Олег Ермишин Афоризмы часть 21

Кароль Ижиковский


(1873—1944 гг.)
писатель и критик

Афоризм, которой нравится в профиль, не следует разглядывать анфас.
Б. и В. – беседа двух каталогов; один в другом переворачивал карточки.
Беспощадность в избавлении от сомнений или способность не замечать их – называют силой воли.
Бога ради, не пишите такой чепухи, иначе я возомню себя гением!
Богатство ассоциаций не всегда свидетельствует о богатстве воображения.
Бывают колченогие столы, под которые подкладывают Библию – чтоб не шатались.
Внезапная любовь иногда бывает необходима, чтобы объяснить себе хаос и изменить уравнение жизни.
Вот бы установить день выслушивания чужих аргументов!
Все времена – переломные.
Вы еще не умерли, чтобы говорить о вас только хорошее.
Вы хотите быть честным по отношению к жизни? Но жизнь такая свинья, она все равно вас надует.
Где двое мирятся, третий оказывается в дураках.
Господь сотворил мир и сбежал.
Государство получило технические возможности, до которых оно не доросло ни нравственно, ни ителлектуально, – и экспериментирует с ними, как режиссеры на заре немого кино.
Действуя инкогнито, Господь не затыкает рты своим жертвам – им позволено обманываться и роптать.
До чего же просто плодить афоризмы, выворачивая наизнанку ходячие фразы и поговорки.
Добрые христиане воображают себе, будто Господь Бог имеет самую внушительную картотеку.
Дон Жуан своих любовниц взвешивал и записывал номера их туфелек.
Ее имитация любви стоит больше, чем непритворная любовь многих женщин.
Если в жизни перед нами оказываются два выхода, пусть даже друг другу противоречащие, то мы выбираем один из них – и, по мере возможности, также другой.
Если в споре вы убедили противника, под конец он непременно заявит: «В сущности, мы оба говорили одно и то же».
Если Гамлет и Дон Кихот остались в человеческой памяти как типы, то уж наверное не как типические характеры – скорее как типические вопросы или, еще точнее, типичный человеческий жест при столкновении с этим вопросом, типичная позиция человека перед лицом мироздания.
Если кто-нибудь от кого-нибудь (от человека, учреждения, правительства) получил взятку, тепленькое местечко или другое даяние, то он благодарен давшему не только по соглашению, из лояльности или из вежливости, но даже идейно, по убеждению, – за что уже не заплачено.
Если тысяча людей говорят одно и то же, то это либо глас Божий, либо колоссальная глупость.
Женщины и государственные мужи любят ставить нас перед свершившимся фактом, – часто по глупости, еще чаще из хитрости.
Жить – значит только приготовляться к жизни. Мы умираем как раз тогда, когда могли бы начать жить по-настоящему. Но Высший Судия говорит: «Дудки! Это-то и была жизнь».
Забравшись на крышу, не отбрасывай лестницу.
Зло, как правило, мстит за себя, но добро не обязательно вознаграждается. Зло гораздо последовательнее.
И в стиле встречаются четырехконечные листики клевера – их я предпочитаю цветочкам.
«И ты, Брут, против меня?» – сказал умирающий лев ослу, которой его лягнул. Услышав это, осел чмокнул и побежал к знакомым хвастаться.
Идеалы служат для шантажа. И благодаря шантажу живут.
Излюбленные мотивы поэта, вопреки домыслам биографов, часто никак не связаны с его личной жизнью, а возникают из случайных ассоциаций и совпадений, которые потом упорно приходят на память. Но никто не желает верить в случайность; в этом отношении даже Фрейд – гегельянец.
К развлекательной литературе относятся примерно также, как к проституции: осуждают, но пользуются.
Каждый человек – исключение.
Календарь консерваторов никогда не показывает времени сбора плодов, а всякая революция представляется им кесаревым сечением.
Когда у нас говорят: «Икс талантлив», то невольно представляют себе также определенную меру глупости, которую позволено иметь Иксу.
Когда-то я страшно завидовал людям, не отвечавшим на мои письма: я считал их существами высшей породы.
Критик – не дополнение к художнику, как вогнутость к выпуклости, но соперник.
Критик – усыпляет хлороформом похвал, а потом оперирует.
Критик – человек, продавший свой аппетит.
Критика – это система истин, купленных ценою системы ошибок и умолчаний.
Кук, высадившись на остров, смотрел на людоедов как на антропологический экспонат, а те на него – как на жаркое.
Любовь – это взаимное святотатство.
Людей и народы заставляют делать выводы из былого; между тем лишь то, что будет, что предстоит сделать сейчас, объяснит нам, что, собственно, было и какое имело значение.
Люди обычно не признаются, что играют в жизни, отрекаются от этого, как от греха, потому что видят только, что видимость искажает истину; но она же создает истину. Каждый из нас поэт и артист, хотя бы в зародыше. Облагораживающее влияние искусства заключается, среди прочего, в обогащении внешних и внутренних жестов человека; количество и качество таких жестов – и есть культура.
Людям нередко кажется, будто большая правда лежит по соседству с большей неприятностью.
Мало что-то изобрести – нужно еще, чтобы кто-нибудь оценил изобретение и хотя бы украл его.
Мечтатель сильнее всего ощущает реальность: слишком часто он падает с неба на землю.
Наградой за его добрые дела были обратные стороны медалей.
Наказание, когда оно наконец настигает виновного, кажется обычно несправедливостью. Господь Бог действует инкогнито.
Наши вчерашние противники стали милыми сегодняшними воспоминаниями.
Не считая краешка текущего мгновения, весь мир состоит из того, что не существует.
Не те глупости заботят меня, которые я уже совершил, а те, что мне еще предстоит совершить.
Некоторые слова, происхождение которых успело забыться, из слуг превратились в хозяев, и теперь уже к ним подбираются понятия, подыскивается подходящее содержание – чтобы хоть куда-нибудь пристроить этих обнищавших, но гордых аристократов.
Несчастье тяжелее всего тогда, когда дело, казалось бы, можно еще поправить.
Нет особы столь глупой или антипатичной, что с ней нельзя было бы перемывать косточки третьей особы.
Неудавшимся интеллектуалам нравится быть иррационалистами.
Ничего нельзя до конца продумать, все можно до конца перетерпеть.
О многих жертвах после жалеют – уменьшает ли это их ценность?
Обойти трудность при помощи жертвы, вместо того чтобы преодолеть, победить ее, – неэтично. Такая жертва – отступное, и только.
Одна из схоластических загадок: «Может ли Бог создать такой камень, который сам не в силах поднять»? Такой камень есть – это наш мир.
Одно дело – следовать в жизни определенному плану, другое – выбранной роли.
Они все еще отважно переправляются через брод, хотя мост уже где-то построен.
Они говорят, что согласны со мной. А я не люблю противников, которых нельзя застать дома.
Опасность, горшая, чем снобизм, – когда литература становится насущным хлебом и необходимостью.
Опомнись! Срывая маску, ты только сдерешь у него кожу с лица.
Осел лягнул умиравшего льва, это правда. Но когда умирал осел, лев нашел его и сожрал еще живого.
Острота – поэзия интеллигентов, духовная жизнь которых бедна. Вместо непрерывного огня – вспышка спичек, прижимаемых пальцем к спичечному коробку.
От большой смелости подчас совершаются большие глупости.
От критика требуют, чтобы он камни сделал удобоваримыми.
От прочитанных книг автор отделяет себя первой написанной.
Парадокс: по сравнению с самим собой я ничто.
Перебранка попугая с фонографом.
Полемизировать с человеком, который стоит на твоей прежней точке зрения, – в этом есть что-то смешное, как при встрече с новым мужем своей бывшей жены.
Политики упрекают поэзию в том, что она далека от жизни; но поэты могли бы заметить политикам, что их политика нередко еще дальше от жизни.
Польские литераторы не читают меня – а я не читаю их. Их приговор единодушен? Мой тоже.
Портреты персонажей во многих старинных романах приводят на мысль объявления о розыске.
Послушай-ка, друг: чтобы тебя развлечь, я расскажу о последней своей неприятности.
Поэт – это публичное сокровище.
Поэт в окружении критиков чувствует себя как бродячий скрипач, играющий перед стаей волков в зимнюю стужу.
Поэт организует хаос и дезорганизует шаблон.
Поэт, правда, пишет «из жизни», но лишь затем, чтобы вписать в жизнь.
Право на фразу (очень старую) о непреодолимых барьерах между людьми имеет лишь тот, кто пытается эти барьеры преодолеть.
Превзойти он не может – и поэтому старается перепрыгнуть.
Прежде считалось, что обязанность должна стать удовольствием, теперь удовольствие стало обязанностью.
Пристрастность не исключает правоты. Гнев – плохой советчик, но какой проницательный аналитик!
Произведение искусства что-то воспроизводит – однако не только что-то прошедшее или настоящее, но и что-то будущее.
Пролитая кровь точно так же может быть символом беспомощности, как и разбитое окно.
Публицист Ж. пишет пинками и зуботычинами. Он сам называет это: «Клеймить раскаленным железом».
Религия – индивидуальное искусство, которым каждый занимается за счет своих собственных ресурсов и на свой собственный лад, а для нерелигиозных людей имеется суррогат в виде уже готовых религий.
Реформа исповеди: попробуйте вспомнить только о добрых своих поступках!
Самые тонкие инструменты – как раз те, которыми легче всего пораниться.
Свое личное фиаско он повернул так, чтобы стать жертвой политического режима.
Слово «любовь» – нечто вроде объемистого сундука, в котором спрятано множество разных зверушек. И если бы оно не было такой стертой монетой, а всякий раз напоминало бы о всем своем содержании, его, чего доброго, запретили.
Стариков, которые по каждому случаю тянут: «Вот в наше время…» – порицают, и справедливо. Но еще хуже, когда молодежь бубнит то же самое о современности.
Столько расплодилось пророков, вопиющих в пустыне, что в пустыне уже не протолкнуться.
Страшнее всего дурак, который в какой-то микроскопической доле прав.
Судьба дарует нам желаемое тогда, когда мы уже научились без него обходиться.
Так что же такое жизнь: бокал, на дне которого остается мутный осадок? Или текущая непрерывно струя, которую можно лишь оборвать?
Творец новых невозможностей.
Только имея программу, можно рассчитывать на сверхпрограммные неожиданности.
Уважение и любовь – капиталы, которые обязательно нужно куда-нибудь поместить. Поэтому их обычно уступают в кредит.
Умерших мы видим в эстетическом ореоле, характерном для завершенных творений. А ведь они не завершены тоже – нетерпеливый режиссер прогнал их со сцены прежде, чем они успели вжиться в свою роль.
Фрейд из души сделал второе тело, здоровенный кусок плоти.
Ходячая истина и собственный опыт говорят человеку, что он не меняется; но сердце упорно твердит ему каждый день, что все еще может перемениться.
Человек преобразит мир и мир уничтожит, все совершит и все перетерпит – при условии, что у него будет свидетель. История, поэзия, памятники заменяют ему такого свидетеля. Он неустанно ищет свидетеля. Его мысль возникает лишь для свидетеля и лишь поэтому является мыслью. Даже его одиночество – это общение со свидетелем, и такое одиночество – самое подлинное.
Чем непрактичнее человек, тем более падок он на мелкие выгоды.
Что это: вспышка искренности или блевотина памяти?
Этика бывает либо активная, творческая – либо пассивная, покаянная, этика нетерпимости к себе и к другим, которая только и может, что копаться в так называемых грехах; и временами позорно быть правым.
Юбилей – орудие мести тех, кто вынужден признать чужую славу.

Тадеуш Котарбиньский


(1886—1981 гг.)
философ

Антитеза любви – не обязательно ненависть; ею может быть другая любовь.
Больше всего беспорядка создают те, кто наводит порядок.
Бороться за свободу законным образом можно лишь в том случае, если ею уже обладаешь.
Борьба любви с любовью не менее трагична, чем борьба любви с ненавистью.
Будем помнить, что Польша среди других народов скорее большая мышь, чем маленький слон.
В молодости медицина должна помогать природе, в старости – противодействовать ей.
В том, что касается времени, я наркоман: чем больше его использую, тем больше мне его нужно.
Военное воспитание внедряет отвагу при помощи страха.
Война не может быть справедливой, потому что воевать справедливо нельзя, даже если воюешь за справедливость.
Даже чтобы бороться за права личности, необходимо создать коллектив.
Достаточно быть космополитом, чтобы оказаться чужим в любой точке современного мира.
Друзья помогают нам жить и мешают работать.
Если тебе плохо, то и другим с тобой плохо.
Интеллигент – это паразит, вырабатывающий культуру.
Кто не понимает логики, обычно не понимает и того, что он ее не понимает.
Кто хочет сохранить молодость, должен перестать вести себя как молодой человек.
Легче запомнить то, что следует запомнить, чем забыть то, что следует забыть.
Любая реорганизация неизбежно проходит через стадию дезорганизации.
Люди не любят избавляться от недостатков, предпочитая скрашивать их при помощи достоинств.
Маршировать в ногу вовсе не то же самое, что идти рука об руку.
Молод тот, кто вечером чувствует себя так же, как утром; стар – кто утром чувствует себя так же, как вечером.
Музыка – это искусство печалить и радовать без причины.
Независимым может быть только тот, от кого зависят другие.
Некоторые вещи мы делаем потому, что они интересны; другие интересны лишь потому, что мы их делаем.
Нельзя быть в большей или меньшей степени честным, но можно быть в большей или меньшей степени нечестным.
Ожидание удовольствия бывает лучше, чем ожидаемое удовольствие.
Оценка человека не может зависеть от того, что от него не зависит (от цвета волос, формы носа, расы, происхождения и т. д.).
Полная свобода возможна только как полное одиночество.
Поляк, если уж ему взбредет в голову такая фантазия, может быть вполне порядочным человеком.
Право разрешать – это по преимуществу право не разрешать.
Проблема перестает интересовать нас, если она решена или если она оказалась нерешаемой.
Прошлое, хранящееся в памяти, есть часть настоящего.
Путь от богатства к власти менее предосудителен, чем от власти к богатству.
Рациональное воспитание делает человека менее счастливым, чтобы его окружение было менее несчастливым.
Скептик – это мыслитель, твердо убежденный в ненадежности любых убеждений.
Сон – это сокращение жизни, чтобы продлить ее.
Точное определение плана: выбор направления непредсказуемых злоупотреблений.
«Ты живешь мгновением – подумай, что будет завтра». – «Завтра я буду жить завтрашним мгновением».
У гостя всегда больше времени, чем у хозяина.
Философия не дает бесценных результатов, но изучение философии дает бесценные результаты.
Хорошо бы ничего не делать… Как это делается?
Нужно быть правым, оставаясь левым.
Он создал школу невежества.
Реорганизация: организация, вывернутая наизнанку.
Хороший учитель может научить других даже тому, чего сам не умеет.
Эмиграция – это похороны, после которых жизнь продолжается дальше.

