногласия величайшие распадаются.
Во всякой борьбе более могущественный, даже если он терпит обиду, все же, так как он сильнее, кажется обидчиком.
Для человека, охваченного каким-либо желанием, все делается недостаточно быстро.
Всякую войну развязать легко, но очень трудно прекратить, ее начало и завершение – не во власти одного и того же человека; начать ее способен любой, даже трус, но кончится она – когда на это будет воля победителей.
Все люди – одинакового происхождения, но все храбрейшие – они и самые благородные.
Чем славнее жизнь предков, тем позорнее нерадивость потомков; она не оставляет во тьме ни их достоинств, ни их пороков.
Изящество подобает женщинам, мужчинам – труд.
Трусость еще никого не сделала бессмертным.
[Тому], кто взял в руки оружие, не подобает искать помощи у безоружных ног.
Многие люди, рабы желудка и сна, проводят жизнь без образования и воспитания, подобно бродягам, причем, вопреки природе, тело служит им для наслаждения, а душа – в тягость.
При единении и малое растет, при раздоре и величайшее распадается.
Прихоть случая управляет миром.
Ставь божеское на один уровень с человеческим.
Для тела и имущественных благ есть как начало, так и конец, и все, что зарождается, гибнет, и что умножается, оскудевает.
Каждый кузнец своего счастья.
Трудным представляется писать историю.
Дела важнее слов.
Слова сопоставлять с делами.
Стоя – одно, сидя – другое (говорит).
Мы в цвете лет, мы сильны духом.
Всякую войну легко начать, но крайне трудно кончить.
Победа, купленная кровью.
Дорогой мужества стремиться к славе.
Отвага заменяет крепостные стены.
Иметь общие желания и общие отвращения – именно в том состоит прочная дружба.
Кто больший друг, как не брату брат?
Страстность и гнев – худшие советчики.
На кого не действуют ни слава, ни опасности, того напрасно уговаривать.
Хороший человек, если на него не обращать внимания, становится только менее деятельным, а дурной более преступным.
Люди свое ценят дешево, желают чужого.
Богатство не уменьшает жадности.
Корыстолюбие отнимает у людей самые заветные чувства – любовь к отечеству, любовь семейную, любовь к добродетели и чистоте.
Скупость, словно пропитанная вредоносными зельями, расслабляет дух.
Больший позор – потерять приобретенное, чем совсем не быть приобретшим.
В печали и в несчастьях смерть не мучение, а упокоение от тягот.
Комментариев нет:
Отправить комментарий