Александр Кумор


афорист

Ангельское терпение требует дьявольской силы.
Ах, как мучительна ненависть без взаимности!
Ах, как хочется вернуться к природе! – с сигарой и рюмкой коньяку.
Ахиллесова пята нередко укрыта в голове.
Безобразный не потому безобразен, что у него плохой вкус.
Беспрестанные сигналы тревоги усыпляют.
Бессовестные женщины сплетничают беззастенчиво, совестливые – застенчиво.
Большая разница: быть рабом денег, которые у тебя есть, и денег, которых у тебя нет.
Больше всего домоседов среди тех, у кого нет своего угла.
Больше всего тех болезней, которых мы больше всего боимся.
Брачную формулу о любви и верности давно пора заменить заявлением о готовности мыть посуду и выносить мусор.
Будь терпимей к чужим ошибкам. Может быть, ты и сам появился на свет по ошибке.
В борьбе за правое дело иногда проигрывает дело, а иногда правота.
В военных бюджетах цена человека растет.
В слезах жены часто растворяется содержимое бумажника мужа.
В споре мы многому учимся у себя.
В споре о том, что было раньше – курица или яйцо, я бы высказался в пользу петуха.
Вера горами движет. Даже теми, которым лучше бы стоять на своем месте.
Вера ожидает невероятного.
Влюбленная женщина готова на все для мужчины. Влюбленный мужчина готов все это принять.
Возможен ли рай без женщин? А с женщинами?
Все люди рождаются равными и до самой смерти против этого борются.
Встречаются люди, невосприимчивые к грубой лести.
Говорить о смерти со знанием дела могут только покойники.
Говоря: «жизнь коротка» – мы высокомерно примеряемся к вечности.
Гора, которая рожает мышь, обычно истошно кричит.
Грех, совершенный ради нас, не может быть тяжким.
Грешной жизни многих святых позавидуешь.
Даже авторитеты не в силах помешать прогрессу науки.
Даже самый дурацкий замысел можно выполнить мастерски.
Для многих женщин пережить любовь значит обсудить ее с подругой.
Для определенной категории людей ниспровержение богов – культовое занятие.
Для палача «человек» не абстракция.
Друзей узнаешь в беде. В бедах друзей узнаешь себя.
Дьявол не может быть безбожником.
Если анекдот – оружие слабого, становится ясно, почему мужчины насочиняли столько анекдотов о женщинах.
Если изобретут лекарство, изобретут и болезнь.
Если сегодня ты назвал человека вором, не удивляйся, что завтра он тебя обокрадет.
Есть люди, которые, только продавшись, убеждаются в том, что имели какую-то цену.
Женщина может дать счастье, но мы часто ищем его не на том уровне.
Женщина хочет одеваться так, как другие, и страдает, если действительно одета так, как другие.
Жизненный путь многих из нас усеян волосами, вырванными из головы.
Жизнь: сделай свое дело и уходи!
«Жизнь подражает искусству». Кич – тоже.
За иллюзии расплачиваются действительностью.
За отход от среднего уровня надо платить. Либо платишь ты, либо платят тебе.
Заблудшую овцу, может быть, и не остригут.
И заяц может стать героем – если уверует в свою историческую миссию поедания капусты.
Из двух состояний – брачного и безбрачного – мужчины предпочитают среднее.
Из сплетен можно много узнать о сплетничающих.
Иногда корабль перестает тонуть, как только его покидают крысы.
Иногда необходимо вымести старые метлы.
Иногда пригодились бы дьяволы для изгнания экзорцистов.
Интеллект – это то, что иногда встречается и у других.
Ипохондриков лечат болезнями.
К числу эрогенных зон следует отнести и бумажник.
Каждый мечтает получить такую любовь, которой он не заслуживает.
Как много мнимых страданий, как мало мнимых радостей!
Как учит история, люди, которые никогда бы не выдумали пороха, охотно им пользовались.
Календари не имеют соперников в искусстве предсказывать будущее.
Клоп исповедует антропоцентризм.
Ко всему можно привыкнуть, за исключением нескольких тысяч вещей.
Крайности сходятся – нередко перед алтарем.
Критик пытается понять художника – увы, без взаимности.
Кто готов принести жертву, всегда найдет подходящий алтарь.
Кто низко кланяется, может ударить ниже пояса.
Легче отказаться от великих целей, чем от мелких привычек.
Ложный шаг не раз приводил к открытию новых дорог.
Любовь не спрашивает мнения разума, но обычно заставляет его платить.
Манекены всегда поспевают за модой.
Мемуары нередко повествуют о жизни, которую мемуарист хотел бы прожить.
Миссионеры должны стараться, чтобы язычники не вымерли.
Многие браки мог бы спасти переводчик.
Многих женщин мы узнаем, может быть, не с лучшей стороны, зато с наиболее интересной.
Можно дойти до совершенства в совершении одной и той же ошибки.
Можно ли верить королю, который уверяет, что гол как сокол?
Моралист готов содрать с человека кожу, чтобы только не видеть его нагим.
Мужчина, окончательно разочаровавшийся в женщинах, пробует еще раз.
Мужчине льстит, что он первый, женщине – что мужчина считает ее первой.
Муза – единственная женщина, способная оплодотворить мужчину.
Мы дебютируем до самой смерти, да и смерть – тоже дебют.
Мы живем в особые, небывалые времена. Уже тысячи лет.
Мы мысленно возвращаемся к первой любви, чтобы покончить с последней.
На вечные вопросы обычно даются временные ответы.
На свете осталось много беспорядка после тех, кто хотел привести его в порядок.
Нам кажется, что мы понимаем тех женщин, которые понимают нас.
Не говори, что жизнь – это фарс, иначе тебе придется признать себя гаером.
«Не знаю» звучит по-разному в устах умного и дурака.
Не люблю собеседников, которые то и дело прерывают мои рассуждения своим молчанием.
Не слишком трудно быть ангелом, если ты – бесполое существо.
Некоторые люди нарушают законы перспективы: чем они ближе, тем кажутся меньше.
Нет пророка в своем отечестве. Слишком велика иностранная конкуренция.
Нужно иметь авторитет, чтобы им не пользоваться.
Нынешняя молодежь так быстро взрослеет, что сознательно затягивает стадию инфантилизма.
Овца, наделенная от природы хорошим руном, обычно зябнет.
Одна и та же проповедь звучит по-разному с разных амвонов.
Отвыкнуть от некурения довольно легко.
Отдых неутомившихся утомителен.
Перечисляя то, что нам нужно для счастья, мы нередко забываем добавить себя.
Подданные легко замечают наготу экс-королей.
Подумать только: грамоту выдумали неграмотные!
Полная одухотворенность возможна только по смерти.
Помни: блоха может прыгнуть на тигра, но не тигр на блоху.
Понять – значит простить или обидеться еще больше.
Последним словом многих писателей должно было бы быть молчание.
Правда, в отличие от лжи, не должна быть правдоподобной.
Преступника неодолимо тянет на место преступления против супружеской верности.
Привлекательность лабиринта иногда заключается в том, что в него не всякий вхож.
Принцы мечтают о Золушках-замарашках. В сказках.
Продажному можно заплатить за честность.
Профессия футуролога ненадежна. Ею можно заниматься только до конца света.
Рано или поздно наступает минута, когда впереди только прошлое, а будущее – позади.
Реалистическая пьеса наводит на мысль о том, до чего условна наша обычная жизнь.
Решение о разводе часто принимается втроем.
Роли шутов лучше всего удаются бывшим королям.
С возрастом красноречие женщин перемещается от ног к языку.
С героями трудно чистить картошку.
Самый опасный вид фетишизма – обожествление каблука, под которым сидишь.
Священные коровы чаще бодаются.
Сила мужчины – в том, что он говорит; сила женщины – в том, что она говорит.
Слишком высокие котурны превращаются в ходули.
Состояние творческой импотенции, увы, не мешает творить.
Сошедшие со сцены часто идут в суфлеры.
Сплетник, в отличие от свидетеля, знает все подробности.
Спотыкаешься не о горы, но о камушки.
Старость печальна. К счастью, она проходит.
Старость приходит слишком поздно – когда у нас уже нет сил.
Стену можно пробить только головой. Все остальное – только орудия.
Творец, даровав человеку локти, приспособил его к жизни в обществе.
Те, кто учит нас уму-разуму, обычно не обращаются к нашему интеллекту.
Терпение – оружие самых слабых и самых сильных.
Только кривое зеркало – творческое.
Только одетая обезьяна по-настоящему похожа на обезьяну.
Только после нашей смерти станет известно, в самом ли деле мы жили.
Труднее всего научиться общему языку.
Трудно верить легковерному.
Трудно упасть на колени перед женщиной, которая уже сидит на них.
Ты ничего не понимаешь, если говоришь любимой женщине: «Пойми!»
У каждой части тела свой идеал счастья.
Убога мечта, которая может сбыться целиком.
Уважай право на свою личную жизнь.
Удержалось бы в стаде стадное чувство, если бы не было черной овцы?
Уже не одно столетие делаются попытки исправить мир при помощи взрывчатых веществ.
Умной женщине комплименты служат для оценки мужчин, глупой – для самооценки.
Хороший проповедник тот, кто пробуждает раскаяние в несовершенных грехах.
Цивилизация так облегчает жизнь, что скоро жизнь станет просто невыносимой.
Чаще всего мы исповедуемся в тех грехах, которые служат предметом зависти.
Человек неповторим, даже когда повторяется.
Чем дольше живешь, тем больше наследуешь от себя самого.
Что можно сказать о мужчине, который провел с женщиной тысячу и одну ночь, слушая сказки?
Чтобы отделить зерна от плевел, нужно подождать, пока зерна дозреют.
Энтузиазм скептика заключается в придумывании препятствий.
Эпоху обгоняют по левому ряду.

Станислав Лем


(род. 1921 г.)
писатель-фантаст

Люди не хотят жить вечно. Люди просто не хотят умирать.
Чтобы что-то узнать, нужно уже что-то знать.
В космосе ничего не пропадает.
Путь к звездам ведет через многолетнее заключение. Астронавтика пахнет тюрьмой.
Эта книга умнее меня самого.
Фантастика имеет дело не с человеком, а с человеческим родом как таковым, и даже с возможными видами разумных существ.
Некрасиво устраивать публичный конец света для устройства своих личных дел.
Массовая культура – обезболивающее средство, анальгетик, а не наркотик.
Политик не должен быть слишком умен. Очень умный политик видит, что большая часть стоящих перед ним задач совершенно неразрешима.
Полиция есть космическая постоянная.
Мир нужно изменять, иначе он неконтролируемым образом начнет изменять нас самих.
Закон Профессора Тарантоги: Никто ничего не читает; если читает, ничего не понимает; если понимает, немедленно забывает.
Современная цивилизация: обмен ценностей на удобства.
Цивилизацию создают идиоты, а остальные расхлебывают кашу.

Станислав Ежи Лец


(1909 -1966 гг.)
поэт и афорист

А может быть, твой Бог хотел бы, чтобы ты хвалил его перед другими Богами?
Актриса X сложена так чудесно, что, в каких бы туалетах она ни была, платья на ней не видно.
Апологеты Ночи Длинных Ножей всегда имели вдоволь Длинных Вилок и Длинных Ложек.
Ах, если бы наша смерть уже не застала нас среди живых!
Благоприятные ветры могут, самое большее, задрать юбку у проходящей мимо девушки.
Бог исполняет желания верующих и атеистов. То он есть, то его нет.
Бог не ангел.
Богу Богово, кесарю кесарево. А что же людям?
Большинство имеет определенное мировоззрение, которое определено меньшинством.
Будущее несовершеннолетних преступников сомнительно. Из них еще могут вырасти добропорядочные люди.
Будь внимательней, чтобы не попасть под колесо чьей-либо фортуны.
Бывает, что женщина метит в самое сердце мужчины, отвергнув его остальные части.
Бывает, что не хочется жить, но это вовсе не значит, что хочется не жить.
Бывает, что с гордостью открываешь девственный материк мысли. А потом где-то в лесу находишь пакетик от презерватива.
Бывают эпохи молчания, заваленные до потолка протоколами разговоров.
В зеркале речи часто отражаются обнаженные детородные органы.
В иных государствах царит такая явность общественной жизни, что даже Тайная полиция – явная и видна повсеместно.
В кокетстве молодых девушек много садизма – говорят люди в возрасте.
В мифологии люди выдали свои мысли о том, что бы они делали, будь они боги.
В одних религиях почитают мучеников, в других – палачей.
В перечень мук, которые претерпел наш народ, следовало бы включить обязательное школьное чтение.
В пустую женщину можно вложить много денег.
В своей жизни человек играет лишь небольшой эпизод.
Великих мужей рождают не матери, а Плутархи.
Величие нации должно уместиться в каждом ее представителе.
Верю ли я в Бога? Почему-то спрашивают всегда люди, а Он – никогда.
Вечная загадка не та, у которой вообще нет разгадки, а та, у которой разгадка всякий день новая.
Внимание: ангелы находятся в более близком родстве с сатаной, чем с людьми!
Во всем виноваты евреи. Это их Бог нас всех сотворил.
Во что я верю? В Бога, если он есть.
Возможно, Земля когда-нибудь обезлюдеет из-за неудержимого естественного прироста.
Возможно, наши представления о человеке слишком антропоморфны.
Возможности оперы еще не исчерпаны: нет такой глупости, которую нельзя было бы спеть.
Возможно, я бы не верил так твердо в безграничную жизнестойкость патриотизма, если б не знал, сколь неисчерпаемы залежи ксенофобии.
Война полов ведется традиционным оружием.
Воображение? Его больше всего у онанистов.
Вот ты и пробил головой стену. Что будешь делать в соседней камере?
Все боги состоят друг с другом в родстве через человека.
Все кандалы на свете образуют одну цепь.
Все люди актеры – откуда взять для них репертуар?
Все люди равны. После соответствующей обработки.
Всегда найдутся эскимосы, которые выработают для жителей Бельгийского Конго директивы поведения в тропическую жару.
Высший разряд клакеров: те, кому платят за то, чтобы не аплодировали.
Гарантия мира: закопать топор войны вместе с врагом.
Глядя на нее, невозможно поверить, что у ее души нет такого великолепного бюста.
Горе диктаторам, поверившим, что они не диктаторы!
Графомания будет расти по мере прогресса в области записи косноязычия.
Грехи бывают разного обряда.
Гуманизм переживет человеческий род!
Даже в его молчании были слышны орфографические ошибки.
Даже знак параграфа выглядит как орудие пытки.
Двусмысленности плодят множество смыслов.
Демонтируя памятники, не трогайте постаментов. Они еще могут пригодиться.
Деньги играют в любви второстепенную роль – всего лишь роль платежного средства.
Для лошадей и влюбленных сено пахнет по-разному.
Евнух сказал: «Что мне одна женщина, мне давай целый гарем».
Если Бог вездесущ, любая дорога должна вести к нему.
Если бы козла отпущения еще можно было доить!
Если бы мне пришлось встретить своих убийц на том свете, я предпочел бы жить с ними на этом.
Если бы не то обстоятельство, что человек живет на свете, едва ли его бы интересовала политика.
Если все должно сходиться, что-то должно не сходиться.
Если жена говорит тебе: «У, черт рогатый!» – не принимай близко к сердцу черта, но задумайся над рогами.
Если у народа нет голоса, это заметно даже при пении гимна.
Есть люди, лишенные каких бы то ни было национальных предубеждений. Они готовы драться с каждым.
Еще ни один Бог не пережил утраты верующих в него.
Женщина ночью трехмерна.
Жизнь вынуждает человека ко множеству добровольных поступков.
Жизнь занимает у людей слишком много времени.
Жить вредно. От этого умирают.
За вины отцов нередко награждают лишь сыновей.
И Бог говорил цитатами.
И коза сошла бы за дьявола, будь в ней хоть что-нибудь человеческое.
И кровь можно переливать из пустого в порожнее.
И массы могут чувствовать себя одинокими.
И Мессии с нетерпением ждут своего прихода.
И собака в столице лает центральнее.
И у толпы бывают свои унаследованные фрейдистские комплексы.
Из гусей, которые спасли Рим, наверно, тоже получились отличные шкварки.
Из дома умалишенных вылеченными могут выйти только пациенты, но не врачи.
Из правовых вопросов: до скольких трупов позволено ошибаться?
Имеет ли людоед право говорить от имени съеденных им?
Имеют ли люди без вины моральное право участвовать в дележе добычи?
Иногда сатире приходится восстанавливать то, что разрушил пафос.
Интеллигент! Ведь достаточно просто охаметь, чтобы избавиться от этого обидного прозвища.
Интеллигентны ли нагие женщины?
Интеллигенция – это слой, который предохраняет от хамства.
Иные немеют от восхищения, когда у них вынимают кляп изо рта.
История повторяется, потому что не хватает историков с фантазией.
К тому, кто не проводит реформ, постучит Реформация.
Каждая мысль существует в размерах от гения до кретина.
Каждый зритель приносит в театр свою собственную акустику.
Кажется, дело идет к тому, что Наука откроет Бога. И я заранее трепещу за его судьбу.
Как свежи цвета тех, кто был в тени.
Какие выводы делают из эксперимента кролики?
Когда видишь уравнение E = mc2, становится стыдно за свою болтливость.
Когда хамелеон у власти, цвета меняет окружение.
Когда я говорю сам с собой, последнее слово не всегда остается за мной.
Конец современной сказки: «И если они не были реабилитированы, то живут и поныне».
Кошка с собакой жили душа в душу, но мыши на этом не много выиграли.
Кресло власти сработано не по мерке головы.
Критики занимаются платной любовью к литературе.
Кто был министром культуры в эпоху Шекспира?
Кто верит в чудеса! Но все их ждут.
Кто выбрался на берег на гребне волны, может скрыть, что у него мокро в штанах.
«Кто из вас без греха, первый брось на нее камень». Ловушка. Тогда он уже не будет без греха.
Кто пережил трагедию, не был ее героем.
Легче воскресить народ, чем одного человека.
Легче назвать кого-либо курвой, чем быть ею.
Лжепророки сами исполняют свои пророчества.
Литераторы (обоего пола) слепы как родители: они не отличают своих выкидышей от своих удавшихся отпрысков.
Лицо врага ужасает меня, когда я вижу, до чего оно похоже на мое собственное.
Любовь иногда приходит слишком внезапно и не застает нас в неглиже.
Люди когда-нибудь станут братьями и снова начнут с Каина и Авеля.
Люди, не имеющие с искусством ничего общего, не должны с ним иметь ничего общего. Просто?
Люди, чтобы добиться известности, скрываются под псевдонимами.
Марионеток легче всего превратить в висельников. Шнурки уже есть.
Между Гёте и поэтом X нет никакой разницы. Потому что не может быть никакого сравнения.
Мерой человека является метр.
Мечта рабов: рынок, где можно было бы покупать себе хозяев.
Миф определяет сознание.
Мне снился кошмар: избыток бюрократии в государстве, где недавно ликвидировали безграмотность.
Мне снился Фрейд. Что бы это значило?
Многие страдают комплексом национальной неполночисленности.
Многие триумфальные арки позднее народ носил как ярмо.
Могло быть хуже. Твой враг мог быть твоим другом.
Можно загипнотизировать человека, постоянно поворачиваясь к нему задом.
Можно ли вообразить себе женщину, которая позволила бы своему избраннику 1001 ночь рассказывать байки?
Можно убить человека серпом, можно убить человека молотом. А уж если молотом и серпом…
Молчание нужно слышать в его контексте.
Мы распяты на циферблате часов.
Наверно, каждый хотел бы воскреснуть хотя бы одним чином выше.
Народы, которые представляют собой сумму "я", мне как-то ближе, чем народы, представляющие собой частицу «мы».
Населить мир людьми легко. Избавить мир от людей легко. В чем же трудность?
Настоящего мужчину видно, даже когда он голый.
Настоящий избранник не имеет выбора.
Наука подтверждает наши ошибочные представления.
Не богохульствуй, если не веруешь!
Не борись с собой – все равно проиграешь.
Не будь снобом. Никогда не лги, если правда лучше оплачивается.
Не все исторические персонажи реальны. Некоторые существовали только в собственном воображении.
Не все поэты разочаровывают там, где начинается проза. Чаще бывает наоборот.
Не жди, девица, любви с заложенными ногами.
Не зная чужого языка, никогда не поймешь молчания чужеземцев.
Не зови ночью на помощь – соседей разбудишь.
Не люблю разговоров специалистов. Но еще больше – разговоров неспециалистов.
Не люблю смеха сквозь слезы – он разбавленный.
Не показывай пальцем – покажи собой.
Не следует верить гадалкам, которые пользуются научными методами.
Невероятный прогресс! Неграмотные стали редакторами!
Незнание закона не освобождает от ответственности. А вот знание нередко освобождает.
Некое существо встало на двух своих задних конечностях, а потом опустилось опять на четыре колеса.
Некролог был бы лучшей визитной карточкой.
Ненавижу одиночество – оно заставляет меня тосковать о толпе.
Никогда не открывай двери тем, кто открывает их и без твоего разрешения.
Никогда не отмечай сходства детей с их отцом: это может вызвать неприятное изумление.
Никто не убедит меня в моей смерти.
Общая платформа – идеальное поле битвы.
Овца, носившая золотое руно, не была богата.
Один содомит возбуждал себя чтением учебника зоологии. Считать ли эту книгу порнографическим изданием?
Однажды я видел живой символ триумфа человека. Он уже стоял над пропастью и писал в нее.
Окно в мир можно закрыть газетой.
Он был верным знаменосцем. Сжимал в руках древко, не отвлекаясь ничем, даже сменой цветов на полотнище.
Он легко находит общий язык с каждым новым попугаем.
Он не закончил своего дневника. Он довел его лишь до момента своей смерти.
Он перекрестился серпом и молотом.
Она была такая неземная, такая воздушная – идеальная возлюбленная на рыбные дни.
Она отдалась ему, но не хотела взять себя обратно.
Они прижались друг к другу так близко, что уже не было места на малейшие чувства.
Они уже стоят на собственных четвереньках.
Оптимизм и пессимизм расходятся только в дате конца света.
Отпечатки перста божия никогда не идентичны друг другу.
Отсутствующие никогда не бывают правы, но очень часто остаются живы.
Отыграв свою роль, актеры сходят со сцены. В театре.
Очутившись на дне, я услышал стук снизу.
Ошибайся коллективно!
Петух, кукарекающий уже в яйце, не годится и на яичницу.
Писатели, чьих книг никто не покупает, быстрее всего продаются.
Помните, творцы, что пантеоны – это кладбища.
Помните: чем выше спрос, тем ниже цена, которую нужно платить за свободу.
Пора расшифровать псевдоним первого человека!
Порою мне кажется, что Творец очарован английской монархической системой: Бог царствует, но не управляет.
Пословицы друг другу противоречат. В этом-то и состоит народная мудрость.
Правду сказать, мы знаем жизнь только по литературе. Разумеется, за исключением тех, кто не знает литературы.
Практичную идею можно использовать и с правой, и с левой стороны.
Преступление – это когда его именуют нарушениями законности.
Преступники обычно находятся по одной из сторон тюремной решетки.
Признайся: ставя на красное и черное, ты никогда не теряешь надежды выиграть на зеленое!
Призрак покойника часто пугает нас в облике своей вдовы.
Просвещайте своих детей сексуально, чтобы потом их не изгнали из рая.
Пуритане должны носить два фиговых листочка на глазах.
Разумеется, я не верю в чудо ночи на святого Ивана Купалу, но если бы вы спросили меня о ночи святого Варфоломея…
Распространять правду можно было бы устно, для популяризации лжи обычно используется большой аппарат.
Рассказывать анекдоты Господу Богу так, чтобы он не угадывал конца, – вот чем стоило бы гордиться.
Реальность не поспевает за комментариями.
Ребенок рождает родителей.
«С евнухами можно говорить долго», – рассказывала одна дама из гарема.
С теми, кто не имел бы права с ними сидеть, женщины часто лежат.
С тех пор как я увидел изображения нашего старого, почтенного Господа Бога в виде пожилого господина с лысиной, я окончательно потерял веру в любые, даже самые лучшие средства для выращивания волос.
Савл стал Павлом. Вечный удел апостолов. Вечный удел евреев. Евреи обычно меняют имена.
Сапог победителя, случалось, принадлежал побежденному.
Сдал переворот на «отлично» и перешел в следующий класс победителей.
Сентиментален ли я? Еще как! Как вспомнишь молодежный цинизм, слезы наворачиваются на глаза.
Скажи мне, с кем ты спишь, и я скажу, кто тебе снится.
Сколько пророков так и не вышли из подполья!
Слабая память поколений упрочает легенды.
Слова плодятся как кролики и пожирают всю зелень мира.
Смерть, помнишь ли ты свое первое кладбище?
Спаситель обрекает себя на повешение на человеческих шеях.
Старички иногда напоминают детей, которые на чужих именинах слишком долго ждут кого-нибудь, кто должен за ними прийти и опаздывает.
Старый лев словно бы обновился. Он обнаруживает все признаки молодого осла.
Сумма множества талантиков дает в результате один гигантский талантик.
Там, где все поют в унисон, слова не имеют значения.
Техника дойдет до такого совершенства, что человек сможет обойтись без себя.
То, что нас можно обманывать снова и снова, внушает мне оптимизм.
То, что человек занимается сатирой, уже разоблачает его как оптимиста.
Толпа орет одной большой глоткой, но ест тысячью маленьких ртов.
Толстокожих раздражает самый тонкий намек.
Толстяки живут меньше. Но едят дольше.
Труднее всего предвидеть чье-либо прошлое.
Трудно Богу доказать свое алиби.
Трудно жить после смерти. Иногда на это уходит целая жизнь.
Трусы должны иметь власть, иначе им боязно.
Ты и сам забудешь о себе после смерти, что же говорить о других.
У Гитлера должны были быть именно такие усики, какие были. Но смотрите! У следующего могут быть кудри и бакенбарды!
У каждого века есть свое средневековье.
У настоящего Колумба должно быть два яйца.
Укрепи тряпку палкой, и многие скажут, что это знамя.
Умершие легко меняют политические взгляды.
Утраченную веру в слово мне вернула цензура.
Факты порой говорят с иностранным акцентом.
X – вечный оптимист. Этим он радует все режимы.
Хватает тем для молчания.
Хочешь скрыть лицо – покажись нагим.
Храбрец: ест из руки тирана.
Цезарей обычно убивают друзья. Потому что они враги.
Цитаты вырывай из себя.
Человек всегда лишь эпигон героев собственных фантазий.
Чем меньше граждане, тем больше кажется империя.
Черепаха должна быть такой твердой, потому что она такая мягкая.
Что такое пессимизм? Результат столкновения двух разных оптимизмов.
«Что тебе напоминает этот старый шлягер?» – спросил я Икса. «Мой первый визит к венерологу».
Чтобы развернуть знамя, нужно пойти против ветра.
Штаны вытираются даже на троне.
Эксплуатация человека человеком? Значит, все по-людски.
Это выдающийся врач: он выдумал несколько болезней и даже сумел широко их распространить.
Этому критику не хватает третьего уха и двух первых яиц.
Этот писатель создал собственную школу, в которой был худшим учеником.
Юмор, пожалуй, единственное изобретение, отличающее людей от скотов и других людей.
Я вас ненавижу! Вы не даете себя возлюбить.
Я верю в неизбежную гибель всех земных организмов – но не организаций.
Я всегда боялся тех, кто требовал власти над душами. Что они делают с телами?
Я всегда был против закрытия гаремов. Дамы включаются в общественную жизнь, но евнухи приобретают слишком большое влияние на нее.
Я знал человека столь мало начитанного, что ему приходилось самому сочинять цитаты из классиков.
Я знаю, откуда взялась легенда о еврейском богатстве. Евреи платят за все.
Я мыслю, что я существую.
Я не интересуюсь политикой, и это отнимает у меня много времени.
Я не могу возмущаться деянием Герострата, пока не увижу архитектуры храма Дианы в Эфесе.
Я снова был в Вене. Как же я изменился!
Афоризм оставляет больше места для человека.
Все уже сказал реби Бен Акиба. Но кое-что из этого конфисковали.
Быть Богом и творить смертных людей?
Настоящий человек состоит из вопросов, настоящий Бог состоял бы из ответов.
Он выразился так ясно, что разум отказывался понимать.
Народ чертыхается истово, он верит в магию слова.
Будущее нужно постоянно вызывать из небытия, прошлое приходит само.
Иные из тех, кто боится взглянуть в глаза будущему, не подозревают, что будущее может показать им зад.
Не всякий умеет танцевать под музыку будущего.
Дату возникновения мира могли бы установить лишь бухгалтеры.
Это ужасно, что вечность состоит из отчетных периодов.
Вера в бумагу носит мистический характер. На ней пишут гарантии вечности гранита.
Вдов некоторых поэтов следует сжигать вместе с их неизданными поэтическими опусами.
Великие должны наклонять небо к людям, не снижая его уровня.
Он верующий, но где-то за подкладкой души мечтает, чтобы и над Богом была кассационная инстанция.
Техника дойдет до такого совершенства, что человек сможет обойтись без себя.
Как видно, в аду есть и вход, и выход, коль скоро можно пройти через ад.
Границы рая и ада подвижны, но всегда проходят через нас.
Жаль, что в рай надо ехать на катафалке!
Чтобы попасть в рай, нужно переплыть Лету.
Порой меня охватывает тревога: а вдруг мы уже в раю?
В раю должно быть все: и ад тоже!
Признайся: ставя на красное и черное, ты все же не теряешь надежды выиграть на зеленое!
Будь альтруистом, уважай эгоизм других!
Не сомневаюсь, ты удивишься, если корова вдруг заговорит по-английски. Но поверь мне: на десятый раз тебя бы уже раздражало ее далекое от оксфордского произношение. Конечно, если бы ты разбирался в этом…
Он антисемитского происхождения.
Он упорно твердит, что еврей он только наполовину! Подтверждаю – самое большее наполовину. Потому что мне точно известно, что он по меньшей мере полукретин.
А бедняжка Гитлер думал, что антисемитизм можно приспособить только к национальному социализму.
На Луне и на Марсе тоже будут астрологи.
Молитесь, астрологи, о беззвездном небе!
Одним и тем же мозгом мыслить и верить?
Атеисты говорят о времени «после рождества Христова» – «наша эра». Странно.
В правилах хорошего тона предусмотрено все, даже как должен вести себя неверующий по отношению к Богу.
Можно ли считать афоризм приговором? Да, по отношению к автору.
Безбожники – это верующие, которые не желают быть ими.
Вечность – временное решение. Пока не определится начало и конец.
Раньше и вечность была долговечнее.
Чтобы не запачкать рук, иногда нужно положить на ладонь банкноту.
Бывает, что наказание порождает вину.
Автор может совершить самоубийство, целясь во вкусы публики.
Государственные харчи человека унифицируют, но государственная водка выявляет немало его индивидуальных черт.
У диктаторов нет силы – у них есть насилие.
Давайте выкрикивать здравицы, а вдруг кто-нибудь выйдет на какой-нибудь балкон.
Факты воображения.
Настоящий враг тебя не покинет.
Нельзя смотреть на врага с омерзением – а вдруг понадобится его сожрать?
Если бы мы стали быстрее времени, мы могли бы стать медленнее жизни.
У нас было бы вдоволь времени, если бы его не существовало.
В настоящей бомбе с часовым механизмом взрывчатым веществом является время.
Хочется сказать художнику: не лги – выдумывай!
Во владениях лжи умирает фантазия.
Есть мысли мужские, женские и неопределенного рода. Последние – не дети двух первых. Обычно их подбрасывают завернутыми в газету.
Для старого Рокфеллера издавали специальную газету, заполненную вымышленными новостями. Некоторые страны в состоянии издавать такие газеты не только для миллиардеров, но для всего населения.
Фабрики гениев есть, но нет поставок сырья.
В проблеске гениальности видишь свою бездарность.
Спектакли истории дешевы: массовый герой получает ставку статиста.
Голод: аппетит, обостренный настолько, что им можно убить других.
Аппетит приходит во время еды, но не уходит во время голода.
В борьбе между сердцем и головой в конце концов побеждает желудок.
Я знал субъекта с абсолютно фальшивым слухом; и если бы он еще подвел под него теорию, то, несомненно, сделал бы эпоху в истории музыки.
Валаамова ослица заговорила человеческим голосом. Иным актерам стоило бы последовать ее примеру.
Пластинки нашей молодости хрипят нашим голосом.
Любовь к родине не знает чужих границ.
Первородный грех был источником славы Божьей – небывалого роста числа верующих.
Я не разбираюсь в женщинах и отличаю их от мужчин только по их полу.
Жаждешь крови? Стань гнидой.
Отвращение к кровопролитию нужно иметь в крови.
Один художник разобрал свою модель на части.
Я ничего не имею против беспредметной живописи, лишь бы был виден субъект художника.
И жизнь – ребячьи забавы, только с настоящим реквизитом.
Жизнь идет по кругу все ближе к горлу.
Боюсь, что смерть лишит нас и загробной жизни.
Прямо не хочется верить, что ложь существовала до изобретения книгопечатания.
Я не завистлив. Я даже могу посетить могилу врага в Аллее Славы.
И бесправие может быть кодифицированным.
Когда мы до конца исследуем космос, окажется, что, будучи здесь, на земле, мы уже были в небе.
Тема диссертации: «Человек в истории человечества».
Будем учиться – может быть, после смерти из нас вырастет древо познания добра и зла.
Граница между светом и тенью – ты.
У бездомных двери распахнуты настежь для каждого.
Дорожные знаки могут превратить шоссе в лабиринт.
Один поклон жрецам значит больше, чем сто поклонов божеству.
Адам и Ева положили начало массовому производству человеческого тела, зато Авель и Каин – души.
Откуда взяться гармонии между душой и телом, если душа всегда готова спасти себя ценой тела?
Какое коварство! Наши незримые души – узницы, и только грубая плоть бегает совершенно свободно.
Глаза – зеркало души. Только чтобы мухи не узнали об этом.
Обладает ли астральное тело душой?
Провидение наставило рога дьяволу.
Рога не мешают дьяволу носить самые разнообразные головные уборы.
Сила дьявола в его ангельском терпении.
Дьяволы бывают двух видов: разжалованные ангелы и сделавшие карьеру люди.
Кто знает, может быть, дьявол упорхнул бы от нас, если бы его окрылили?
Чтобы гарантировать ему мученичество, Бог родил своего сына евреем.
С той минуты, как человек встал на задние конечности, все является позой.
У него были грешные благие желания.
Культура для многих первая потребность, которую не нужно удовлетворять.
Тот, кто смог бы доказать свое происхождение от Спартака, сегодня уж точно не был бы лидером левых, но украшением римской аристократии.
Печально, что литературное произведение не может жить дольше, чем существующий мир.
Будем кратки. Мир перенаселен словами.
Если окажется, что наша логика неверна, все науки станут поэзией.
Мало кто меняет убеждения – меняют идеологии.
Если миф сталкивается с мифом, это в высшей степени реальное столкновение.
Интеллектуальная засуха заливает нас потоком слов.
«Как следует вести себя, – спросил один мой знакомый, – застав у себя дома друга жены в постели с незнакомой женщиной?»
Искусство не могло бы жить даже без того человека, который мог бы обойтись без искусства.
Творчество – это загадка, которую художник задает сам себе.
Искренность исповедующегося небес– корыстна.
После очищения истории ото лжи не обязательно остается правда, иногда – совсем ничего.
Перегоняя кого-либо, смотри: не пришлось бы от него убегать.
Чем ниже падаешь, тем меньше чувствуешь боль.
Некоторые ступени карьеры ведут на виселицу.
Объединяйтесь, люди! Смотрите: ноль – это ничто, но два ноля уже кое-что значат.
Тот, кто не разбирается ни в чем, может взяться за что угодно.
Электронный мозг будет думать за нас точно так же, как электрический стул за нас умирает.
Минутка конца света будет короче, чем слово творения.
Конституция государства должна быть такой, чтобы не нарушать конституцию гражданина.
Они хотят быть гражданами космоса, и клеймят позором космополитизм.
Мы будем блохами космоса, скачущими со звезды на звезду.
«Всегда возвращаются к первой любви». Может быть. Но каждый раз с другой целью.
Что устраняет силу тяготения? Сила привычки.
Трудно не оценить платную любовь. Ее цена обычно известна заранее.
Женщины – это садистки; они истязают нас муками, которые мы им причиняем.
Разбираюсь ли я в людях? Только в 2711-ти.
Будь люди по-настоящему велики, на свете было бы много места.
Людоед не пренебрегает человеком.
Считать ли это прогрессом, если людоед научился пользоваться ножом и вилкой?
Массовым должен быть читатель, а не искусство.
Одни говорят: «На уровне», другие: «На дне». Что ж, и те и другие правы – при таком мелководье.
И умершие лгут – устами живых.
В человеческой жизни есть перерывы. В автобиографиях.
Описание жизни человека, выдуманное им самим, является подлинным.
Даже из мечты можно сварить варенье, если добавить фруктов и сахару.
Мир не существует, а поминутно творится заново.
Его непрерывность – плод нехватки воображения.
А может быть, весь окружающий мир – лишь потемкинская деревня в ожидании ревизии какого-то демиурга?
Все на свете функционально, а особенно то, что решительно ничему не служит.
Творите мифы о себе – боги делали то же самое.
Помните: в каждом мифе есть зернышко истины, которое снова может стать нашим хлебом насущным.
Порой хочется молиться о существовании Бога!
Всегда обращайся к чужим богам. Они выслушают тебя вне очереди.
Он поставил все на одну карту. Вышла другая. И он выиграл – стал великомучеником.
Настоящий мученик тот, кому даже в этом звании отказывают.
Настоящий терновый венец долго носить нельзя: тернии обламываются.
Бывают почетные терновые венцы, с терниями только наружу.
Не загораживай путь к отступлению своим крестом!
Тот, кто говорит «мы», не имеет в виду себя.
Люди глухи к тому, что кричит в тебе громче всего.
А может, под властью людоедов была бы надежда на запретный сезон охоты на людей?
Не будем пытаться понять друг друга, чтобы друг друга не возненавидеть.
Часто одной только смелости мало, нужна еще наглость.
Надежда – это расчет вероятностей, который пишется перьями из крылышек ангелов.
Надежда – мать дураков, что не мешает ей быть прекрасной любовницей смелых.
Нужно идти с народом. Разве что сам народ ездит на автомобилях.
Когда народ гол, на него надевают смирительную рубашку.
Национализм может быть огромным. Но великим – никогда.
Напоминание: Национальное большинство не значит, что отдельный его представитель больше представителя национального меньшинства.
Стройте мосты от человека к человеку, разумеется, разводные.
Поженились одинокая с одиноким, будут плодить одиноких.
Оппозиционер. Поднимал тосты, держа кубок в стиснутом кулаке.
Расходовать оптимизм нужно умеренно, чтобы хватило до конца года.
Говори умно, враг подслушивает.
Повторяться каждый раз по-другому – не это ли есть искусство?
Заветная мечта попугая: повторять самого себя.
Игра слов – дешевка? Смотря что стоит на кону.
Если бы ангелы были остроумны, я поверил бы в поражение сатаны.
Ответственность любит комфорт и охотно возлагается на неприкосновенных.
Если ты открыл эликсир вечной жизни, запатентуй его сразу же. Иначе тебе нечего будет оставить наследникам.
Никогда не уступайте отчаянию – оно не держит своих обещаний.
Я бы ставил собачкам памятники. Чтобы им было на что задрать ножку.
На людскую память нельзя полагаться; на беспамятство, к сожалению, тоже.
Если бы знать шлягер иерихонских труб!
Музыканта можно убить чем попало, но мелодию только мелодией.
Рассказать содержание слова – писательское искусство.
Я пишу кровью из носа.
Иные писатели напоминают мне берлинских дамочек, которые, приставая к вам ночью на улице, мурлыкают по-кошачьи: «Я такая неукротимая…»
Пиррова победа – вот истинная виктория: одним махом избавиться от врагов и от своих.
Разговоры о погоде станут интересными при первых признаках конца света.
Неграмотные вынуждены диктовать.
Неграмотные проходят от А до Я быстрее, без алфавита.
Не следует со свечой искать девицу.
В начале была передовица, в конце некролог.
Золотник забот перевешивает тонну счастья.
Нравственную позицию мы всегда представляем себе вертикальной, безнравственную – горизонтальной. «Weshalb?» – спрошу я на языке Фрейда.
То, что нас можно обманывать снова и снова, внушает мне оптимизм.
Нет лучшего кляпа, чем официально разрешенный язык.
Ответственность любит комфорт и охотно возлагается на неприкосновенных.
Рассказать содержание слова – писательское искусство.
Сколько уж раз взламывали сокровищницу национального языка, чтобы его обогатить.
У каждой профессии особый жаргон. Политики свой навязали народам.
И резиновой палкой можно указывать путь.
У могильщиков не бывает мертвого сезона.
Поцелуй передавался из поколения в поколение путем устной традиции.
Истина обычно лежит посередине. Чаще всего без надгробия.
Еще никому не удавалось побить ложь оружием правды. Побороть ложь можно только еще большей ложью.
В девятнадцатом веке мало кто ожидал, что наступит двадцатый.
Труднее всего предсказать чье-либо прошлое.
Искусствоведы часто напоминают людей, которые знают химический состав запаха, не чувствуя аромата.
После премьеры иногда наступает такой катарсис, что дальнейшие представления лишаются смысла.
Возможно, и на пороге смерти прибита подкова счастья.
Слово «курва» утратило свою женственность, теперь это просто скурвившееся слово.
Я вижу его насквозь и поэтому знаю, кто за ним стоит.
Карьера человека во вселенной заставляет задуматься, нет ли у него случаем чьей-то протекции?
Говорят, изобрели абсолютно надежную противозачаточную пилюлю. Слишком поздно. Лучше бы она была косточкой в яблоке, которое змей предложил Еве.
Садизм нередко проявляется в отсутствии каких бы то ни было чувств.
Большое искусство – опоздать как раз вовремя.
На что мне «Путеводитель по аду»? Там изображен рай.
Жалобы на алкоголизм? А разве гражданам дали познать вкус нектара?
Ужасны расстрелы под Стеной Равнодушия.
Иногда поджигатели убеждены, что несли перед народом факел.
Держи язык за зубами – наготове.
Можно влюбиться из одной только ревности.
Французская революция показала наглядно, что проигрывают те, кто теряет голову.
Каждая вера приправляет свою манну по-разному.
Каждый режим в конце концов становится старым режимом.
Есть критики, считающие произведение автора эпиграфом к своей рецензии.
Хочешь встретить себя? Поезжай в чужой город.
Чтобы быть собой, нужно быть кем-то.
Шутовские колокольчики сбивают с толку собак Павлова.
Что знает зоолог, видевший животных лишь в зоопарке; что знают о человеке те, кто видел его лишь на свободе.
Кажется, у языка больше свободы после утраты зубов.
Те, кто носит шорты, пусть помнят, что в комплект входят еще удила и кнут.
Есть святые, житие которых начинается с канонизации.
Я бы хотел почитать «Жития канонизаторов».
У черта на рогах ореол держится лучше.
Дьявол не спит. С кем попало.
В горизонтальном положении мозг не выше других органов.
Когда я начинаю думать серьезно, я вижу, насколько комичен мир.
Будь у меня сила воли побольше, я бы сумел пересилить ее.
Чем темнее, тем легче быть звездой.
И слезы плывут по течению.
Океаны человеческих слез не были бы так огромны, не будь они так мелки.
Я верю в безупречно точную случайность.
Всем правит случай. Знать бы еще, кто правит случаем.
Когда отменят кару смерти, смерть не перестанет быть карой.
Смерть – это поза умершего человека.
Привыкнуть можно только к смерти других.
Скажи мне, над чем смеется народ, и я скажу тебе, за что он готов пролить кровь.
Человек задумывается о цели своего существования; возможно, устрицы задумываются о том же, если только им не открыл этого какой-нибудь официант.
Если бы сны продолжали друг друга, ах, сколько пришлось бы платить алиментов!
Угрызения совести нередко имеют причиной слишком добродетельную жизнь.
Всякий раз, когда я говорю «да», я заранее вижу, скольких «нет» мне это будет стоить.
Если бы можно было отослать смерть в рассрочку!
Приветствуй день вставанием!
Кто по горло сыт страхом, не голоден до впечатлений.
Уже при покачивании колыбели решается, куда склонится чаша весов судьбы.
Многие примирились бы с Судьбой, но Судьба тоже имеет кое-что сказать.
А может быть, счастье скрывается под каким-нибудь псевдонимом?
Некоторым для счастья недостает только счастья.
В доме повешенного не говорят о веревке. А в доме палача?
Драматург: чревовещатель души.
Слишком многие драматурги не понимают своей роли на сцене.
Обожаю мелодраму. Потому что я реалист.
Нужно очень много терпения, чтобы научиться терпению.
Техника техникой, но лифт ломается чаще, чем лестница.
Лицо толпы не нуждается в маске.
Те, кто сейчас на устах толпы, вскоре будут на ее языке, а потом на зубах.
Если выпить на брудершафт цикуту, это, пожалуй, уже на всю жизнь.
Проводятся эксперименты, которые должны показать, в каких политических условиях может жить человек.
Четыре драматических единства: единство времени, места, действия и морально-политическое единство.
Государство, заранее знающее даты смерти своих граждан, может вести в высшей степени плановое хозяйство.
Даже механизм диктатуры – не перпетуум мобиле.
А я утверждаю, что достаточно запустить в космос какую-нибудь точку опоры и приставить лестницу. Дорога на небеса открыта.
Трагедия? Сидел одинокий человек в пустой комнате.
Да здравствует черное прошлое Африки!
Есть трусы мозга и трусы сердца.
Стоило бы подумать о каре пожизненного заключения, усугубленного искусственным продлением жизни.
Можно было подумать, что в его голове несколько мозжечков.
Следы многих преступлений ведут в будущее.
Я охотнее слушаю сказки времен, уходящих в далекое прошлое, чем в далекое будущее.
Он создал школу невежества.
Я никогда не мог примириться с фактом.
Он годится, чтобы дробить философские камни.
Ах, эти доморощенные философы, что еще ни разу не умерли!
Следует отличать народное искусство от народно-демократического.
Не рассказывайте никому своих снов – что, если к власти придут фрейдисты?
В последнее время все больше входят в моду лисьи шубы. Хитрые эти лисицы!
Я не принадлежу к тем, кто, почитая крест, не видит на нем человека.
Он шел по трупам идущих к цели.
Не все мысли проходят через мозг, некоторые только через цензуру.
Можно ли это считать внутренней цензурой, если цензура у писателя в одном месте?
Наверно, царь Мидас проходил мимо креста Спасителя. Кругом золотые кресты.
И вход «homo» в пещеру был прогрессивным шагом, и выход из нее.
Тоже мне невидаль, канатоходец! Путь прямой, как натянутая веревка.
Невозможно остановить время: этого не допустит часовая промышленность.
Бог сотворил нас по своему образу и подобию. Но откуда уверенность, что он работал в реалистической манере?
Человеческое, слишком нечеловеческое.
Человеческое тело – один из самых распространенных костюмов на карнавале нелюди.
Человек с человеком веками ведут один монолог.
Не жди с мытьем ног до потопа!
Вера творит чудеса. По принципу взаимности.
Что лучше, «искусственное процветание» или естественная нищета?
Великая эпоха способна вместить внушительное число маленьких людей.
Некоторые юбилеи вызывают желание перелистать кодекс: не истек ли срок давности некоторых делишек?
Извращенцы! Языком насилуют грамматику.

Доминик Опольский


афорист

А теперь пришел черед передела загробного мира.
Бия себя в грудь, сними ордена.
Бывают амнистии, которые освобождают только тюремных охранников.
Велико расстояние от идеала до идеала.
Дети своего времени со временем сиротеют.
Записывай каждую мысль. Может быть, тебе удастся записать свою собственную.
Идейный мазохист может стать национальным героем.
Иные путают наготу с искренностью.
Когда голос берет толпа, уже не важно, что она хотела сказать.
Когда затягиваешь пояс, желудок становится ближе к сердцу.
Между правдой и ложью есть место для чего-то более человеческого.
Молчи так, чтобы было слышно, о чем ты умалчиваешь.
Мысли иных людей так глубоки, что добыча не окупает расходов.
На многих литературных творениях следовало бы указывать срок годности.
Не старайся быть исключением, иначе тебя используют для подтверждения правил.
Он потерял веру. Потому что обрел уверенность.
По мере того как все больше народов получает свободу, на душу населения ее становится все меньше и меньше.
После грозы флаги чище.
Припертого к стене хамелеона не отличишь от стены.
Пророком можно быть и в своем отечестве, но непременно с иностранным паспортом.
С крушением рабовладения человек перестал быть частной собственностью.
Стучи и в открытую дверь тоже. Может быть, ее открыли не для тебя.
У легковерного есть что-то общее с легкоперевариваемым.
Узники одной эпохи часто становятся тюремными сторожами в следующую эпоху.
Фанфары грянут в конце похоронного марша.
Что за радость ходить в гости, если нам говорят: «Будьте, как дома?»
Чтобы получить голос, ему пришлось пройти мутацию.
Экспериментальный кролик может позволить себе практически все.
По своему следу себя не отыщешь.
Тренируй память, чтобы помнить, что ты уже забыл.
Некоторые лица на негативе выглядят позитивнее.
Чтобы не быть голословным, ограничусь цитированием.

Болеслав Прус (Александр Гловацкий)


(1847—1912 гг.)
писатель

Много страшных злодейств на свете, но, может, самое страшное – задушить любовь.
Никогда не бываешь настолько несчастным, как это кажется.
Нет человека, которому бы в жизненной лотерее доставались одни выигрыши.
Бесстрашный ум ценнее силы. Слон в пятьдесят раз сильнее человека, однако покоряется ему.
Гнев не уживается со справедливостью, как ястреб с голубем.
Торжествующий враг – самый слабый враг.
Когда мужчина смотрит на женщину, дьявол надевает ему розовые очки.
Для мужчины любимая женщина – святыня, алтарь… И вот, когда первый встречный авантюрист приближается к этой святыне, как к стулу, и обращается с нею, как со стулом, а святыня чуть ли не в восторге от подобного обращения, тогда… начинаешь подозревать, что алтарь-то и на самом деле – всего только стул.

Хораций Сафрин


(1899—1980 гг.)
сатирик

Влечение к выпивке, в отличие от влечения к женщине, со временем переходит в хроническое состояние.
Громче всего человек кричит о себе, когда он в пеленках; потом понемногу сбавляет тон.
Есть люди думающие, есть люди бездумные. Но всего опаснее те, за кого думают другие.
Многоточие иногда обозначает отсутствие мысли.
Развлечение старости: флирт со смертью.
Старость – плохая защита от безрассудства. Но и рассудительность – плохая защита от старости.
Старый холостяк подобен упорному пешеходу, который еще не попал под машину.
Три человека делают с нами, что хотят: парикмахер, гробовщик и оратор на юбилейном банкете.
Христос изгнал торгующих из храма. Торгующие поумнели и облачились в ризы.
Профессиональное нищенство – занятие не менее доходное, чем профессиональная филантропия.

Казимеж Сломиньский


(р. 1948 г.)
поэт и филолог

Гвардия не отступает – чтобы чего-нибудь не растоптать.
Голос совести никогда не выступает в хоре.
Жить надо дольше. И чаще.
Зернышко к зернышку. А потом клепсидра переворачивается.
Знаком креста люди помечают список своего и чужого присутствия на Земле.
Иногда кажется, что Зевс перепутал Атласа с Сизифом.
Клоун: артист, который в цирке играет роль человека.
На портретах обычно не видно, что портретируемый стоит на коленях.
Ничего не дается даром. За каждое ничего надо платить.
Нравственность не упала. Нравственность изменила позицию.
Переливая из пустого в порожнее, не перепутай этикетки!
Самый прямой позвоночник – у бабочки на булавке.
У стен есть уши. Все остальное – глухая стена.
Чары развеялись, суеверия остались.

Влодзимеж Счисловский


(р. 1957 г.)
сатирик

В доме повешенного не говорят даже о галстуке.
Давай по порядку: сперва ты подашь мне руку, потом я подставлю тебе ногу.
Даже покойника можно задеть за живое.
Если конь сочинил панегирик в честь узды, присмотрись внимательней: а конь ли это?
Каждый тиран должен знать размер своей шеи.
Крикни: «Вор!» – и все обернутся. Крикни: «Человек!» – и никто ухом не поведет.
Ласковое теля двух маток сосет – и потом из него выходит двойная отбивная.
Много ли стоит бич сатиры в руках мазохиста?
Оригинальность эха состоит в повторении.
Подошел к зеркалу и увидел обратную сторону медали.
Сидящий в первом ряду привыкает к подсказкам суфлера.
Судьба слепа, но разит без единого промаха.
Твердый орешек нередко оказывается пустым.
Трубка мира годится для дымовой завесы.
Сидел между двух стульев и упал на четыре лапы.
Погоня за счастьем состоит из фальстартов.

Мечислав Шарган


(р. 1933 г.)
афорист

Будь поосторожнее с зеркалом, не то увидишь собственное лицо.
Бытие определяет подсознание.
Вера горами двигает – перенося их на спинах верующих.
Временами я уезжаю из дома, чтобы посмотреть на себя издали.
Все мы умрем, а некоторые к тому же и сдохнут.
Выход из лабиринта ведет в тупик.
Ему предложили выбрать: богатство или ум. Как умный человек, он выбрал богатство.
Заглядыванье в чужие окна свидетельствует о крайней степени одиночества.
Знай, с кем красть: а вдруг тебе с ним и сидеть?
К каждому человеку нужен особый ключ – и, разумеется, небольшая отдельная камера.
Как силен был бы мужчина, если бы Господь сотворил его из ребра Евы!
Корова пережевывает пейзаж.
Кости лежат на кладбище. Интересно, сколько шестерок выпадет у Творца?
Кровавое пятно: «Но совесть у меня чистая!»
На лицах актеров можно прочесть все не сыгранные ими роли.
На руке пять пальцев, и еще кулак!
На человека можно рассчитывать, начиная от определенной суммы.
Нам велят стоять смирно и одновременно идти вперед.
Нам приходится вас обманывать, чтобы сохранить ваше доверие.
Ну, так уж сразу Содом и Гоморра! А может, обыкновенный бордель?
Он верит так сильно, что Бог ему уже и не нужен.
Песок в глаза можно сыпать газетами.
Страус вовсе не прячет голову в песок – он показывает нам задницу.
Туннели мучаются комплексами лабиринтов.
Человек с человеком. И нет человека!
Чтобы она была еще хуже, конституцию постоянно следует улучшать.
Шире всего улыбается череп.
Я верю дьяволу, что Бог существует.
Я знаю людей, которых Господь, вероятно, высосал из пальца.

Хуго Штейнхаус


(1887—1972 гг.)
математик

Аристократия выводит свои привилегии от первого в роду, то есть от единственного представителя рода, которой не был аристократом.
В истории остаются фразы максимум из семи слов.
Всякий раз, когда я встречал его, он молчал; он молчал о Ванде.
Вычеркнуть из чужого произведения неприличное слово такая же наглость, как вписать неприличное слово.
Если Бог есть, то почему его нет?
Есть люди, обладающие идеальной дикцией; почему же им так мало есть что сказать?
Женская любовь превосходит мужскую. Разница, которая достается детям, громадна.
Женщины глубоко безразличны к собиранию марок, чтению газет, разговорам о фотоаппаратах и состоянии экономики. Это, по-видимому, говорит об их безусловном превосходстве над нами. К счастью, они глубоко безразличны и к прочим нашим занятиям.
Женщины не любят смешливых мужчин, а мужчины – остроумных женщин.
Журналисты вовсе не интересуются известиями, которые сообщают, как официанты не имеют аппетита к блюдам, которые приносят.
…И только неграмотные могли читать ее мысли.
Идиоты и гении не обязаны понимать анекдоты.
Из дома реальности легко забрести в лес математики, но лишь немногие способны вернуться обратно.
Ирония – оружие слабых. Сильные мира сего не имеют прав на нее.
Каждый человек ведет себя искусственно – это же совершенно естественно!
Как трогательно, что простые люди просят совета у ученых людей! И как разумно, что они этим советам не следуют!
Когда мужчины наконец убедили женщин, что любовь – это грех, одни женщины пошли в монастырь, другие вышли на панель.
Когда писатели заметили, что жизнь подражает плохим романам, они ударились в чистый вымысел.
Комплимент должен быть правдивее правды.
Ложь расположена ниже правды, художественный вымысел – выше.
Любовь совершает открытия, распутство – изобретения.
На его лице выражалось спокойствие духа, вытекавшее из чувства неисполненного долга.
На поворотах жизненных дорог должны висеть предостерегающие надписи: максимальная скорость 24 часа в сутки.
Не признавая кого-либо де-юре, мы тем самым признаем его де-факто – об этом помнят атеисты!
Не следует плохо говорить об отсутствующих, тем более – о несуществующих; атеисты находятся в трудном положении!
Неблагодарность лучше всего доказывает пользу благодеяния: облагодетельствованный успел позабыть о своей прежней нужде.
Невелика штука предсказывать будущее; вы лучше попробуйте разгадать настоящее!
Некоторые дети так любят школу, что хотят оставаться в ней всю жизнь. Из них-то и выходят ученые.
Нельзя сказать, что в Галиции было распространено знание немецкого языка, – там было распространено незнание немецкого языка.
Несчастный влюбленный подобен предпринимателю, которой упорно покрывает убытки неудачного предприятия, чтобы не потерять того, что вложил.
Образование – не помеха женственности: докторши так же глупы, как и прочие женщины.
Опасайся тех, кто сетует на нехватку времени, – они крадут твое.
Палачу платят за работу; в свое оправдание он может сказать: «Каждый должен жить!»
Писатели, не признающие любви, всего лишь повторяют доводы философов-идеалистов: веши не являются тем, чем кажутся. Но удивляться тому, что и женщины не то, чем кажутся, – признак необразованности. Красота иллюзорна ничуть не больше, чем твердость железа.
Плохой полемист пытается убедить другого, хороший убеждает третьего.
Пока я храню молчание, я не даю согласия.
Править трудно, поэтому умные с охотой препоручают эту обязанность дуракам – для них трудностей не существует!
Просвещение распространилось настолько, что ныне можно читать, писать и публиковать, оставаясь неграмотным.
Стереоскопия требует двух изображений одного предмета – сдвинутых. Тот, кто знает два языка, видит мир стереоскопически: именно такой эффект дает сдвиг значений выражений, соответствующих друг другу в словаре.
Уголовная полиция – превосходное определение.
Чтобы писать для газет, не нужно никакой квалификации, но чтобы их читать, нужно в совершенстве знать вещи, мир и людей.
Я физик и имею право на сохранение энергии.

Хенрик Ягодзиньский


(р. 1928 г.)
сатирик

«А король-то голый!» – крикнул ребенок. «Зато как сложён!» – закричали придворные.
Бей фанатиков!
Богатые скучают дороже.
Дважды два уже четыре, а будет еще лучше.
Для каждого предусмотрен его личный конец света.
Дуракам везет? Не такие уж они дураки.
Если вечером в ресторане вы видите мужчину с девушкой, которая выглядит, как его дочь, – то это не его дочь.
Если нам есть в чем себя упрекнуть, мы всегда отыщем виновных.
Есть люди, которые не совершают ошибок. Это те, за кого думают другие.
За тридцать сребреников уже можно что-то купить.
Интеллигентный человек смеется шутке только раз – когда ее выдумает.
Каждый может упасть, но зачем же вылеживаться?
Красивые женщины редко бывают одни, но часто бывают одиноки.
Мир полон чужих девушек.
Мост уже запланирован, теперь планируют реку.
Мы еще встанем на ноги! В крайнем случае – на четыре ноги.
На поле славы остаются и те, кто умер со страху.
Набожный грешит согласно заповедям.
Наука не отвечает на все вопросы, это верно; но зато помогает понять бессмысленность многих из них.
Не будем все сваливать на наше межзвездное положение.
Не стоит рассчитывать на потомков – предки тоже на нас рассчитывали.
Неизвестно, что человек еще выдумает: голова круглая.
Неудачная операция – половина удачного вскрытия.
Нужно ангельское терпение, чтобы быть отцом всех христиан.
Покажите мне смысл – и я совершу какую угодно глупость.
Портье – это призвание: он вводит других в царство, в котором сам не живет.
Работа работой, но надо и что-то полезное делать.
Реклама – двигатель торговли: сотня двигает, один торгует.
С тех пор как изобрели речь, люди не могут договориться друг с другом.
Статистически – дважды два в среднем будет четыре.
Счастливые часов не наблюдают, а после жалуются, что счастье длилось так коротко.
Телевидение приблизило к нам вплотную мир, который заслоняет от нас телевизор.
У детей деньги бывают чаще, чем у родителей, потому что у детей есть родители, а у родителей, как правило, родителей уже нет.
У нас перемены к лучшему следуют с такой быстротой, что ничто хорошее не успевает прижиться.
Убеждения, не подкрепленные доводами, свидетельствуют о том, что у вас есть своя позиция.
Холостяк: человек, у которого есть стол и диван, причем история дивана гораздо богаче.
Чем тупей дискутанты, тем острее дискуссия.
Чудо: его ударили по щеке, он подставил другую; ударили по другой, а он подставляет третью.
Экономическая проблема: как у всех отнять, чтобы каждому прибавить.

Россия


Аркадий Тимофеевич Аверченко


(1881—1925 гг.)
писатель, мастер сатиры

Гюго Виктор – автор знаменитого романа «Notre Dame de Paris», вышедшего на русском языке под заглавием «Наши дамы из Парижа».
Никогда не показывайте, что вы умнее ребенка; почувствовав ваше превосходство, он, конечно, будет уважать вас за глубину мысли, но сам сейчас же молниеносно уйдет в себя, спрячется, как улитка в раковину.
У философов и у детей есть одна благородная черта: они не придают значения никаким различиям между людьми – ни социальным, ни умственным, ни внешним.
Желуди-то одинаковы, но когда вырастут из них молодые дубки – из одного дубка делают кафедру для ученого, другой идет на рамку для портрета любимой девушки, а из третьего дубка смастерят такую виселицу, что любо-дорого…
Моя была бы воля, я бы только детей и признавал за людей. Как человек перешагнул за детский возраст, так ему камень на шею да в воду. Потому взрослый человек почти сплошь – мерзавец.
Самая существенная разница между свадьбой и похоронами та, что на похоронах плачут немедленно, а после свадьбы только через год. Впрочем, иногда плачут и на другой день.
Жизнь любит иногда подшутить и посмеяться даже над смертью. Истинно светские люди могут иметь успех в обществе и свете – помимо всех других качеств – только в двух случаях: или когда они хорошо рассказывают анекдоты, или когда они анекдотов совсем не рассказывают…
Женщина, даже самая бескорыстная, ценит в мужчине щедрость и широту натуры. Женщина поэтична, а что может быть прозаичнее скупости?..

Леонид Николаевич Андреев


(1871—1919 гг.)
писатель

Борьба – вот радость жизни.
Когда бьют по одному честному лицу – все честные лица должны испытывать и боль, и негодование, и муку попранного человеческого достоинства.
Ложь перед самим собою – это наиболее распространенная и самая низкая форма порабощения человека жизнью.
Пусть всепобеждающая жизнь – иллюзия, но я верю в нее, и несчастья нынешнего дня не отнимут у меня веры в день грядущий. Жизнь победит – сколько рук ни налагалось бы на нее, сколько безумцев ни пытались бы ее прекратить. И разве не умнее: жить, хваля жизнь, нежели ругать ее – и все же жить!
Счастье… обширно и многогранно; лишенный возможности быть счастливым в одном, найдет свое счастье в другом.
Деньги не исправляют несправедливостей природы, а углубляют их.
Многих малодушных, уже решившихся на самоубийство, удерживало на земле сознание, что они нужны для любящих их, и они долго еще жили, укрепляясь в мысли, что более храбрости требуется для жизни, нежели для смерти. А еще более бывало таких, которые забывали причины, побудившие их на самоубийство, и даже жалели, что жизнь так коротка.
…осторожнее, нежнее и любовнее прикасайтесь к славному русскому языку; в нем душа народная, в нем наше будущее.
Более храбрости требуется для жизни, нежели для смерти.
Все звери боятся света.
Даже самая незначительная доля власти легко кружит неразвитые головы.
Жизнь, не освященная высшей целью, сведенная к голой борьбе за примитивные потребности существования, – такая жизнь – тоска, томление и гнусность.
Плохи дела жизни, когда приходится хвалить смерть…
Разве не умнее: жить, хваля жизнь, нежели ругать ее – и все же жить?
Только тот приобретает истинных друзей, кто является другом самому себе.
У высоко летающих птиц не только крылья большие, но и клювы поувесистей.

Константин Дмитриевич Бальмонт


(1867—1942 гг.)
поэт, эссеист, критик




Хочу я усладить хоть чье-нибудь страданье,
Хочу я отереть хотя одну слезу!



У каждой души есть множество ликов, в каждом человеке скрыто множество людей, и многие из этих людей, образующих одного человека, должны быть безжалостно ввергнуты в огонь. Нужно быть беспощадным к себе. Только тогда можно достичь чего-нибудь.



Радости нет без печали.
Между цветами – змея.



В душах есть всё, что есть в небе, и много иного.



На всем своя – для взора – позолота.
Но мерзок сердцу облик идиота,
И глупости я не могу понять!






Будем как солнце! Забудем о том,
Кто нас ведет по пути золотому,
Будем лишь помнить, что вечно к иному,
К новому, к сильному, к доброму, к злому,
Ярко стремимся мы в сне золотом.
Будем молиться всегда неземному
В нашем хотенье земном!






Жизни податель,
Светлый создатель,
Солнце, тебя я пою!
Пусть хоть несчастной
Сделай, но страстной,
Жаркой и властной
Душу мою!






…любовь постигнуть трудно.
Вот, вдруг пришла. Пусть все возьмет мое.
Пусть сделаю, что будет безрассудно.
Но пусть безумье будет обоюдно.
Хочу. Горю. Молюсь. Люблю ее.






Слава жизни. Есть прорывы злого,
Долгие страницы слепоты.
Но нельзя отречься от родного,
Светишь мне, Россия, только ты.






И все пройдя пути морские,
И все земные царства дней,
Я слова не найду нежней,
Чем имя звучное: Россия.



В человеческой душе два начала: чувство меры и чувство внемерного, чувство безмерного. Древняя Эллада – это чувство меры. Пафос романтики и творческий огонь нашей современности – это чувство внемерного, беспредельного. Мы хотим пересоздания всей Земли, и мы ее пересоздадим, так что все на Земле будут красивы, и сильны, и счастливы. Это вполне возможно, ибо Человек есть Солнце и его чувства – его планеты.
Вот в эту самую минуту, когда мы здесь дышим, есть люди, которые – задыхаются.
Есть удивительное напряженное состояние ума, когда человек сильнее, умнее, красивее самого себя… Такие состояния, приближающие нас к мирам запредельным, бывают у каждого, как бы в подтверждение великого принципа конечной равноправности всех душ. Но одних они посещают, быть может, только раз в жизни, над другими, то сильнее, то слабее, они простирают почти беспрерывное влияние, и есть избранники, которым дано в каждую полночь видеть привидения и с каждым рассветом слышать биение новых жизней.
Истерия есть повышенная чувствительность, и то, что в мире врачевания является недугом, подлежащим устранению, в мире искусства предстает исключительно ярким цветком.
Праздник сердца – это радость кого-нибудь полюбить. Праздник сердца – найти клад неожиданно. И праздник сердца – найти себя в другом, увидеть лучшее своего сердца в зеркале сердца иного. И разбить стену разъединяющую – это радость души алмазно-острая, это истинный праздник сердца.

Николай Александрович Бердяев


(1874—1948 гг.)
религиозный философ

Ад нужен не для того, чтобы злые получили воздаяние, а для того, чтобы человек не был изнасилован добром и принудительно внедрен в рай.
Античная трагедия есть трагедия рока, христианская же трагедия есть трагедия свободы.
Бога отрицают или потому, что мир так плох, или потому, что мир так хорош.
Буддизм есть по-своему великое учение о спасении от мук и страдания без Спасителя.
Вежливость есть символически условное выражение уважения ко всякому человеку.
Власть авторитета предполагает свободу в его признании.
Вера в бессмертие есть не только утешительная вера, облегчающая жизнь, она есть также страшная, ужасная вера, отягчающая жизнь безмерной ответственностью. Можно было бы сказать, что неверующие больше облегчили себе жизнь, чем верующие.
Воинствующее безбожие есть расплата за рабьи идеи о Боге.
Государство существует не для того, чтобы превращать земную жизнь в рай, а для того, чтобы помешать ей окончательно превратиться в ад.
Добрые дела, которые совершаются не из любви к людям и не из заботы о них, а для спасения собственной души, совсем не добрые. Где нет любви, там нет и добра.
Догматизм есть цельность духа; творящий всегда догматичен, всегда дерзновенно избирающий и творящий избранное.
Евангелие есть учение о Христе, а не учение Христа.
Знание принудительно, вера свободна.
Индивидуализм всегда убивает личность и индивидуальность.
Когда не обладаешь мудростью, остается любить мудрость, т. е. быть философом.
Культура родилась из культа.
Миф о грехопадении есть миф о величии человека.
Науки нет, есть только науки.
Не может быть классовой истины, но может быть классовая ложь.
Могут по-своему спастись невежды, дураки и даже идиоты, но позволительно усомниться, чтобы в замысел Царства Божьего входило население его исключительно невеждами, дураками и идиотами. Апостол рекомендует нам быть младенцами по сердцу, а не по уму.
Новый Завет не отменяет Ветхого Завета для ветхого еще человечества.
Основная мысль человека есть мысль о Боге. Основная мысль Бога есть мысль о человеке.
Отрицание России во имя человечества есть ограбление человечества.
Почитание святых заслонило богообщение. Святой больше, чем человек, поклоняющийся же святому меньше, чем человек. Где же человек?
Революционеры поклоняются будущему, но живут прошлым.
Революция есть догнивание старого режима. И нет спасения ни в том, что начало гнить, ни в том, что довершило гниение.
С трагедией мира можно примириться только потому, что есть страдание Бога. Бог разделяет судьбу своего творения.
Самые самолюбивые люди – это люди, не любящие себя.
Свобода есть право на неравенство.
Смерть наступает для нас не только тогда, когда мы умираем, но и тогда уже, когда умирают наши близкие. Мы имеем в жизни опыт смерти, хотя и не окончательный.
Считать себя страшным грешником такое же самомнение, как и считать себя святым.
Трудно понять и принять психологию благочестивых христиан, которые спокойно мирятся с тем, что окружающие их люди, иногда даже близкие им люди, будут в аду. Нельзя примириться с тем, что человек, с которым я пью чай, обречен на вечные адские муки. Нравственное сознание началось с Божьего вопроса: Каин, где брат твой Авель? Оно кончится другим Божьим вопросом: Авель, где брат твой Каин?
Угнетенные никогда не могут господствовать, ибо в момент господства они становятся угнетателями.
Утопии оказались гораздо более осуществимыми, чем казалось раньше. И теперь стоит другой мучительный вопрос: как избежать окончательного их осуществления?
Христианство не только вера в Бога, но и вера в человека, в возможность раскрытия божественного в человеке.
Человек есть существо, недовольное самим собою и способное себя перестраивать.
Человек раб потому, что свобода трудна, рабство же легко.
Чудо должно быть от веры, а не вера от чуда.
Этика есть не только суд над человеком, но и суд над Богом. Против Бога восстало не только зло, но и добро, неспособное примириться с самым фактом существования зла.
Знание – принудительно, вера – свободна.
Христос был не основателем религии, а религией.
Истинный консерватизм есть борьба вечности с временем, сопротивление нетленности гниению.
Наша любовь всегда должна быть сильнее нашей ненависти. Нужно любить Россию и русский народ больше, чем ненавидеть революцию и большевиков.
Психоанализ есть психология без души.
Ничто так не искажает человеческую природу, как маниакальные идеи. Если человеком овладевает идея, что все мировое зло в евреях, масонах, большевиках, еретиках, буржуазии и т. д., то самый добрый человек превращается в дикого зверя.
Женщина необыкновенно склонна к рабству и вместе с тем склонна порабощать.
В любви есть деспотизм и рабство. И наиболее деспотична любовь женская, требующая себе всего!
Ничего нельзя любить, кроме вечности, и нельзя любить никакой любовью, кроме вечной любви. Если нет вечности, то ничего нет. Мгновение полноценно, лишь если оно приобщено к вечности…
Свобода не легка, как думают ее враги, клевещущие на нее, свобода трудна, она есть тяжелое бремя. И люди легко отказываются от свободы, чтобы облегчить себя… Все в человеческой жизни должно пройти через свободу, через испытание свободы, через отвержение соблазнов свободы.
Конфликт жалости и свободы… Жалость может привести к отказу от свободы, свобода может привести к безжалостности… Человек не может, не должен в своем восхождении улететь из мира, снять с себя ответственность за других. Каждый отвечает за всех… Свобода не должна стать снятием ответственности за ближних. Жалость, сострадание напоминают об этом свободе.
Свобода моей совести есть абсолютный догмат, я тут не допускаю споров, никаких соглашений, тут возможна только отчаянная борьба и стрельба.
В сексуальной жизни есть что-то унизительное для человека. Только наша эпоха допустила разоблачение жизни пола. И человек оказался разложенным на части. Таков Фрейд и психоанализ, таков современный роман. В этом – бесстыдство современной эпохи, но также и большое обогащение знаний о человеке.
Есть несоизмеримость между женской и мужской любовью, несоизмеримость требований и ожиданий. Мужская любовь частичка, она не захватывает всего существа. Женская любовь более целостна. Женщина делается одержимой. В этом смертельная опасность женской любви. В женской любви есть магия, но она деспотична. И всегда есть несоответствие с идеальным женским образом.
Любовь есть интимно-личная сфера жизни, в которую общество не смеет вмешиваться… Когда речь идет о любви между двумя, то всякий третий лишний… Любовь всегда нелегальна. Легальная любовь есть любовь умершая. Легальность существует лишь для обыденности, любовь же выходит из обыденности. Мир не должен бы знать, что два существа любят друг друга. В институте брака есть бесстыдство обнаружения для общества того, что должно было бы быть скрыто, охранено от посторонних взоров… Брак, на котором основана семья, есть очень сомнительное таинство.
Ревность не соединена со свободой человека. В ревности есть инстинкт собственности и господства, но в состоянии унижения. Нужно признавать право любви и отрицать право ревности, перестав ее идеализировать… Ревность есть тирания человека над человеком. Особенно отвратительна женская ревность, превращая женщину в фурию.
У женщин есть необыкновенная способность порождать иллюзии, быть не такими, каковы они на самом деле.
Любви присущ глубокий внутренний трагизм, и не случайно любовь связана со смертью… Мне всегда казалось странным, когда люди говорят о радостях любви. Более естественно было бы, при более глубоком взгляде на жизнь, говорить о трагизме любви и печали любви… Любовь, в сущности, не знает исполнившихся надежд. Бывает иногда сравнительно счастливая семейная жизнь, но это счастливая обыденность.
Признание народной воли верховным началом общественной жизни может быть лишь поклонением формальному, бессодержательному началу, лишь обоготворением человеческого произвола. Не то важно, чего хочет человек, а то, чтобы было то, чего он хочет. Хочу, чтобы было то, чего захочу. Вот предельная формула демократии, народовластия.
Не только творческая мысль, но и творческая страсть, страстная воля и страстное чувство должны расковать затверделое сознание и расплавить представший этому сознанию объективный мир.
Революция – конец старой жизни, а не начало новой жизни, расплата за долгий путь. В революции искупаются грехи прошлого. Революция всегда говорит о том, что власть имеющие не исполнили своего назначения.
Народу кажется, что он свободен в революциях, это страшный самообман. Он – раб темных стихий… В революции не бывает и не может быть свободы, революция всегда враждебна духу свободы… Революция… случается с человеком, как случается болезнь, несчастье, стихийное бедствие, пожар или наводнение.
Нет более горькой и унизительной зависимости, чем зависимость от воли человеческой, от произвола равных себе.
Все революции кончались реакциями. Это неотвратимо. Это – закон. И чем неистовее и яростнее бывали революции, тем сильнее были реакции. В чередованиях революций и реакций есть какой-то магический круг.
Глубже она идти не может. Само содержание народной воли не интересует демократический принцип. Народная воля может захотеть самого страшного зла, и демократический принцип ничего не может возразить против этого.
Почти чудовищно, как люди могли дойти до такого состояния сознания, что в мнении и воле большинства увидели источник и критерий правды и истины!
Самодержавие народа – самое страшное самодержавие, ибо в нем зависит человек от непросветленного количества, от темных инстинктов масс. Воля одного, воля немногих не может так далеко простирать свои притязания, как воля всех.

Владимир Михайлович Бехтерев


(1857—1927 гг.)
невролог, психиатр и психолог,
основатель научной школы

Всякий знает, какое магическое оздоровляющее действие может приобрести одно утешительное слово со стороны врача и, наоборот, как иногда убийственно… действует на больного суровый холодный приговор врача, не знающего или не желающего знать силы внушения.
Алкоголизм является таким социальным злом, которое трудно вообще переоценить.
Если больному после разговора с врачом не стало легче, то это не врач.

Александр Александрович Блок


(1880—1921 гг.)
поэт

Прямая обязанность художника – показывать, а не доказывать.
Жить стоит только так, чтобы предъявлять безмерные требования к жизни.
Тот, кто поймет, что смысл человеческой жизни заключается в беспокойстве и тревоге, уже перестанет быть обывателем.
Чем больше чувствуешь связь с родиной, тем реальнее и охотнее представляешь ее себе как живой организм.
Сознание того, что чудесное было рядом с нами, приходит слишком поздно.
Только правда, как бы она ни была тяжела, – легка.
Только влюбленный имеет право на звание человека.



…я – сочинитель,
Человек, называющий все по имени,
Отнимающий аромат у живого цветка.
Всегда хочу смотреть в глаза людские,
И пить вино, и женщин целовать,
И яростью желаний полнить вечер,
Когда жара мешает днем мечтать
И песни петь! И слушать в мире ветер!






О, я хочу безумно жить:
Все сущее увековечить,
Безличное – вочеловечить,
Несбывшееся – воплотить!






Пускай зовут: Забудь, поэт!
Вернись в красивые уюты!
Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой!
Уюта – нет. Покоя – нет.



Бездельники и взбалмошные головы вредны для народного благосостояния.



…гибель не страшна герою,
Пока безумствует мечта!






Есть времена, есть дни, когда
Ворвется в сердце ветер снежный,
И не спасет ни голос нежный,
Ни безмятежный час труда…






Заглушить рокотание моря
Соловьиная песнь не вольна!






И вечный бой!
Покой нам только снится.






Россия – Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, гладит, глядит в тебя,
И с ненавистью, и с любовью!..






Твой взгляд – да будет тверд и ясен.
Сотри случайные черты – И ты увидишь: мир прекрасен.
Познай, где свет, – поймешь, где тьма.
Пускай же все пройдет неспешно,
Что в мире свято, что в нем грешно,
Сквозь жар души, сквозь хлад ума.






Мира восторг беспредельный
Сердцу певучему дан.



Искусство, как и жизнь, слабым не по плечу.
Книга – великая вещь, пока человек умеет ею пользоваться. Одно только делает человека человеком: знание о социальном неравенстве.
Только о великом стоит думать, только большие задачи должен ставить себе писатель; ставить смело, не смущаясь своими личными малыми силами.

Валерий Яковлевич Брюсов


(1873—1924 гг.)
поэт и ученый,
основоположник русского символизма

Кто не родился поэтом, тот никогда им не станет.
Каждый человек – отдельная определенная личность, которой вторично не будет. Люди различаются по самой сущности души; их сходство только внешнее. Чем больше становится кто сам собою, тем глубже начинает понимать себя, – яснее проступают его самобытные черты.
Человек умирает, его душа, не подвластная разрушению, ускользает и живет иной жизнью. Но если умерший был художник, если он затаил свою жизнь в звуках, красках или словах, – душа его, все та же, жива и для земли, для человечества…
Меняются приемы творчества, но никогда не может умереть или устареть душа, вложенная в создание искусства. Если язык стихотворения еще позволяет прочесть, если по собранным обломкам можно уловить намерение ваятеля, то не умерла душа творца и для нас живущих.
Если можешь, иди впереди века, если не можешь, иди с веком, но никогда не будь позади века.
Вечен только мир мечты.



Каждый миг есть чудо и безумье,
Каждый трепет непонятен мне,
Все запутаны пути раздумья,
Как узнать, что в жизни, что во сне?






Искусство жаждет самовластья
И души черпает до дна.
Едва душа вздохнет о счастье –
Она уже отрешена.






И всё, что нас гнетет, снесет и свеет время,
Все чувства давние, всю власть заветных слов,
И по земле взойдет неведомое племя,
И будет снова мир таинственен и нов.






Сверкает жизнь везде, грохочет жизнь повсюду!
Бросаюсь в глубь веков – она горит на дне…
Бегу на высь времен – она кричит мне: буду!
Она над всем, что есть; она во всем, во мне!






Глупец восклицает: «Ломок
Стебель памяти о заслугах!»
Мудрый говорит: «Буду скромен,
И меня прославят речи друга!»






Только доблесть бессмертно живет,
Ибо храбрые славны вовеки!



Ты – женщина, и этим ты права.



Речи знакомые – новы опять,
Если любовью согреты.






…никогда не разорвутся звенья
Между душой и прелестью земли!






В любви душа вскрывается до дна,
Яснеет в ней святая глубина,
Где все единственно и не случайно.






Всё – оскорбленье: дружбы лживый зов,
Объятья беглые любви обманной
И сочетанье надоевших слов…






О, сколько царств, сжимавших мир! Природа
Глядит с улыбкой на державства эти:
Нет, не цари – ее родные дети!
Пусть гибнут троны, только б дух народа,
Как феникс, ожил на костре столетий!






Верь в звук слов:
Смысл тайн – в них…






Великое вблизи неуловимо,
Лишь издали торжественно оно,
Мы все проходим пред великим мимо
И видим лишь случайное звено.



Великая радость – работа. Все счастье земли – за трудом!
Если бы мне иметь сто жизней, они не насытили бы всей жажды познания, которая сжигает меня.
Никакая гениальность не вознаградит отсутствие вкуса.



Однажды ошибясь при выборе дороги,
Они упрямо шли, глядя на свой компас.
И был их труд велик, шаги их были строги,
Но уводил их прочь от цели каждый час!



Я готов плакать, когда думаю о том, чего я не знаю.

Сергей Николаевич Булгаков


(1871—1944 гг.)
философ, богослов
экономист

Каждый человек есть художник своей собственной жизни, черпающий силу и вдохновение в себе самом.
Церковь состоит из национальных церквей, так же как человечество из наций.
Человек – это живое противоречие и в этом качестве – живая загадка.
Человек есть сложное и поэтому трудное для себя самого существо.
Человек не принимает пассивно этот мир, а старается понять его, удивляется ему, и это удивление, которое греки справедливо считали первым началом философии, рано или поздно становится вопросом.
Человек ничего не творит заново, чего бы уже не было в природе в скрытом или потенциальном виде.
Человек смертен, человечество бессмертно; человек ограничен, человечество обладает способностью к бесконечному развитию.
Человек, медленно и постепенно освобождаясь от рабства вещей, снимает мертвый покров с природы и опознает творящие ее силы.
Человечество – едино, хотя и многолико.
Человечество вполне играет роль божества в религии прогресса.

евгений багратионович вахтангов


(1883—1922 гг.)
театральный режиссер

Всякий, кто хочет быть приятным, всегда неприятен тем самым, что хочет быть приятным.

Виктор Викторович Вересаев (Смидович)


(1867—1945 гг.)
писатель

Жизнь – не бремя, а крылья творчества и радость; а если кто превращает ее в бремя, то в этом он сам виноват.
Не было бы риска – не было бы и прогресса.
В жизнь нужно входить не веселым гулякою, как в приятную рощу, а с благоговейным трепетом, как в священный лес, полный жизни и тайны.

Владимир Иванович Вернадский


(1863—1945 гг.)
ученый, основатель геохимии, биогеохимии,
радиогеологии, академик Петербургской Академии наук
и Академии наук СССР

Ученые те же фантазеры и художники; они не вольны над своими идеями; они могут хорошо работать, долго работать только над тем, к чему лежит их мысль, к чему влечет их чувство. В них идеи сменяются; появляются самые невозможные, часто сумасбродные; они роятся, кружатся, сливаются, переливаются. И среди таких идей живут и для таких идей они работают.
Я вполне сознаю, что могу увлечься ложным, обманчивым, пойти по пути, который заведет меня в дебри; но я не могу не идти по нему, мне ненавистны всякие оковы моей мысли, я не могу и не хочу заставить ее идти по дорожке, практически важной, но такой, которая не позволит мне хоть несколько более понять те вопросы, которые мучают меня… И это искание, это стремление – есть основа всякой научной деятельности.
Научная гипотеза всегда выходит за пределы фактов, послуживших основой для ее построения.
Как христианство не одолело науки в ее области, но в этой борьбе глубже определило свою сущность, так и наука в чуждой ей области не сможет сломить христианскую или иную религию, но ближе определит и уяснит формы своего ведения.
Во всякой философской системе безусловно отражается настроение души ее создателя.
В истории развития человечества значение мистического настроения – вдохновения – никогда не может быть оценено слишком высоко. В той или иной форме оно проникает всю душевную жизнь человека, является основным элементом жизни.
Победа какого-нибудь научного взгляда и включение его в мировоззрение не доказывают еще его истинности. Нередко видно обратное. Сложным и кружным путем развивается научная истина, и далеко не все научное мировоззрение служит ее выражением.
Вся история науки на каждом шагу показывает, что отдельные личности были более правы в своих утверждениях, чем целые корпорации ученых или сотни и тысячи исследователей, придерживавшихся господствующих взглядов… Истина нередко в большем объеме открыта этим научным еретикам, чем ортодоксальным представителям научной мысли. Конечно, не все группы и лица, стоящие в стороне от научного мировоззрения, обладают этим великим прозрением будущего человеческой мысли, а лишь некоторые, немногие. Но настоящие люди с максимальным для данного времени истинным научным мировоззрением всегда находятся среди них, среди групп и лиц, стоящих в стороне, среди научных еретиков, а не среди представителей господствующего научного мировоззрения. Отличить их от заблуждающихся не суждено современникам.
Для научного развития необходимо признание полной свободы личности, личного духа, ибо только при этом условии может одно научное мировоззрение сменяться другим, создаваемым свободной, независимой работой личности.
Трудна, упорна и неверна, благодаря возможности ошибок, бывает борьба научного миросозерцания с чуждыми ему концепциями философии или религии даже при явном их противоречии с научно-господствующими представлениями. Ибо философия и религия тесно связаны с теми более глубокими, чем логика, силами человеческой души, влияние которых могущественно сказывается на восприятии логических выводов, на их понимании.
Говорится, что естественные науки подняли силу человека, дали ему какую-то неведомую мощь. Они, скорее, низвели природу до человека, дали возможность предугадывать ее мелкость, предугадывать, что по должном расследовании она явится того же порядка, как и природа человека.
Пора избавиться от узкого христианского деления на дух и тело. Настоящая душевная жизнь, настоящая идейная сторона жизни состоит именно в использовании лучших сторон и тела, и духа.

Максимилиан Александрович Волошин (Кириенко-Волошин)


(1877—1932 гг.)
поэт, критик, художник




Свобода и любовь в душе неразделимы,
Но нет любви, не налагавшей уз.






Когда же ты поймешь,
Что ты не сын земле,
Но путник по вселенным,
Что солнца и созвездья возникали
И гибли внутри тебя,
Что всюду – и в тварях, и в вещах томится
Божественное Слово,
Их к бытию призвавшее,
Что ты – освободитель божественных имен,
Пришедший изназвать
Всех духов – узников, увязших в веществе,
Когда поймешь, что человек рожден,
Чтоб выплавить из мира
Необходимости и разума
Вселенную Свободы и Любви, – Тогда лишь
Ты станешь Мастером.



Стих создают – безвыходность, необходимость, сжатость, сосредоточенность…



Для ремесла и духа – единый путь:
Ограничение себя.



Искусство живо – Живою кровью принесенных жертв.



И там, и здесь между рядами
Звучит один и тот же глас:
– «Кто не за нас – тот против нас!
Нет безразличных: правда с нами!»
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.






…каждый
Есть пленный ангел в дьявольской личине…






Лишь два пути раскрыты для существ,
Застигнутых в капканах равновесья:
Путь мятежа и путь приспособленья.






Далекие потомки наши, знайте,
Что если вы живете во вселенной,
Где каждая частица вещества
С другою слита жертвенной любовью
И человечеством преодолен
Закон необходимости и смерти, –
То в этом мире есть и наша доля!






И в мире нет истории страшней,
Безумней, чем история России.






Когда-то темный и косматый зверь,
Сойдя с ума, очнулся человеком, –
Опаснейшим и злейшим из зверей
Безумным логикой
И одержимым верой…






Разум
Есть творчество навыворот…



Меч создал справедливость.



…люди неразумны. Потому
Законы жизни вписаны не в книгах,
А выкованы в дулах и клинках,
В орудьях истребленья и машинах.






Среди рабов единственное место
Достойное свободного – тюрьма.






Твой Бог в тебе,
И не ищи другого
Ни в небесах, ни на земле:
Проверь
Весь внешний мир:
Везде закон, причинность,
Но нет любви:
Ее источник – Ты!






Страдание и голод – вот резец,
Которым смерть ваяет человека.






Вы отдали – и этим вы богаты.
Но вы – рабы всего, что жаль отдать.






Из всех насилий,
Творимых человеком над людьми,
Убийство – наименьшее,
Тягчайшее же – воспитанье.






Политика есть дело грязное:
Ей надо
Людей практических,
Не брезгающих кровью,
Торговлей трупами
И скупкой нечистот…
Но избиратели доселе верят
В возможность из трех сотен негодяев
Построить честное
Правительство стране.






Есть много истин, правда лишь одна:
Штампованная признанная правда.
Она готовится
Из грязного белья
Под бдительным надзором государства…






Газета
Есть самый сильно действующий ад,
Дающий наибольшие доходы.






В нормальном государстве вне закона
Находятся два класса:
Уголовный
И правящий.
Во время революций
Они меняются местами, – В чем,
По существу, нет разницы.






Верь в человека. Толпы не уважай и не бойся.
В каждом разбойнике чти распятого в безднах Бога.






Революция губит лучших,
Самых чистых и самых святых,
Чтоб, зажав в тенетах паучьих,
Надругаться, высосать их.



Когда хотят сделать людей добрыми и мудрыми, терпимыми и благородными, то неизбежно приходят к желанию убить их всех. Робеспьер верил в добродетель: он создал Террор. Марат верил в справедливость: он требовал двухсот тысяч голов.
Безумие в том, что палач Марат и мученица Шарлотта Корде с одним и тем же сознанием подвига хотели восстановить добродетель и справедливость на земле.
Искусство никогда не обращается к толпе, к массе, оно говорит отдельному человеку, в глубоких и скрытных тайниках его души.
Все положительные творческие силы человека – в любви. Любовью он вносит в мир новое… Задачу человека в мире можно определить так: человек погружен во вселенную мудрости, в которой всё связано архитектурой причинности. Его задача оставить после себя вселенную любви.

Максим Горький (Алексей Максимович Пешков)


(1868—1936 гг.)
писатель,
литературный критик и публицист

Всё в Человеке – всё для Человека!
Нет людей чисто беленьких или совершенно черненьких; люди все пестрые.
Один, если он и велик, все-таки мал.
Все относительно на этом свете, и нет в нем для человека такого положения, хуже которого не могло бы ничего быть.
Нужно жить всегда влюбленным во что-нибудь тебе недоступное: человек становится выше оттого, что тянется вверх.
Безумство храбрых – вот мудрость жизни!
Есть только две формы жизни: гниение и горение.
Рожденный ползать – летать не может!
Жизнь идет: кто не поспевает за ней – остается одиноким.
Прославим поэтов, у которых один Бог – красиво сказанное, бесстрашное слово правды.
Когда человеку лежать на одном боку неудобно – он перевертывается на другой, а когда ему жить неудобно – он только жалуется. А ты сделай усилие: перевернись!
Учитесь у всех, не подражайте никому.
Решающую роль в работе играет не всегда материал, но всегда мастер.
Как можно не верить человеку? Даже если и видишь врет он, верь ему, т. е. слушай и старайся понять, почему он врет?



Мучительны сердца скорби,
И часто помочь ему нечем, –
Тогда мы забавной шуткой
Боль сердца успешно лечим!



Черти в аду мучительно завидуют, наблюдая иезуитскую ловкость, с которой люди умеют порочить друг друга.
Около хорошего человека потрешься, как медная копейка о серебро, и сам потом за двугривенный сойдешь.
Да не о том думай, что спросили, а о том – для чего?
Догадаешься – для чего, тогда и поймешь, как надо ответить.
Нельзя проповедовать людям то, что отрицаешь сам.
Человека приласкать – никогда не вредно.
Но то, чего женщина хочет, – Сам Бог не ведает даже!
Восславим женщину – Мать, чья любовь не знает преград, чьей грудью вскормлен весь мир!
От любви к женщине родилось все прекрасное на земле.
Женщина иногда может в своего мужа влюбиться.
Любовь – это желание жить.



Краше солнца – нету в мире бога,
Нет огня – огня любви чудесней.



Подлецы – самые строгие судьи.
Не будьте равнодушны, ибо равнодушие смертоносно для души человека.
На день надо смотреть как на маленькую жизнь.
Ежели людей по работе ценить, тогда лошадь лучше всякого человека.

Александр Грин (Александр Степанович Гриневский)


(1880—1932 гг.)
писатель

Потребность необычайного – может быть, самая сильная после сна, голода и любви.
В великих случаях детской жизни подобает быть человеку серьезным и удивленным.
Теперь дети не играют, а учатся. Они все учатся, учатся и никогда не начнут жить.
Слово бьет иногда насмерть.
О главном надо говорить сразу или оно заснет, как волна, политая с корабля маслом.
Где слабый ненавидит – сильный уничтожает.
Если любовь велика, все должно умолкнуть, все другие соображения.
Надо верить тому, кого любишь, – нет высшего доказательства любви. Немыслимо провести границу там, где кончаются предчувствия и начинается подлинная любовь.
Человеку… довольно иногда созданного им самим призрака, чтобы решить дело в любую сторону, а затем – легче умереть, чем признаться в ошибке.
Есть предел впечатлениям и усилиям.
Мы делаемся иногда моложе, иногда – старше.
Над прошлым, настоящим и будущим имеет власть человек.
Люди глупо доверчивы… Вся реклама мира основана на трех принципах: «Хорошо, много и даром». Поэтому можно давать скверно, мало и дорого.



Забвенье – печальный, обманчивый звук,
Понятный лишь только в могиле;
Ни радости прошлой, ни счастья, ни мук
Предать мы забвенью не в силе,
Что в душу запало, останется в ней:
Ни моря нет глубже, ни бездны темней.



Я не знаю более уродливого явления, как оценка по «видимости». К числу главных несовершенств мыслительного аппарата нашего принадлежит бессилие одолеть пределы внешности.
Одиночество – вот проклятая вещь! Вот что может погубить человека.
Никогда не бойся ошибаться – ни увлечений, ни разочарований бояться не надо. Разочарование есть плата за что-то прежде полученное, может быть несоразмерная иногда, но будь щедр. Бойся лишь обобщать разочарование и не окрашивай им все остальное. Тогда ты приобретешь силу сопротивляться злу жизни и правильно оценишь ее хорошие стороны.
Все, что неожиданно изменяет нашу жизнь, – не случайность. Оно – в нас самих и ждет лишь внешнего повода для выражения действием.
Беззащитно сердце человеческое. А защищенное – оно лишено света, и мало в нем горячих углей, не хватит даже, чтобы согреть руки.
Я понял одну нехитрую истину. Она в том, чтобы делать чудеса своими руками…

Николай Степанович Гумилев


(1886—1921 гг.)
поэт




Только усталый достоин молиться богам,
Только влюбленный – ступать по весенним лугам!






Как пожар в лесу, любовь – в судьбе.






И в горечи сердце находит усладу.






Нет конца обетам и изменам,
Нет конца веселым переменам,
И отсталых подгоняют вновь
Плетью боли Голод и Любовь.






Есть Бог, есть мир, они живут вовек,
А жизнь людей – мгновенна и убога.
Но всё в себе вмещает человек,
Который любит мир и верит в Бога.






Правдива смерть, а жизнь бормочет ложь…






Только змеи сбрасывают кожи,
Чтоб душа старела и росла.
Мы, увы, со змеями не схожи,
Мы меняем души, не тела.
Лишь небу ведомы пределы наших сил,
Потомством взвесится, кто сколько утаил.




Дон-Аминадо (Аминад Петрович Шполянский)


(1888—1957 гг.)
поэт-сатирик

Авелю только сочувствуют, а про Каина даже поэмы пишут.
Большевизм и фашизм – это, конечно, борьба двух концов, а не борьба двух начал.
В нормальной женской биографии – до тридцати лет хронология, после тридцати мифология.
Верх нелепости: иметь ангела-хранителя и не иметь денег на метро.
Верх популярности – это когда весь мир ненавидит одного человека.
Взаимное понимание требует взаимной лжи.
Во время гражданской войны история сводится к нулю, а география – к подворотне.
Грамотные люди могут жениться по объявлению, а безграмотные только по любви.
Дальше едешь, тише будешь! (Из «Новых русских пословиц».)
Декольте – это только часть истины.
Для утвердительного ответа достаточно лишь одного слова – «да». Все прочие слова придуманы, чтобы сказать «нет».
Долги надо делать в государственном масштабе, иначе их надо платить.
Досадно то, что самое последнее слово техники будет сказано за минуту до светопреставления.
Если б мы знали все, что о нас будут говорить, когда нас не будет, нас бы уже давно не было.
Дружба все видит и ни на что не обращает внимания. Любовь на все обращает внимание и ничего не видит.
Если бы Диоген вовремя женился, он бы не дошел до бочки.
Если имеется подходящий народ, можно сделаться вождем народа.
И осиновый кол есть вид памятника.
И тайным голосованием можно обнаружить явную глупость.
История русской революции – это сказание о граде Китеже, переделанное в рассказ об острове Сахалине.
Когда люди не сходятся в главном, они расходятся из-за пустяков.
«Книги имеют свою судьбу…» Это значит, что книги, взятые для прочтения, обратно не возвращаются.
Когда некто тебе противный что-то тебе доказывает, это и есть доказательство от противного.
Кто не страдал бессонницей, тот не знает своей биографии.
Лежачего не бьют, а терпеливо дожидаются, пока он встанет.
Ложась животом на алтарь отечества, продолжайте все-таки думать головой.
Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным, но больным.
(Видоизмененный Дон-Аминадо.)
Люби человечество сколько тебе угодно, но не требуй взаимности.
Министр Геббельс исключил Генриха Гейне из энциклопедического словаря. Одному дана власть над словом, другому – над словарем.
Мужчины лгут просто, женщины – со слезами на глазах.
На свете очень много хороших людей, но все они страшно заняты…
Надеяться надо до последней минуты. Но в последнюю минуту можно и перестать.
Не думай дурно о всех ближних сразу, думай по очереди.
Не клянитесь письменно в вечной любви. Клянитесь устно.
Не старайтесь познать самого себя, а то вам противно станет.
Не так опасно знамя, как его древко.
Неудачники никогда не опаздывают, но всегда приходят не вовремя.
Ничто так не мешает видеть, как точка зрения.
Ничто так не помогает повторять географию, как извержения вулканов и землетрясения.
Ничто так не приближает человека к смерти, как долголетие.
Ничто так не старит женщину, как ее возраст.
Объявить себя гением легче всего по радио.
Ничто так не утомляет, как ожидание поезда, особенно когда лежишь на рельсах.
Обыкновенных детей приносят аисты, а любознательные – сами рождаются.
Однолюбом называется человек, который обманывает только ту, которую он любит.
От аппендицита можно избавиться сразу, от родственников – только постепенно.
От лжесвидетельства к беллетристике – один шаг.
Пессимизм – это вопрос темперамента, оптимизм – вопрос жалованья.
Пожилому человеку не везет не столько в любви, сколько в возрасте.
После родственников самое неприятное – это однофамильцы.
После трех рюмок коньяку француз переходит на минеральную воду, а русский – на «ты».
Посмертная маска, сделанная при жизни, считается недействительной.
Пятнадцать лет назад на каждом лице можно было прочесть: «Продолжение следует…» А теперь на каждом лице только и читаешь: «Окончание следует».
Расцвет военных наук возможен только в мирное время.
С тех пор как свиньи узнали про Фрейда, они всякое свинство объясняют комплексом.
Сплетня – это плата за гостеприимство.
Скептик – это тот человек, который не верит в бесплатный энтузиазм.
Старайтесь казаться моложе, чем вы есть, но не моложе, чем о вас думают.
Стоик уезжает со своей женой, циник – с чужой, эпикуреец – один.
Счастливые поколения занимаются шведской гимнастикой, несчастные – переоценкой ценностей.
Теоретик занимается подсчетом мерзавцев, практик – подсчетом уличных фонарей.
Только несказанное и стоит запомнить.
У самородка все от Бога и ничего от среднего учебного заведения.
У чужих жен мигрени не бывает.
Чем у хозяйки больше самообладания, тем она гостеприимнее.
Честный ребенок любит не папу с мамой, а трубочки с кремом.
Чтоб доверие было прочным, обман должен быть длительным.
Чтобы любовь была вечной, равнодушие должно быть взаимным.
Чтобы прослыть ясновидцем, предсказывай будущее на сто лет вперед. Чтобы прослыть глупцом, предсказывай его на завтра.
Миллионеры охотятся на слонов, бедняки – на клопов.
Знакомые – это люди, на всякий случай называющие вас дураком. Хорошие знакомые уже могут рассказать о вас скверный анекдот. Друзьями же называются те, которые действительно знают о вас несколько настоящих гадостей.
Все нехорошо, что нехорошо кончается.

Сергей Александрович Есенин


(1895—1925 гг.)
поэт




Но и тогда,
Когда по всей планете
Пройдет вражда племен,
Исчезнут ложь и грусть, – Я буду воспевать
Всем существом в поэте
Шестую часть земли
С названьем кратким «Русь».






Лицом к лицу лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.






Коль гореть, так уж гореть сгорая…






Жизнь – обман с чарующей тоскою…






Жить – так жить, любить – так уж влюбляться.
В лунном золоте целуйся и гуляй.
Если ж хочешь мертвым поклоняться,
То живых тем сном не отравляй.






Глупое сердце, не бейся!
Все мы обмануты счастьем…






Жить нужно легче, жить нужно проще,
Все принимая, что есть на свете.






Не каждый умеет петь,
Не каждому дано яблоком
Падать к чужим ногам.






В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым
Самое высшее в мире искусство.






Грубым дается радость.
Нежным дается печаль.






В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.






Кто любил, уж тот любить не может,
Кто сгорел, того не подожжешь.
Если тронуть страсти в человеке,
То, конечно, правды не найдешь.






Милый, милый, смешной дуралей,
Ну куда ты, куда ты гонишься?






О возраст осени! Он мне дороже юности и лета.




Вячеслав Иванович Иванов


(1866—1949 гг.)
поэт, критик,
теоретик символизма

Обезьяна сошла с ума и стала человеком.
Дано нам быть в любви и смерти одинокими.

Василий Осипович Ключевский


(1841—1911 гг.)
историк,
крупнейший представитель
русской историографии,
академик Петербургской АН

Закономерность исторических явлений обратно пропорциональна их духовности.
Человек – это величайшая скотина в мире.
Мы низшие организмы в международной зоологии: продолжаем двигаться и после того, как потеряем голову.
Добро, сделанное врагом, так же трудно забыть, как трудно запомнить добро, сделанное другом. За добро мы платим добром только врагу; за зло мстим и врагу, и другу.
Мужчина любит женщину чаще всего за то, что она его любит; женщина любит мужчину чаще всего за то, что он ею любуется.
Семейные ссоры – штатный ремонт ветшающей семейной любви.
Только в математике две половины составляют одно целое. В жизни совсем не так: например, полоумный муж и полоумная жена – несомненно две половины, но в сложности они дают двух сумасшедших и никогда не составят одного полного умного.
Любовь женщины дает мужчине минутные наслаждения и кладет на него вечные обязательства, по крайней мере пожизненные неприятности.
Есть женщины, в которых никто не влюбляется, но которых все любят. Есть женщины, в которых все влюбляются, но которых никто не любит. Счастлива только та женщина, которую все любят, но в которую влюблен лишь один.
Женщины все прощают, кроме одного – неприятного обращения с собою.
Прошедшее нужно знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, не умело убрать своих последствий.
Мужчина любит женщину, сколько может любить; женщина любит мужчину, сколько желает любить. Потому мужчина обыкновенно любит одну женщину больше, чем она того стоит, а женщина хочет любить больше мужчин, чем сколько в состоянии любить.
Мужчина любит обыкновенно женщин, которых уважает; женщина обыкновенно уважает только мужчин, которых любит. Потому мужчина часто любит женщин, которых не стоит любить, а женщина часто уважает мужчин, которых не стоит уважать.
Хорошая женщина, выходя замуж, обещает счастье, дурная – ждет его.
Мужчина падает на колени перед женщиной только для того, чтобы помочь ее падению.
Есть два рода дураков: одни не понимают того, что обязаны понимать все; другие понимают то, чего не должен понимать никто.
Есть два рода болтунов: одни говорят слишком много, чтобы ничего не сказать, другие тоже говорят слишком много, но потому, что не знают, что сказать. Одни говорят, чтобы скрыть, что они думают, другие – чтобы скрыть, что они ничего не думают.
Самое умное в жизни – все-таки смерть, ибо только она исправляет все ошибки и глупости жизни.
Высшая степень искусства говорить – уменье молчать.
Самолюбивый человек тот, кто мнением других о себе дорожит больше, чем своим собственным. Итак, быть самолюбивым – значит любить себя больше, чем других, и уважать других больше, чем себя.
Самый верный и едва ли не единственный способ стать счастливым – это вообразить себя таким.
Крепкие слова не могут быть сильными доказательствами.
Уметь разборчиво писать – первое правило вежливости.
Мужчина слушает ушами, женщина – глазами, первый – чтобы понять, что ему говорят, вторая – чтобы понравиться тому, кто с ней говорит.
Труд ценится дорого, когда дешевеет капитал. Ум ценится дорого, когда дешевеет сила.
Иногда необходимо нарушать правило, чтобы спасти его силу.
Люди самолюбивые любят власть, люди честолюбивые – влияние, люди надменные ищут того и другого, люди размышляющие презирают и то и другое.
Чтобы быть хорошим преподавателем, нужно любить то, что преподаешь, и любить тех, кому преподаешь.
Искусство – суррогат жизни, потому искусство любят те, кому не удалась жизнь.
Всего хуже сознавать себя дополнением собственной мебели.
Детальное изучение отдельных органов отучает понимать жизнь всего организма.
Сладострастие есть не что иное, как властолюбивое самолюбие, разыгранное на женских прелестях.
Когда люди, желая ссоры, не ждут ее, она и не последует; когда они ждут ее, не желая, она случится непременно.
Смерть – величайший математик, ибо безошибочно решает все задачи.
Дружба может обойтись без любви; любовь без дружбы – нет.
Жить – значит быть любимым. Он жил или она жила – это значит только одно: его или ее много любили.
Музыка – акустический состав, вызывающий в нас аппетит к жизни, как известные аптечные составы вызывают аппетит к еде.
Счастье не в том, чтобы прожить благополучно, а в том, чтобы понять и почувствовать, в чем может оно состоять.
В истории мы узнаем больше фактов и меньше понимаем смысл явлений.
В мужчину, которого любят все женщины, не влюбится ни одна из них.
Мужчина видит в любой женщине то, что хочет из нее сделать, и обыкновенно делает из нее то, чем она не хочет быть.
Люди живут идолопоклонством перед идеалами, и, когда недостает идеалов, они идеализируют идолов.
В России нет средних талантов, простых мастеров, а есть одинокие гении и миллионы никуда не годных людей. Гении ничего не могут сделать, потому что не имеют подмастерьев, а с миллионами ничего нельзя сделать, потому что у них нет мастеров. Первые бесполезны, потому что их слишком мало; вторые беспомощны, потому что их слишком много.
Характер – власть над самим собой, талант – власть над другими.
Почему от священнослужителя требуют благочестия, когда врачу не вменяется в обязанность, леча других, самому быть здоровым?
Здравый и здоровый человек лепит Венеру Милосскую из своей Акулины и не видит в Венере Милосской ничего более своей Акулины.
Счастлив, кто может жену любить как любовницу, и несчастлив, кто любовнице позволяет любить себя как мужа.
Некоторые женщины умнее других дур только тем, что сознают свою глупость. Разница между теми и другими только в том, что одни считают себя умными, оставаясь глупыми; другие признают себя глупыми, не становясь оттого умными.
Дамы только тем и обнаруживают в себе присутствие ума, что часто сходят с него.
Дружба обыкновенно служит переходом от простого знакомства к вражде.
Было бы сердце, а печали найдутся.
Размышляющий человек должен бояться только самого себя, потому что должен быть единственным и беспощадным судьей самого себя.
Кто смеется, тот не злится, потому что смеяться – значит прощать.
Кто имеет друзей, которые ненавидят друг друга, тот заслуживает их общей ненависти.
Ум гибнет от противоречий, а сердце ими питается. Можно ненавидеть человека, как подлеца, а можно умереть за него, как за ближнего.
Хотеть быть чем-то другим, а не самим собой – значит хотеть стать ничем.
Истинная цель дела благотворительности не в том, чтобы благотворить, а в том, чтобы некому было благотворить.
Когда актер не понимает, кого он играет, он поневоле играет самого себя.
Газета приучает читателя размышлять о том, чего он не знает, и знать то, что не понимает.
Самый непобедимый человек – это тот, кому не страшно быть глупым.
Всем можно гордиться, даже отсутствием гордости, как от всего можно одуреть, даже от собственного ума.
Пролог XX века – пороховой завод. Эпилог – барак Красного Креста.
Дружба обыкновенно служит переходом от простого знакомства к вражде.
Верует ли духовенство в Бога? Оно не понимает этого вопроса, потому что оно служит Богу.
Разница между духовенством и другими русскими сословиями: здесь много пьяниц, там мало трезвых.
Почему от священнослужителя требуют благочестия, когда врачу не вменяется в обязанность, леча других, самому быть здоровым?
Чужой западноевропейский ум призван был нами, чтобы научить нас жить своим умом, но мы попытались заменить им свой ум.
Русское духовенство всегда учило паству свою не познавать и любить Бога, а только бояться чертей, которых оно же и расплодило со своими попадьями.
Славянофильство – история двух-трех гостиных в Москве и двух-трех дел в московской полиции.
Народники так умно рассуждают об основах своей жизни, что кажется, то, на чем они сидят, умнее того, чем они рассуждают о том.
Ученые диссертации, имеющие двух оппонентов и ни одного читателя.
Русская интеллигенция скоро почувствует себя в положении продавщицы конфет голодным людям.
Откровенность – вовсе не доверчивость, а только дурная привычка размышлять вслух.
Нет ничего бесцельнее, как судить или лечить трупы: их велено только закапывать.
Надобно найти смысл и в бессмыслице: в этом неприятная обязанность историка, в умном деле найти смысл сумеет всякий философ.
У них мысль не ведет за собой слов, а с трудом догоняет их.
Повесе, чтобы соблазнить женщину, нужно больше тонкого понимания людей, чем Бисмарку, чтобы одурачить Европу.
Кто из людей презирает людей, должен презирать и самого себя, потому презирать людей вправе только животные.
Популярное искусство ценно не по пользе, которую оно приносит, а по вреду, от которого спасает, доставляя менее грубое развлечение.
Мужчина занимается женщиной, как химик своей лабораторией: он наблюдает в ней непонятные ему процессы, которые сам же и производит.
Прежде их соединял хотя бы пол, а теперь только потолок.
Науку часто смешивают с знанием. Это грубое недоразумение. Наука есть не только знание, но и сознание, т. е. уменье пользоваться знанием как следует.
Человек работал умно, работал и вдруг почувствовал, что стал глупее своей работы.
Не начинайте дела, конец которого не в ваших руках.
Привычки отцов, и дурные и хорошие, превращаются в пороки детей.
Счастье не действительность, а только воспоминание: счастливыми кажутся нам наши минувшие годы, когда мы могли жить лучше, чем жилось, и жилось лучше, чем живется в минуту воспоминаний.
Жалоба, что нас не понимают, чаще всего происходит от того, что мы не понимаем людей.
У артистов от постоянного прикосновения к искусству притупляется эстетическое чувство, заменяясь эстетическим глазомером.
Чтобы согреть Россию, они готовы сжечь ее.
Наше сочувствие религиозной старине не нравственное, а только художественное: мы только любуемся ее чувствами, не разделяя их, как сладострастные старики любуются молоденькими девицами, не будучи в состоянии любить их.
Любуясь, как реформа преображала русскую старину, не доглядели, как русская старина преображала реформу.
В России центр на периферии.
Можно благоговеть перед людьми, веровавшими в Россию, но не перед предметом их верования.
Чтобы защитить отечество от врагов, Петр опустошил его больше всякого врага.
Наша история идет по нашему календарю: в каждый век отстаем от мира на сутки.
Под свободой совести обыкновенно разумеется свобода от совести.
Театральные слезы отучают от житейских.
Прежде дорожили лицом и скрывали тело, ныне ценят тело и равнодушны к лицу. Прежде инстинкт, как холоп, грубил и бунтовал, но и подвергался бичу, ныне он эмансипировался и пользуется уважением, как природный государь жизни.
Ее отказ приятнее иного согласия.
Спорт становится любимым предметом размышления и скоро станет единственным методом мышления.
Статистика есть наука о том, как, не умея мыслить и понимать, заставить делать это цифры.
Не будем смешивать театр с церковию, ибо труднее балаган сделать церковию, чем церковь превратить в балаган.
Робкий, но не трусливый.
Гораздо легче стать умным, чем перестать быть дураком.
В жизни ученого и писателя главные биографические факты – книги, важнейшие события – мысли.
Фанатизм во имя порядка готов внести анархию.
Обряд – религиозный пепел: он охраняет остаток религиозного жара от внешнего холода жизни.
Сколько времени нужно людям, чтобы понять прожитое ими столетие? Три столетия. Когда человечество поймет смысл своей жизни? Через 3 тысячи лет после своей смерти.
Атеисты всемилостивейше пожалованы в действительные статские христиане.
Большинство людей умирает спокойно потому, что так же мало понимают, что с ними делается в эту минуту, как мало понимали, что они делали до этой минуты.
Быть соседями не значит быть близкими.
В 50 лет необходимо иметь шляпу и два галстука, белый и черный: часто придется венчать и хоронить.
Гигиена учит, как быть цепной собакой собственного здоровья.
Глаза – не зеркало души, а ее зеркальные окна: сквозь них она видит улицу, но улица видит душу.
Глупость самая дорогая роскошь, которую могут позволять себе только богатые люди.
Грубость стародумовского общества измеряется необходимостью доказывать материальную пользу добродетели.
Делай, что я говорю, но не говори, что я делаю, – исправленное иезуитство.
Добрый человек не тот, кто умеет делать добро, а тот, кто не умеет делать зла.
Женятся на надеждах, выходят замуж за обещания.
И москаль, и хохол хитрые люди, и хитрость обоих выражается в притворстве. Но тот и другой притворяются по-своему: первый любит притворяться дураком, а второй умным.
Из 100 остроумных один умный.
Историк задним умом крепок. Он знает настоящее с тыла, а не с лица. У историка пропасть воспоминаний и примеров, но нет ни чутья, ни предчувствий.
История ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков.
Как ей не быть умной, возясь всю жизнь с такими дураками.
Красивые женщины в старости бывают очень глупы только потому, что в молодости были очень красивы.
Крупный успех составляется из множества предусмотренных и обдуманных мелочей.
Обряды – ячейки сота, которые каждый облеплял своими чувствами.
Он глуп оттого, что так красив, и не был бы так красив, если бы был менее глуп.
Она в каждом мужчине ищет мужа, потому что в муже не нашла мужчины.
Петр I готов был для предупреждения беспорядка расстроить всякий порядок.
Писатели, как родители, любят наделять свои детища свойствами, которых лишены сами. Оттого герои у Мопассана всегда глупы, а у Толстого – умны.
Под сильными страстями часто скрывается только слабая воля.
Прежде в женщине видели живой источник счастья, для которого забывали физическое наслаждение, ныне видят в ней физиологический прибор для физического наслаждения, ради которого пренебрегают счастьем.
Прямой путь – кратчайшее расстояние между двумя неприятностями.
Римские императоры обезумели от самодержавия; отчего императору Павлу от него не одуреть?
Романист, изображая чужие души, рисует свою; психолог, наблюдая свою душу, думает, что он изучает чужие.
Русский простолюдин – православный – отбывает свою веру как церковную повинность, наложенную на него для спасения чьей-то души, только не его собственной, которую спасать он не научился, да и не желает. Как ни молись, а все чертям достанется. Это все его богословие.
Русский ум ярче всего сказывается в глупостях.
Самый злой насмешник – кто осмеивает собственные увлечения.
Самый непобедимый человек – это тот, кому не страшно быть глупым.
Сидят на штыках, покрыв их газетой.
Смотря на них, как они веруют в Бога, так и хочется уверовать в черта.
Среднему статистическому пошлому человеку не нужна, даже тяжела религия. Она нужна только очень маленьким и очень большим людям: первых она поднимает, а вторых поддерживает на высоте. Средние пошлые люди не нуждаются ни в подъеме, потому что им лень подниматься, ни в опоре, потому что им некуда падать.
Старики не родятся, а только умирают и, однако, все не переводятся.
Схоластика – точильный камень научного мышления: на нем камни не режут, но об камень вострят.
Тайна искусства писать – уметь быть первым читателем своего сочинения.
Торжество исторической критики – из того, что говорят люди известного времени, подслушать то, о чем они умалчивали.
Ученые издатели – половые науки, которые не варят и не кушают, а только подают кушанье.
Христы редко являются, как кометы, но Иуды не переводятся, как комары.
Цари – те же актеры с тем отличием, что в театре мещане и разночинцы играют царей, а во дворцах цари – мещан и разночинцев.
Цыгане известности – они известны только за границей, потому что у них нет отечества.
Человек, пользуясь разумом, умеет поступать неразумно вопреки инстинкту.
Чтобы быть ясным, оратор должен быть откровенным.
Чтобы уметь быть злым, надобно выучиться быть добрым; иначе будешь просто гадким.
Эгоисты всех больше жалуются на эгоизм других, потому что всего больше от него страдают.
Я слишком стар, чтобы стареть: стареют только молодые.